Я - инопланетянин

Макбрайт, а за ним – Цинь Фэй добрались до распадка, исчезли за гребнем стены, но через минуту я снова увидел Джефа, он приблизился к краю пропасти и возбужденно размахивал руками, чтобы привлечь мое внимание.

– Эй, босс!

– Да? – отозвался я, перехватывая канат и ритмично переступая ногами.

– Тут такое... такое!.. Дьявольщина! Много я всякого повидал, но это...

– Нашли летающую тарелку с трупами пришельцев?

– Сколько угодно! Есть и трупы, и тарелки, – мрачно предупредил Макбрайт. – Что делать?

– Стоять на месте, не приближаться. Где Фэй?

– Здесь она, рядом.

За зеленым комбинезоном Джефа мелькнула оранжевая «катюха» девушки, и я успокоился. Что бы они ни нашли, торопиться не стоило; поспешность – плохой помощник в серьезных делах. Тем более если придется увидеть братцев по разуму с седьмого неба... Но в это мне верилось с трудом; формально талги соблюдают принцип Равновесия и не десантируются на Землю. Не думаю, что Джеф и Фэй наткнулись на их диск... Хотя чем черт не шутит! Анклав – это такой соблазн... Вдруг захотели исследовать и потерпели аварию?

Я не ускорил темп восхождения, а лишь наклонил голову и окликнул ад-Дагаба:

– Все в порядке, Сиад?

– Да, – прогудел он, выдергивая очередной клин без помощи молотка, прямо рукой. Потом подтянулся на пару метров и спросил: – Что случилось?

Голос его звучал на удивление спокойно, никаких следов одышки и усталости. Вряд ли стоит проверять его пульс, подумалось мне.

– Макбрайт и Цинь что-то обнаружили.

– На все воля Аллаха, – сказал суданец и выдрал из скалы еще один клин. Трос дернулся, и на мгновение мои ступни потеряли опору.

Я поднялся наверх, в распадок, отлепил шипастые колодки с подошв, сунул их, не глядя, в карман рюкзака и взялся за рукоять мачете. Потом опустил руку; Джеф и Фэй, поджидавшие нас с Сиадом в дальнем конце распадка, не прикасались к оружию, даже к альпенштокам, притороченным поверх рюкзаков. Видимо, близкая опасность нам не грозила.

Ад-Дагаб вылез следом за мной, смотал канат и повесил его на плечо. Разбираться с его поразительными талантами было не время, и я, кивнув суданцу, направился к своим спутникам, застывшим, словно пара статуй из ли-ственита и родонита. Шагавший позади Сиад был, очевидно, свеж как огурчик; дыхания его почти не слышалось.

Мы выбрались из глубокой трещины между утесами, закрывающими обзор, и я моментально понял, что талга-ми тут даже не пахнет. Перед нами лежало плоскогорье; темный плотный базальт с бугристой поверхностью тянулся, слегка понижаясь, до горизонта, а там вставала другая стена, подобная преодоленной, – будто еще один вал, катившийся к нам из глубины застывшего каменного океана. Рассеянный солнечный свет, пробивавшийся сквозь затянувшую небо дымку, был скуден, однако очертания скал, камней и груды каких-то развалин левее распадка виделись с удивительной четкостью – здесь не было обманчивых теней и блеск светила не слепил глаза. Пейзаж, напоминающий гравюры трехсотлетней давности: скупой колорит, зато все тщательно прорисовано, каждый штрих отточен и выверен, всякая деталь на месте. Лишь наши яркие костюмы нарушали гамму черного, серого и бурого цветов.

Макбрайт, сдвинув на лоб бинокль, повернулся ко мне.

– Помните нашу вчерашнюю находку? Старый вертолет?

Молча кивнув, я прищурился, разглядывая серые руины. Они походили на кладбище, пережившее пару землетрясений.

– Я сожалел, что не могу его обследовать, и вы сказали, что случай нам еще представится... Вот он, этот случай! – Джеф протянул руку к развалинам. – Тут не один аппарат и не единственный труп, дружище! Причем техника новейшая, тоже из России, но вроде бы я разглядел «Бамбуковый лист», японскую машину. Недавняя разработка самураев... Эти экранолеты, если не ошибаюсь, производят года четыре.

– Не ошибаетесь, – подтвердил я и покосился на Цинь Фэй. – Полагаете, китайцы?

– Скорее вся Восточная Лига! Шесть их последних попыток...

– Я о них знаю. Я, как и все мы, изучал материалы СЭБ.

Фэй шевельнулась и, не снимая бинокля, пробормотала:

– Это экспедиция тридцать четвертого года... пятнадцать экранолетов, сотня десантников, техники, военные инженеры... десяток наших уважаемых ученых... очень уважаемых... – Она судорожно сглотнула. – Ни один не вернулся, ни один! Исчезли, словно камни в воде!

– Не стоит так расстраиваться, детка, – с суховатой усмешкой заметил Макбрайт. – Было несколько американских экспедиций, и я не помню, чтобы кто-нибудь выжил и дал интервью.

– Все они люди, ваши и наши, и я сожалею о них... – Фэй прикусила губу и буркнула: – В отличие от вас.

Теперь усмешка Макбрайта стала снисходительной.

– Вам жаль, мне – нет, и вы полагаете, что в этом главное отличие? Вы не правы! Есть кое-что еще. – Он выдержал паузу, затем кивнул в сторону груды обломков. – Этих людей заставили отправиться сюда, и в гибели их повинен не Анклав, а ваша власть. В наших же экспедициях участвуют добровольцы. Понятна разница, юная леди?

– Им платят, вашим добровольцам!

– А что тут плохого? Всякий риск должен быть вознагражден, и потому...

– Прекратить дискуссию, – распорядился я. – Фэй, сколько до границ бассейна?

Она сразу успокоилась, передвинула бинокль, наморщила лоб и замерла, зондируя серую гулкую пустоту, лежавшую перед нами. Искоса, почти украдкой я любовался ее лицом. Бледно-смуглые щеки, упрямый подбородок, мягкие, чуть выступающие холмики скул... Ольга в юности – та Ольга, которую я не знал и видел лишь на плохих любительских фотографиях... Сердце мое сжалось и дрогнуло, и грусть его была не грустью Асенарри, звездного странника, пришельца с небес, а безысходной тоской земного человека. Печалью о навсегда потерянном, канувшем в смертный покой существе, таком дорогом и в то же время чуждом... Страшное это слово – навсегда! Мне повезло, что о нем позабыли на Уренире.

Цинь Фэй пошевелилась.

– Здесь мы в безопасности. Границы вуали далеко – так далеко, что я не могу до них дотянуться. Но... – Она замолчала, недоуменно щурясь, затем, словно в поисках поддержки, коснулась моего плеча. – Не могу дотянуться, но мне кажется, что эти границы в движении и как бы удаляются от нас... Странно, правда? Может ли такое быть?