Блуждающие огни

— Я уже говорил: нигде не прятался. Пил пиво в сквере, потом у Вики на квартире.

— Да-да. Я думал, может, ты оперативникам просто так сказал. А на самом деле…

— Что на самом деле? Вы думаете, я с этими «огнями» заодно?

— Нет, конечно! И в мыслях не было!.. Что собираешься делать?

— Хочу написать обо всем случившемся. Хочу вот посоветоваться с вами.

— Ты что?! Это дело засекретили! Ничего не надо писать. Ты всю редакцию подставишь! — Он было вскочил, но снова рухнул в кожаное кресло.

— А как же Вика?!

— При чем тут Вика?!

— Ее надо спасать.

— Этим занимаются компетентные люди. А твоя статья ей не поможет.

— Поможет, еще как! А кстати, сколько трупов этих, как вы говорите, компетентных людей вынесли отсюда вчера?

И… и я рассказал редактору о той женщине. О документах, что она принесла. О том, что эти документы украли вместе с Викой.

— Тебе надо по шее накостылять! — заорал Павлов, когда я закончил. — Почему меня не поставил в известность?! Почему им ничего не сказал о документах?! Ты понимаешь, что это дело государственной важности?!

— Потому что они, — я ткнул в дверь, — ничего сделать не смогут. И еще неизвестно, на чьей они стороне. Это настоящий заговор, Иван Тимофеевич.

— Хорошо. Допустим. Ну, и чем ты все подкрепишь? Какими доказательствами?

— Я лично видел эти документы. Мы расскажем о той женщине. Расскажем об опытах над солдатами. О том, чем все обернулось. Увидите, как они все забегают.

— Как же! Забегают! По судам — с иском за клевету!

— Мы можем выдать это не как факт, а как версию. Типа предположение.

— Какое предположение, Леша?! Это серьезнейшее обвинение! Ты представляешь, сколько людей под трибунал пойдет?

— Так им и надо, — буркнул я.

— Да! Согласен! Так им и надо! — Редактор снова вскочил и заходил по кабинету. — Только ты думаешь, им охота под трибунал? Думаешь, они сразу во всем сознаются? Когда здесь появятся прокуроры, что мы им скажем? Что ты читал какие-то документы? И где они? Женщина? И где она? Да и потом, ее шлепнут еще до того, как она встретится с прокурором.

— Я знаю, как зовут ее сына, каким военкоматом он был призван.

— Уверяю тебя, уже на следующий день все данные из военкомата Министерство обороны изымет. Пограничники вообще сделают вид, что такого солдата никогда у них не было. На месте лабораторий разведут теплицы с цветами. И все будут говорить, что так и было всегда.

— Можно попытаться выйти на биологические лаборатории Министерства обороны.

— Ага, — голос Павлова просто трещал от сарказма. — Это секретнейшие организации, о которых и министр обороны хреново знает, а какой-то журналист на них выйдет. Не смеши меня.

— Хорошо, а что тогда делать, по-вашему?

— Ничего. Работать, — буркнул редактор и уселся на место.

— Но Вика. Ее похитили! Надо ее спасать.

— Кто будет спасать? Ты, что ли? Ты что, оперативник ФСБ? Спецназовец? У тебя есть полномочия?

— Ни то, ни другое, ни третье.

— И куда ты тогда лезешь? Без тебя разберутся.

— Стоп! Главный редактор может обратиться в Администрацию президента. Надавить на них, чтобы они раскрутили это дело. А мы им поможем. Укажем, где искать.

— Что? Надавить на Администрацию президента? Леша! Наш главный вчера не вылезал из Администрации. Ему еле-еле удалось отбить атаку спецслужб на редакцию. Они вообще хотели прикрыть газету. Ведь и тебя, и Колчина обвинили в том, что эти «огни» приперлись в Москву.

Я оторопел.

— Да-да, — подтвердил Иван Тимофеевич. — Они говорили, что пока вы сидели в Москве, все было нормально. А как съездили в Таджикистан, так и начались эти… неприятности. В общем, сошлись на том, что мы будем помалкивать и не станем влезать в это дело,

— Так не пойдет! Мне надо поехать в Таджикистан.

— Никуда ты не поедешь. Я тебе запрещаю.

— Но почему?! Мы можем найти там новые доказательства о существовании этих «огней». Разузнать о судьбе Вики.

— А с чего ты взял, что они забрали Вику с собой? И почему именно в Таджикистан?

— Там у них родина. Если бы хотели Вику убить, сделали бы это в редакции или где-то в Москве. Ее тело уже было бы найдено. Им не надо прятать улики. Им на это наплевать. Раз тела нет, значит, она у них в плену. И уже, наверное, в Таджикистане.

— Нет, Леша. Никуда не поедешь.

— Но почему?

— Потому что ты пока еще подозреваемый. Это раз, — Павлов начал загибать пальцы. — Любая твоя попытка выехать из Москвы, тем более в Таджикистан, закончится твоим арестом. Это — два. Но даже если ты попадешь в Таджикистан, тебя первым делом прибьют пограничники. Они будут точно знать, зачем ты приехал, не дадут тебе и шагу ступить. Это — три. Теперь понял? Ты сейчас под наблюдением. Любая твоя попытка выехать из Москвы — закончится… одно из двух: или тебя арестуют, или тебя попросту убьют.

— Да уж, Иван Тимофеевич, вы можете быть убедительным, когда захотите!

— Ладно-ладно! Нам всем надо немного передохнуть. Иди пока. Пары дней тебе хватит?

Я кивнул, пожал ему руку, покинул кабинет.

Прошел мучительный месяц. Все подозрения с меня сняли. Но Павлов по-прежнему не отпускал меня из Москвы, даже запрещал ездить в командировки по Подмосковью. Наверное, боялся, что как только я окажусь за пределами столицы, то рвану в Таджикистан.

О судьбе Вики не поступало никаких известий. Потянулось долгое время ожиданий. Аккуратно, раз в месяц, ФСБ и Погранслужба отделывались от нас общими фразами: работа идет, по агентурным данным, ваша сотрудница жива, но говорить об этом через газету не стоит. Похитители могут всполошиться и убить заложника.

Я только сардонически хмыкал. Если кто-то и мог всполошиться, так это наши доблестные спецслужбы.

И тут разразилась война в Чечне…

Поначалу, назло Павлову, я отказывался ехать на Кавказ. Раз нельзя в Таджикистан и вообще никуда, то на Кавказ я тем более не поеду. В душе уже прочно утвердилась тоска. Я придумывал все новые и новые варианты спасения Вики. Но все мои планы упирались в одно непреодолимое обстоятельство: как только я окажусь в Душанбе, меня сразу же арестуют. В лучшем случае я успею доехать до гостиницы. Но даже если я проникну в республику через Узбекистан, например, то и тут неразрешимые проблемы. Кто мне будет помогать? Где взять достаточное количество денег на пропитание, на снаряжение, на проводников? Кто мне этих проводников предоставит? В спецслужбах обеих стран дело получило настолько широкую огласку, что меня и Колчина знала в лицо каждая оперативная собака, не говоря уж о самих оперативниках.

Под Новый год война в Чечне вспыхнула с неожиданно мощной силой. Известия о массовой гибели армейских подразделений в Грозном вытряхнули из газет и телевизоров всякое упоминание о Таджикистане и других проблемах.

В зимний день, когда Москва замерла под натиском метелей, мы с Сашкой Колчиным встретились в кафе.

— Я кое-что выяснил, — начал он таинственным голосом. — Кое-что полезное для нашего расследования.

— Не тяни.

— Один мой знакомый военный… Помнишь, я еще открывать церковь в часть ездил?

— Помню.

— Мы с ним тогда и познакомились. Так вот, он мне сказал, что в Чечне появились «Блуждающие огни».

— Повтори!

— Наши подразделения столкнулись в Чечне с отрядом, который мочит и боевиков, и наших.

— Да ладно, слухи все! У них там и снайперы «белые колготки», и еще всякая всячина мифологическая.

— Это верняк, говорю тебе! На фига моему знакомому врать? Он сам говорил в Чечне с пограничниками.

— Ладно, поверю. Значит, нам надо ехать?

Допив коньяк, мы отправились в редакцию.

* * *

— Вдвоем — не отпущу! — сказал Павлов. — Вы и так с Таджикистаном учудили такое дело, что мне до сих пор икается, как вспомню. Нет, нет и нет! Только не оба. Берите себе в напарники кого хотите, но только не вместе.