Пепел на обелиске (СИ)

– Кажется, я начинаю понимать. Точно. Это как в пчелином улье, или в муравейнике. Есть рабочие пчёлы, и есть муравьи солдаты. А есть матка, задача которой откладывать яйца. Постоянно.

– Грубо, но вполне соответствует, – кивнул техножрец.

В этот момент, оторвавшийся от своих изысканий Мишель, вскочил на ноги и, проделав между столами несколько танцевальных па, радостно потёр руки.

– Нет, я всё-таки действительно гений, – безапелляционно заявил он, победно глядя на ксеноса и приятеля.

– О как?! А не слишком громко?- съязвил Влад.

– Хамло армейское. Понимал бы чего, – отмахнулся Мишель.

– Так просвети, сделай милость, – не остался в долгу Влад.

– Я был прав, когда говорил, что у нашего гостя под панцирем нет нервов.

– Как это?- растерялся Влад. – А как же нервные импульсы двигательного аппарата?

– Я про кожные нервные окончания, неуч, – отмахнулся Мишель. – Их кожа, это изначальная защита всех важных органов тела от внешнего воздействия. И если мы реагируем на любое воздействие попыткой уклониться или каким-то образом защитить себя, то они, попросту атакуют в ответ.

– И с чего ты это взял?

– Повторяю ещё раз. Это видно из строения их тела. Долго объяснять, но каждое строение имеет вполне определённый набор защитных функций. Верховный, ведь я правильно говорю? Исторически ваш организм действовал именно так?

– Мне трудно судить. Ведь моя жизнь протекала в совершенно иной среде, – растеряно развёл руками верховный.

– Ладно. Примем за рабочую гипотезу, – решительно ответил Мишель. – А теперь, главная новость. Этот панцирь, действительно проще срезать, чем пытаться избавиться от него каким либо другим способом. Операция очень не простая, но вполне возможная. Между панцирем и вторым слоем эпидермиса есть странная прослойка в четыре микрона толщиной. Вполне достаточно, чтобы срезать его лазерным скальпелем.

– Погоди. Скальпель может действовать только в строго прямом направлении, а у этого панциря выгнутая конфигурация. И как ты собираешься его срезать?- попытался остановить трудовой энтузиазм приятеля Влад. – А главное, чем ты собираешься залечивать ожоги после операции?

– А вот с этим, мне ещё предстоит разобраться, – вздохнув, нехотя ответил врач.

Устроив после отбития очередной атаки разбор полётов, Ефимов продемонстрировал собравшимся пилотам истребителей видеозапись боя и, отключив монитор, громко спросил:

– И так, господа офицеры. Какие будут мысли по поводу увиденного?

– Их штурмовики вооружены каким-то странным оружием. На первый взгляд, это ракеты малого радиуса действия, но судя по вспышкам взрывов, это не совсем так, – подал голос один из молодых лейтенантов.

– Они плохо переносят перегрузки на больших скоростях, – добавил рыжий крепыш, не поднимаясь с места.

– Вы это выяснили на собственном опыте, лейтенант. Во всяком случае, насколько я могу судить по этой записи, – усмехнулся Ефимов, с интересом разглядывая молодого нахала.

– Так точно, ваше превосходительство. Стоило только загнать парочку из них на виражи, как они стали отставать и лупить в белый свет, как в копеечку, – не растерялся рыжий. – А главное, они на виражах сбрасывают скорость. Не знаю, с чем это связано, но это точно.

– Важное наблюдение, – помолчав, кивнул контр-адмирал. – Но далеко не все здесь летают так, как летаете вы.

– Тем хуже для них, – равнодушно пожал плечами рыжий.

– Лейтенант, вы говорите о своих сослуживцах, – осадил его Ефимов.

– Знаю, ваше превосходительство. Но я не виноват, что они не умеют летать,- поднявшись, ответил лейтенант, принимая подобие уставной стойки.

В зале поднялся лёгкий шум, быстро сошедший на нет, когда рыжий наглец обернулся, высматривая несогласных. Понимая, что парень по любому прав, Ефимов откашлялся и, дождавшись тишины, сказал:

– То, что ты сынок не летаешь, а мечешься как психованный сперматозоид в заднице, ещё не даёт тебе права называть всех остальных неучами.

– При всём уважении, ваше сиятельство, но каково максимально сбитое число штурмовиков у любого из них?- упрямо набычился рыжий.

– Три, – коротко ответил Ефимов, уже понимая, к чему клонит лейтенант.

– А у меня семь. И кто после этого сперматозоид?- белозубо усмехнулся рыжий.

– Хорошо. Зайдём с другой стороны, – сдержав улыбку, ответил Ефимов. – Зачем тебе все эти хаотические перемещения, с первых секунд вылета?

– Тестирую все системы в режиме перегрузки. Ведь сразу после выхода у меня ещё есть возможность вернуться и устранить неисправность. В бою, такой возможности уже не будет.

– А то, что пилотируя корабль таким образом, ты уменьшаешь его ресурс и расходуешь топливо больше необходимого, тебя не интересует?

– Если меня собьют, всё это вообще потеряет смысл. Не будет ни корабля, ни пилота, – упрямо набычился рыжий.

– Кто тебя учил так летать?

– Сам начал. Ещё в эскадрильи истребителей. За то и списали, – нехотя признался пилот.

– Погоди, сынок. Это ты летал с разведчиками?- что-то припомнив, спросил Ефимов.

– Так точно, ваше превосходительство.

– А к ним перевестись не пробовал?

– Отказали. Сказали, что они летают скрытно, а своими виражами сходу все радары соберу, – ответил рыжий, опустив голову.

– Понятно. Выходит, тебе прямая дорога в истребители, – помолчав, кивнул Ефимов.

– Так они же списали.

– Ничего. Перепишут, – отмахнулся контр-адмирал. – Сегодня получишь приказ о переводе на мой флагман. В команду истребителей. Не кривись, каперанг, – добавил он, поворачиваясь к Егорову. – В экспедиционном флоте этот парень с ума от скуки сойдёт. А меня вечно пытаются в какую-нибудь задницу засунуть, надеясь, что я себе там шею сверну. Вот пусть со мной и влипает в неприятности. Как, лейтенант, согласен?

– Мне всё равно, где летать, ваше превосходительство. Хоть в объёме, хоть в заднице. Главное, летать, – гаркнул молодой нахал, бесшабашно улыбнувшись.

– Ну, будем считать это согласием, – рассмеялся в ответ Ефимов. – А все остальные, имейте в виду, то, что этот наглец сказал в самом начале. Иные не выдерживают перегрузок. Значит, из этого и нужно исходить в следующем бою.

Вопросы?

– Никак нет!- гаркнуло в ответ два десятка лужёных глоток.

– Доведите эту информацию до своих ведомых. И ещё. С этого дня, сразу после вылета, вся эскадрилья должна проделывать фигуры высшего пилотажа для проверки состояния узлов и агрегатов при перегрузках. И плевать на топливо и ресурс. Не на параде. Это всё. Разойдись!

Офицеры быстро покинули конференц-зал, радуясь, что настырному контр-адмиралу пришлось отвлечься на рыжего пилота, которого он жестом оставил на месте. Все они отлично знали, что рыжий Васька лучший в их деле, но из-за своего характера, вечно огребал взыскания полной горстью. В любом случае, матерщиннику Ефимову нашлось, чем заняться, значит, и у них появилось свободное время, чтобы немного расслабиться.

В это время, сам объект офицерских размышлений, дождавшись, когда закроется дверь, повернулся к пилоту и, с задумчивой усмешкой оглядев его с головы до ног, спросил:

– А теперь, сынок, без дешёвых понтов и рисовки. Зачем тебе все эти прыжки, если ты и так отлично знаешь, что машина в порядке?

– На Оливере три, когда нас отправили гонять пиратов, во время попытки захвата планеты, нас обстреляли в момент, когда истребители только отошли от шлюза. Погибла почти вся эскадрилья. С тех пор, я летаю только так. Отделение, манёвр, выход на нужное направление и сразу вираж в трёх плоскостях, – помолчав, очень тихо ответил пилот.

– Выжить хочешь?- спросил Ефимов с непонятной интонацией.

– А кто не хочет?- тут же ощетинился пилот.

– Так я не в укор, – кивнув, вздохнул контр-адмирал. – Сам жить хочу. Но почему ты не стал рассказывать это всё сразу? Сам выживешь, а остальные, как хотят?