Живой

Да кто ты такой, чтобы держать ответ за всех? Бог? Себя спасай и Таню, которая тебе верит.

– Мясо привезли, – прошелестел Макс. – Ладно, спи…

На стекло шлепнулась крупная капля, скатилась. Макс вышел из комнаты, и Андрей наконец задремал.

– Вставай, вставай же! – услышал он и вскочил с кровати.

В комнате было темно, хоть глаза выколи. За окном шелестел дождь, рядом шуршала Таня. Вышли в зал, где тоже царил мрак.

– Три часа ночи, – сказал Макс. – Не будем привлекать внимание и включать свет. Моросит дождь, но муты на прорыв не шли. Я обошел позиции. Там никого. Нервы расшатались. Надо быть предельно осторожными.

Кто-то, похоже, Валера, нервно захихикал, его хлопнули по спине – замолчал.

– Готовы?

Голос Макса был тихим, как дуновение ветерка. Никто не ответил, все затаили дыхание, и было слышно каждую каплю, что бьется о подоконник. Казалось, воздух наэлектризован и вот-вот грянет гром, ветвистые молнии разорвут темноту.

– Напоминаю. Валера и Влад обходят КПП и ждут возле БМП, держат пистолеты наготове. Мы с Андрюхой убираем часовых, заводим БМП. Таня, ты идешь с нами, потом мы оставляем тебя, и ты замираешь. Когда заработает мотор, бежишь.

Девушка судорожно всхлипнула и ответила:

– Ясно.

– Все, присядем на дорожку и выходим.

Заскрипел диван, Андрей нашел в темноте руку Тани, опустился на стул и посадил ее себе на колени. Она чуть слышно шептала молитву, слов было не разобрать. Потом не выдержала, притянула его к себе и поцеловала – жадно, как в последний раз.

– Ходу, – распорядился Макс и удалился.

Валера и Влад взяли рюкзаки, Андрей – черную сумку с разобранным дробовиком, которую должен был потом оставить Тане. Тихонько щелкнул замок, и Макс переступил порог квартиры.

По лестнице спускались друг за другом, чуть ли не ощупью, боясь дышать. Первым шел Макс, предпоследней – Таня, Андрей замыкал. Пистолеты Макс велел пока убрать, чтоб не выстрелить, если появится искушение.

Как ни старались не шуметь, все равно что-то цокало в рюкзаке, шелестела одежда. Спасибо дождю, который скрадывал звуки.

На улице было чуть светлее, и Андрей увидел, что перед подъездом натекла огромная лужа, где надувались пузыри от падающих капель. Фух, хорошо, хоть что-то можно разглядеть, он уже начал опасаться, что попросту не увидит часовых. Он обернулся: четверо силуэтов стояли позади него под козырьком: два высоких, один пониже, но широкий, и тонкая, незаметная между ними фигурка.

Сначала шли все вместе, кровь оглушительно стучала в висках, от волнения было так жарко, что холодные капли, падающие на голову, были даже приятны.

Потом Валера и Влад отделились, Андрей проводил их взглядом, посмотрел на двенадцатиэтажку, где в единственном окне трепетал огонек догорающей свечи, нашел и сжал ледяную ладошку Тани.

– Теперь – тихо и осторожно, – предупредил Макс. – Не спешим, мужики должны прийти на место первыми.

Если бы не шорох дождя, часовые точно услышали бы, что рядом – диверсанты: слишком громко шуршала одежда, вода хлюпала под ногами, иногда Таня топала. Макс, похоже, видел в темноте: замер, Андрей кожей ощутил исходящую от него тревогу. Постояв немного и повертев головой, он двинулся вправо, к домам, напоминающим уснувших черных исполинов.

Никого, только ветер воет в проводах, скрипит дверями подъездов, хлопает форточками. Как будто дома – брошенные живые существа, зовущие людей назад.

Дождь усилился. Капюшон толстовки промок и прилип к макушке, но снимать его Андрей не стал: боялся, что его светлые волосы будут заметны в темноте. Свернули и дальше шли дворами, где нет охраны. Скрипели качели на детской площадке, силуэты сказочных персонажей походили на человеческие, по луже на асфальте плыл пакет.

Еще две пятиэтажки, и показался КПП за липами и малинником. Андрей встал на цыпочки и разглядел край бетонного забора справа. Крыши вагончика он не видел.

Макс прошептал:

– Сейчас я схожу, разведаю, вы побудьте тут. Потом, Андрюха, разделяемся и действуем, не выпуская друг друга из вида. Сначала ты, потом – я.

Он бесшумно растворился в ночи, только качнулись ветви кустарника, уронив листок. Андрей отметил, что неплохо видит в темноте. Или при стрессе включились дополнительные опции организма, ненужные в обычной жизни?

Таня сжала его ладонь сильнее. Хотелось обнять ее, но Андрей сдерживался. Не время. Надо мобилизовать все силы, чтоб не подвести. Почувствовав чужой взгляд, Андрей повернулся и увидел черную тень за спиной, потянулся к ножу, но Макс прошептал, приближаясь:

– Тс-с-с. Там двое. Сидят на крыльце вагончика под козырьком. У одного автомат зажат между коленями, у второго лежит на бедрах. Смотрят они на шлагбаум. Если грамотно подкрасться, нас не заметят. Идем. Таня, ты тут, жди сигнал – работающий мотор.

Андрей никогда не был неуклюжим, сейчас же ощущал себя слоном в посудной лавке: то вода под ногой булькнет, то одежда зашуршит. Максу же удавалось двигаться бесшумно, словно он не касался земли. Вскоре впереди замаячил черный прямоугольник вагончика. Охранники сидели с другой стороны, и их видно не было.

Чем ближе Андрей подходил к цели, тем громче стучало сердце и сильнее потели руки. Казалось, нож выскользнет из ладони. Андрей рассчитывал быстренько задушить вояку, резать живого ни в чем неповинного человека – это слишком. Что будет делать Макс, он не думал.

Метрах в десяти от вагончика ненадолго остановились. Отсюда, сбоку, Андрей видел охранника, сидящего на порожке. Из-за моросящего дождя деталей было не рассмотреть. Двинулись вдоль малинника, Андрей занял позицию, Макс шепнул ему на ухо:

– Надо дождаться мужиков. Медленно считай до тысячи, я пойду дальше, чтоб обойти вагончик с другой стороны. Не выпускай меня из виду, действовать начнем вместе.

Андрей кивнул, отыскал взглядом свою жертву и успокоился. Вроде все идет по плану, никаких неожиданностей не предвидится. Он обернулся, но притаившуюся Таню не увидел – она была далеко.

Сто двадцать три, четыре, пять… С листьев стоящей неподалеку вишни срывались капли, с тихим всхлипом падали в лужу.

Двести, двести один, двести два… А если Влад и Валера не успеют, их что-то задержит в пути? Нет, не должно. Но даже если так, их роли в операции не самые главные, Макс должен справиться и подстраховать.

Четыреста пятьдесят, пятьдесят один… До чего же быстро летит время!

Пятьсот… Опять напал мандраж: руки будто чужие, ноги – ватные. Надо сосредоточиться на предстоящем деле, утихомирить частящее сердце. Говорят, люди ко всему привыкают, в том числе – к риску. В каждой последующей ситуации адреналина выделяется все меньше и все проще сохранять ясный рассудок.

Восемьсот один, восемьсот два… Не пропустить бы сигнал Макса!

Семьсот двадцать, двадцать один. Черт, сбился! Кажется, семьсот уже было. Андрей скосил взгляд на Макса, который напоминал охотничьего пса, замершего в стойке в ожидании команды. Повернул голову, махнул рукой, и Андрей вышел на асфальтированную площадку, где не было укрытий. Ощущая себя голым и беззащитным, он старался смотреть на охранника боковым зрением, чтобы тот не почувствовал взгляда и не обернулся.

Шаг, еще шаг. Не спешить, двигаться плавно. Пара метров, и Андрей спиной прижался к шершавой стене вагончика. Охранника он не видел, значит, и его не видно. Теперь он двигался на цыпочках боком. В фильмах показывают, что в такие моменты жертвы ходят туда-сюда или разговаривают, но – ничего подобного. Сидят молча, словно уснули на посту.

Осталось несколько шагов. Рывок, удушающий, и дело сделано. Но ноги будто вросли в землю. Андрей внимательно всматривался в асфальт, чтоб не шлепнуть по луже, не топнуть случайно. Любое неловкое действие выдаст его…

Охранник шевельнулся, повернул голову, потрогал лежащий на коленях автомат. И Андрей вместо того, чтобы броситься вперед, прилип спиной к вагону. Отказало не только тело, разум бился и вопил: «Беги, все пропало!» Оцепенение спасло Андрея: охранник не оглянулся.