Время оружейников

– Не перегазовывай, спокойней. Давай вторую и покатились аккуратненько.

Дубов кивнул, едва не потеряв шапку, переключился и медленно повел мотоцикл по лесной дороге. Через час они вырулили на старую бетонку, Шланг уже полчаса как удостоверившись, что сержант вполне вспомнил-освоил навыки вождения, травил байки Кристине, она весело хохотала, иногда что-то переспрашивала. Периодически вставлял свои комментарии Корявень, и тогда уже вместе с Кристиной смеялся и Тимка. Тигренко же погрузившись в размышления, почти не обращал внимания на развеселившихся спутников. Кристина пару раз попыталась было его растормошить, но услышав на свои вопросы ответы невпопад, отказалась от этой затей. Роман прикрыв глаза, устало вздохнул, если он все правильно посчитал, то при самом благоприятном исходе домой он попадет не ранее чем через дней пять – а то и вовсе через неделю, значит на эвакуацию останется тоже неделя, максимум две. Мало, очень мало, для нормального переселения, даже учитывая, что они располагают не малой техникой, все равно мало, да и горючего кот наплакал. Василиса, правда, обмолвилась, что в будущем они смогут поставить им сколько-то горючего, для вывоза оставшихся на базе припасов и прочего представляющего ценность инвентаря, но это все так, планы, для них это будущее может и не наступить.

Мотоцикл подбросило на очередном ухабе, освоившись с управлением, Дубов вел его на достаточно высокой скорости. Тигренко оглянулся на Кристину, она поймала его взгляд, улыбнулась. Его будто током ударило, вспомнились слова Кастанеды про нож. Она испуганно всмотрелась в его лицо:

– Ром, что с тобой?

– Нож, у тебя есть нож? – проигнорировав ее, спросил он. – Где твой нож!?

Она даже испуганно отшатнулась от его крика, ошалело уставился на него Шланг, оборвавший на полу слове очередной рассказ. Дубов тоже, сбросив скорость, покосился вопросительно, что за паника.

– Олег, тормози! – произнес Тиграш и, видя, что сержант сомневается, взревел медведем, – Тормози, говорю!!!!

Корявень остановил мотоцикл, заглушил мотор.

– Что за паника, капитан?

Но, не обращая ни на кого внимания, Роман уже обернулся к Рыси, от нахлынувшей тревоги, лоб покрылся испариной.

– У тебя же был нож, я помню, в подземелье видел, где он?

Дубов оглянулся на байкера, тот вскинул вверх брови и многозначительно постучал указательным пальцем по лбу.

– Рома, ты что? – дрожащим голосом произнесла девушка.

Он тряхнул головой, отгоняя вставшую перед глазами картину: раненая Кристина, задыхается пузырящейся на губах кровью, у него на руках.

– Где нож, мать твою! – уже не сдерживаясь, гаркнул Роман, да так, что Шланг не произвольно дернулся, хватаясь за висящий за спиной обрез.

По щекам Рыси покатились слезы, секунду она еще сидела, молча моргая, а потом заревела в голос. Дубов, сграбастал его за шиворот, тряхнул:

– Капитан, ты, что с ума сошел!!! Ты чего орешь как полоумный!?!

– Нож… – прошипел Тиграш. Страх охвативший его жаркой волной, бешено колотился в висках кипящей кровью.

– Да вот, вот ее нож, – перегнувшись со своего сиденья, ткнул Корявень пальцем в висящий на боку девушки тесак. – Может, объяснишь теперь, что за истерика вдруг случилась? Девчонку вон до слез довел.

Тигренко тяжело дыша, словно пробежал только, что пару километров, перевел взгляд с ножа на заплаканное лицо девушки. Обвел взглядом остальных, вытирая тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот, прошептал:

– Это важно, это очень важно…

– Нож значит, – кивнул Шланг, и продолжил, – а я то думаю, чего это Кастанеда с утра все расспрашивал где тебя найти. Выходит чего-то предсказывал.

Повернувшись к Рыси, потрепал ее по плечу.

– Не дуйся на капитана, о тебе вон как переживает, едва не с ума сходит.

Кристина кивнула, ресницы блестели от слез, но в глазах загорелась такая теплота, когда она подняла взгляд на Романа, что Дубов даже завистливо вздохнул, типа за то чтоб так женщина на тебя посмотрела некоторые всю жизнь бьются, а тут, на тебе, наорал, довел до слез и пожалуйста. Шланг, по-видимому, пришедший к подобным же выводам, удивленно покачал головой. Толкнув Корявна в спину, произнес:

– Пойдем, прогуляемся.

Дубов кивнул, слез с мотоцикла, за ним сноровисто спрыгнул Шланг. Хлопнув сержанта по плечу, махнул в сторону леса, туда мол, и они молча двинулись к полосе деревьев. Тигренко на секунду оглянувшись на них, открыл было рот, но так ничего и не произнес, вместо этого, протянул руку к Кристине.

– Прости меня, Крис, прости… просто я… просто ты для меня очень дорога, и я не прощу себе если с тобой что-нибудь случится…

Он говорил что-то еще, запинаясь, теряясь, то и дело путаясь, но при этом оставаясь искренним. Когда он решился все же поднять взгляд, оказалось, что девушка уже стоит рядом с ним, с улыбкой на губах слушая его исповедь. Он тоже поднялся, и совершенно неожиданно попал в объятья, Кристина как-то по свойски, притянула его к себе, а в следующую секунду он почувствовал жаркий вкус ее губ. Сколько они простояли, жадно целуясь, он не знал, время на тот момент потеряло свое значение, к реальности его вернул хриплый смешок. Отстранившись от девушки, первое, что он увидел это два улыбающихся мужских лица. Шланг даже юродствуя, обнял сержанта, и умиленно вздохнув положил голову на его широченное плечо.

– Ну вот, сержант, теперь тебе только одна дорога, к нам. Тут видишь ли любовь и идиллия наконец-то воцарилась, хоть этот упертый солдафон и отказывался поначалу от признания своих чувств.

И они жизнерадостно заржали. Кристина обернулась, с улыбкой наблюдая за ними, а Тигренко вдруг почувствовал что краснеет, слишком горячо вдруг стало щекам и ушам.

– Эка у нас-то капитан из стеснительных, погляди как запурпурил и всего-то от поцелуя, – продолжил свои подтрунивания байкер. – Ты гляди, поаккуратней с ним, Кристин, когда насильничать первый раз будешь, пообещай, что никому не расскажешь, а то сгорит со стыда бравый военный.

Они вновь загоготали, хлопая друг друга по плечам. Кристина, озорно улыбнувшись, прижалась к капитану, чмокнула в щеку, и не глядя на веселящихся мужчин, произнесла:

– Это они от зависти.

– Ну, точно, капитан, – гогоча поддержал ее Корявень, – черная зависть у нас, теперь-то у нас шансов завоевать твою любовь и ласку нету.

И снова громогласный хохот, Роман не выдержав, тоже улыбнулся, думая что ему все-таки очень даже повезло встретить таких вот мужиков, настоящих друзей. Не зараженных злобой, не спятивших, а правильных во всех смыслах. В том, прошлом мире, дружба как правило рождалась медленно, а сейчас иногда возникала быстро подобно урагану. Украдкой глянул на Рысь, и с ней ему тоже повезло, очень.

Веселье в этот раз прервал сам же Шланг, усевшись на крыло коляски, спросил:

– Ну, давай, капитан, рассказывай, чем тебя так застращал наш колдун, что ты едва на людей не стал кидаться?

– Да ничего конкретного, сказал, чтобы я проследил, чтобы Кристина нож не потеряла, ну и что возможно пострелять сегодня придется.

– И из-за этого вся истерика, – вскинула брови Рысь, – я не прорицательница, но уверенна, что пострелять нам придется немало, и сегодня и завтра может быть, и послезавтра, скорее всего тоже. Ром, ну, правда, ерунда какая-то, не, я конечно благодарна ему…

Она, закрыв глаза, улыбнулась.

Шланг вдруг захохотал так, что вспугнул с ближайшего дерева стаю каких-то пестрых пичуг, более всего похожих на перемазанных в краске воробьев, приговаривая:

– Ай да Кастанеда! Ай да сукин сын!

Все остальные смотрели на него непонимающе, и не отсмеявшись толком, он пояснил:

– Да колдун наш, та еще сваха, ахаха, он уже со своих страшилок, у нас пары четыре поженил.

И беловолосый байкер вновь согнулся от хохота.

– Не поняла, в смысле? – Кристина открыла глаза, подергала мочку уха.

– Да все просто, – Тимка длинно выдохнул переводя дух, – Кастанеда прохвост, не раз уже так делал. Маялся у нас Вадик-Дикобразик от своей тайной любви к Машке Мариуполь, так ему Кастанеда как-то в Баре и сказал, мол так и так, скоро бандиты нападут на караван в котором ей ехать, и если он ее по утрам, не будет поить горячей настойкой из груйдов, да при этом непременно условие, чтобы он был первым кого она увидит этим днем, то кирдык ей настанет. И что, Дикобразик в этот караван набился охранником и всю дорогу вокруг Машки вился аки муха вокруг меда, не только горячей настойкой поил, а и ночевал под палаткой. Не, бандиты и вправду нашему каравану попались, но дергаться не решились, свалили по-быстрому по кустикам да канавкам. Так вот, по возвращению, Мариуполь вышла замуж за Дикобразика, увидела так сказать в проявленной заботе, его чувства. И надо сказать хорошо живут, начпокали уже трех спиногрызов, Вадик, даром что однорукий, прибился к сталкерам нашим, по ожогам стал лазить, цацки ей собирать…