Новая родина

Серый пыльный мешок, одетый на голову — безо всякой надежды его снять. На всю жизнь…

… —Сестра твоего следопыта? — тихо спросил генерал-губернатор. — Мне жаль. Поверь… — он покривился. — Но когда мы найдем доказательства — у них не будет ни имен, ни адвокатов. Только номера, и те недолго, — жестко сказал он. — И в это ты тоже поверь, Игорь.

— А до тех пор они будут жить, — Игорь покачал головой. — Мне очень плохо от этой мысли, Сергей.

2.

Приближение людей по коридору Игорь почувствовал издалека и заранее открыл дверь. В нее ввалились двое пионеров — сопя от усердия, казачата вели с заломленными за спину руками… Игорь едва не захохотал, невзирая на все происходящее. Они вели Тимку. Раскатов терпеливо улыбался.

— Игорь, — сказал один из пионеров, дергая «пленника» за ворот куртки, — вот, говорит, что к тебе прилетел. Прилетел на «джете», его ребята на аэродроме охраняют.

— Молодцы, — похвалил Игорь, — но его отпускайте. Он правда ко мне, и он не опасный, — про себя Игорь попросил у Тимки прощенья за наглую ложь. — Охрану у «джета» оставить… Что начштаба?

— Усиленную объявил, — солидно ответил говоривший и толкнул, соседа: — Отпускай, ты чего… В связи со взрывом. Это иррузайцы, как считаешь?

— Да, — кивнул Игорь.

— Вот и мы так думаем… А в столицу они тайно пробрались.

Наверное, он и дальше развивал бы эту тему, но Игорь отсалютовал:

— Будь готов!

— Всегда готов! — синхронно рявкнули ребята и, четко повернувшись, вышли.

Тимка посмотрел им вслед, закрыл дверь и сказал без насмешки:

— Волки. Вцепятся — не отдерешь… Неплохо тебя охраняют.

— Садись, — Игорь махнул в сторону комнат. — Есть хочешь?

— Очень, — признался Тимка. — Трое суток ничего не ел… Прилетел, думал — поем, отосплюсь. Где там! Этот взрыв… — он поморщился, словно от несильной, но надоедливой боли.

Игорь, уже входя в комнату с упаковкой ветчины и хлебом для бутербродов, в упор спросил:

— Знаешь?

— Подозреваю, — дипломатично ответил Тимка. — Шеф не верит, правда. Да я и сам не верил, пока не нашёл кое-какие следы.

— Когда успел?! — удивился Игорь. Тимка, молотя челюстями, как камнедробилка, ухитрился ответить чисто:

— Умеючи долго ли?.. Я зачем прилетел — не затем, чтобы мне руки выкручивали…

— Догадываюсь, — кивнул Игорь.

— Дело из ряда вон, — Тимка уничтожил второй бутерброд; кусок ветчины свисал у него изо рта, как прикушенный язык. — Вот пришлют сюда взрослого офицера — и я на побегушках окажусь. Понимаешь? — лицо мальчишки из "черной сотни" стало искренне-обиженным. — А я сам хочу всё сделать.

— Да делай, я-то что? — не понял Игорь. Тимка шлепнул на хлеб еще один кусок и вздохнул:

— Дело в том, что мне иррузайцев придется пока оставить. В двух местах сразу я быть еще не научился. Работаю, но пока без толку…

"Уж не на это ли и расчет у этих сволочей?" — подумал Игорь, и Тимка продолжил:

— Конечно, на это у них и расчет. Но, — он протянул руку и хлопнул Игоря по колену, — они от меня все равно никуда не денутся. Только попозже.

— Да о чем ты говоришь? — Игорь вздохнул. — Ерунда все это… Ты тех достань. Подонков этих. А с Иррузаем мы и сами разберемся.

— Ну нет, — Тимка упрямо мотнул головой. — Закончу в Озерном — и пусть иррузайцы эвакуируются на полюс. На час дольше проживут.

— Ты за этим приехал? — уточнил Игорь. Тимка дожевал бутерброд и откинулся в кресле.

— Да. Я же обещал тебе. И себе. Игорь встал:

— Угу…Поспишь?

Он видел, что Тимка хотел сказать «нет», но что-то в его лице словно обмякло, он махнул рукой:

— Четыре часа, не больше. Я тут лягу?

— Спальня там, — улыбнулся Игорь, — иди и устраивайся по-человечески. Можешь и в душ зайти.

— Слякоть тут у вас, — сказал Тимка уже из спальни. — У тебя где бытуха?

— Там же, рядом с душем, — откликнулся Игорь.

— Я одежду почищу, ага?

— Конечно.

Тимка еще какое-то время шуршал, потом затих. Игорь заглянул в спальню — из-под одеяла торчали только клок волос и кисть руки с расслабленными пальцами.

Игорь вернулся в комнаты, но даже не успел сообразить, что будет делать — снова ожила связь. Степка на экране, явно не рассчитывая на ответ, объявил коротко, что "идем за Пограничную, резать иррузайцев за детишек в Озерном" и вырубился.

Что интересно — никто и не сомневается, что бомбу взорвали иррузайцы. И никто не спросит — как они добрались до Озерного?

Кто их туда ПРИВЕЗ. И — ЗАЧЕМ.

Люди привыкли к тому, что СВОИ — это, СВОИ. И никак иначе… Это, конечно, здорово. Но какое же богатое поле деятельности для подонков всех мастей — тех, кто еще ползает по разным плане там, готовый на все, чтобы…

— Да ради чего?! — Игорь обеими руками шарил по стене. — Неужели правда ради… у-у, мммерзость!

Он спустился вниз и взял в принтере "Землю и волю". Экстренный выпуск украшала шапка: "Преступная небрежность официальных властей — из-за их халатности в столице убито двадцать семь детей!"

"Убито двадцать семь детей" было набрано красным, крупнее прочего и иным по форме шрифтом. Делавшие выпуск знали, как расставлять акценты.

Тяжелые мысли навалились на Игоря. Нет, он не был наивным щеночком, абсолютно уверенным в благополучии мира. Он и читал и слышал о разных вещах, то тут, то там прорывавшихся мерзкими гнойниками: притоны наркоманов и лаборатории по производству этих наркотиков; подпольные клубы педофилов и «наслажденцев»; убийцы-маньяки и просто подонки… Их было исчезающе мало в красивом и благородном мире — и вроде бы становилось еще меньше…

Но они были. Как древние насекомые-паразиты, как клопы или тараканы, таились по пыльным углам большой, веселой и деловитой Галактики Человечества реликтовые пакости — алчность, разврат, себялюбие, жестокость, лень и безразличие. Таились — и выползали, оставляя за собой следы крови и грязи, едва предоставлялась возможность…

Игорь перевел дыхание. Что толку молотить кулаками в стены. Надо бороться — просто бороться. И тогда мерзости станет еще меньше. Хотя бы на чуть…

ДОЛЖНО стать меньше.