Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ)

– Иваныч, спокойно. Не надо Самого тревожить. У меня пара задумок имеется, и чтобы все хорошо сложилось, одних твоих погон и влияния хватит, так что эту проблему, хотя бы частично, но решить можно.

Еременко заинтересовался и всем телом подался вперед.

– Излагай.

– Значит так. Пока я отдыхал, коечто в голове сложил, и вот что подумал. Штурмана и механики имеются в Новороссийске, а навигаторов даже переизбыток, так что можно уже сейчас, человек пятьдесять заинтересовать. Только сделать это нужно уже завтра и, желательно, если предложение о работе заграницей в компании «Мечников и сын», выпускникам судоводительского и судомеханического факультетов сделают люди из госбезопасности, им отказать сложно.

– Насчет моряков понял, утром потолкую с Тереховым, а он сбросит указание в Новороссийский отдел. Но это весь вопрос не снимает. Чем остальные специальности закроешь?

– Может быть, в тюрьме поискать и в подвалах Серого Дома? Там народа много всякого разного сидит, и если за некоторыми людьми грехов больших нет, а за спиной чистая политика, почему бы с ними не поговорить?

Поморщившись, как от сильной головной боли, Еременко отрицательно покачал головой и произнес:

– Не вариант, Саня. Начальник ГБ «политиков» не отдаст, а иной контингент, насильники, извращенцы и маньяки, у него в подвалах не задерживается, таких, или в каменоломни отправляют, либо сразу к стенке прислоняют.

– Ну, тогда я не знаю. Попробую сам чтото сделать, несколько человек на примете имеется, но этого мало.

– Тогда и я свои связи подниму, и за пару дней чтото успею сделать. Но переводчиков с английского точно дам, их у нас после войны с Альянсом хватает. – Генерал увидел, что я отложил свои записи в сторону, и спросил: – Что еще, помимо снабженческих вопросов, обговорить хочешь?

Потерев ладони рук, я расплылся в широкой улыбке, и сказал:

– Разумеется, денежный вопрос.

– Никаких привилегий и налоговых послаблений для твоей компании больше не будет, – отрезал Еременко.

– А мне и не надо. У меня вопрос в иной плоскости.

– Какой? – мой собеседник насторожился.

– Трофеи, Иваныч. Перед отправкой в прошлый поход этот вопрос не обговорили, и захваченные у средиземноморцев суда мне пришлось государству отдать. Претензий нет, со мной расплатились более или менее честно. Но сам понимаешь, если я буду находиться на побережье Атлантики как постоянный житель, расклад, при котором я не являюсь полноправным владельцем добытого отрядом добра, меня не устраивает.

– И что ты предлагаешь?

– Что нашел или захватил, все мое, а что не смогу освоить, то отправляю в Гибралтар.

– Не наглей, Мечник. К тебе по человечески отнеслись, а ты за свой интерес сильно много думать начинаешь.

– Иваныч, ну посмотри на ситуацию с нашей стороны. Отряд идет на поселение в дикие земли и, основав форпост, начнет вести активную разведку. Задачи перед нами стоят серьезные, и прежде чем чтото взять, за это нам придется побороться с местными жителями. Да, перед походом мы получим от Конфедерации помощь, а дальшето что? Хочешь жни, а хочешь куй, все равно получишь х…й? Перед уходом из Гибралтара я отдал государству корабли и много оборудования, но трофеи оценивались на глаз, и шли не по самым высоким ставкам, и теперь я все начинаю сначала. Поэтому, дабы мне не пришлось чтото утаивать и финты крутить, давай эту систему както менять. Ладно бы, Конфедерация у нас была слабая и бедная, я бы понял, почему меня добычи лишают. Однако в нашем государстве все есть, и оно уже не сильно зависит от мародерки и трофеев, а что я возьму, то так или иначе, но на Кубань и вернется.

– Чего ты так в денежный вопрос вцепился? Тебе что, живется плохо или бедствуешь? Ты, между прочим, с похода в Средиземное море, вместе с наградой от Симаковых, получил больше двухсот тысяч золотом, не считая отличного фрегата и станков, которые, за счет государства, переправил в Конфедерацию.

– И что? Заработал и получил. И сейчас, хочешь верь, а хочешь нет, у меня на кармане только три тысячи «конфов».

– А куда остальное дел?

– Половину в компанию влил, которая, прошу заметить, уже год исправно платит хорошие налоги, а вторая половина в отряд ушла. Вдовам и семьям погибших пенсию и пансион обеспечил, воинам долю выделил, и на снаряжение потратился. Как ни крути, но я ведь не сам по себе, вольный стрелок. За моей спиной люди стоят, и у меня перед ними обязательства. А теперь, помимо самих бойцов, на шее еще и их семьи повиснут, так что суетиться придется вдвое больше, а жалованья в диких землях мне платить никто не станет.

Конечно, свое тягостное положение я несколько преувеличивал, но ненамного. Еременко меня понял правильно, и ответил так, как я и ожидал:

– В принципе, в чемто ты прав. Надо както наводить порядок в деле сбыта трофеев. Либо фиксированную плату устанавливать, либо правильную оценку проводить, или же, в особых случаях, а у тебя как раз таки именно такой, разрешать приватизацию имущества и добычи. Подумаем над этим, но сразу скажу, на многое не надейся. В прошлый раз тебе фрегат оставили, и это мне дорого встало, так, что до сих пор икается.

– Когда окончательный ответ будет?

– До отхода «Аделаиды» все уладим.

– В таком случае, больше вопросов не имею, а остальное по ходу дела решим.

– Наконецто!

Начальник ОДР встал. Я последовал его примеру и генерал, было, хотел выйти, но неожиданно остановился, и вновь засунув руку во внутренний карман кителя, извлек из него DWDдиск, в прозрачной пластиковой коробочке, который протянул мне.

– Что это? – взяв диск, спросил я.

– Недавно на нашем телевидении сделали подборку видеосюжетов по чуме, вырезки из новостных телепередач, выступления начальников из МЧС и частную видеосъемку в первый месяц Черного Трехлетия. Хотели все это циклом передач пустить, но цензура запретила.

– И что так?

Еременко покачал головой.

– Слишком много жестокости и очень уж все страшно.

– А у тебя эта подборка откуда?

– Втихую себе несколько копий сделал и решил, что некоторым людям, таким как мы с тобой, этот материал надо бы посмотреть. Тяжко, конечно, но чтобы понимать, до чего может доиграться человек надо увидеть результаты применения бактериологического оружия без всякой ретуши.

Сказав это, генерал замолчал и направился на выход. Я проводил его до дверей, мы пожали друг другу руки и, ни слова не говоря, обменялись молчаливыми кивками. Еременко вышел, а я хотел вернуться к себе. Но не тутто было. Дорогу к лестнице мне преградили супруги и, понимая, что они ожидают от меня объяснений по поводу неурочной встречи с начальником ОДР, я решил не томить их неведением и, подойдя к ним вплотную, приобнял их за талии.

– Беспокоитесь? – спросил я дорогих для меня женщин. – И желаете знать, что происходит?

– Да, – обе ответили одновременно.

– Мы переезжаем на новое место жительство, на берега Атлантического океана, так что завтра с утра начинайте паковать вещи. Через четыре дня всей семьей мы отправимся в городгерой Новороссийск, а оттуда нас ждет увлекательное путешествие через три моря.

– А как же…

Марьяна хотела чтото спросить, но я остановил ее:

– Все подробные разъяснения завтра, а пока примите мое решение как непреложную истину, ступайте отдыхать, а мне еще нужно поработать.

Жены спорить не стали, они умные женщины, которые знают, когда можно давить на мужчину, а когда не стоит, и направились в свои спальни, где, наверняка, обсудят новость и решат, что из вещей и имущества они должны с собой взять. Я проводил их взглядом, вновь поднялся к себе, и оглядел кабинет, который вскоре покину на очень долгий срок. Стол с двумя ноутбуками и телефоном, два кресла, три шкафа с вещами, кушетка, широкая тумбочка, на которой стоят УКВрадиостанция в зарядном устройстве, электрочайник, заварник и сахарница, а чуть в стороне, на стене висит «абакан» и разгрузка, а под ними полупустой рюкзак, где лежит несколько снаряженных магазинов. Все здесь сделано под меня, строго, функционально и ничего лишнего.