Галактика Сенситивов 1(Си)

Дядюшка Улрих после довольно долгих раздумий, наконец, известил меня о том, что он решил ответить согласием на мою просьбу идти нашим курсом до самого Хьюма. Адмирал честно предупредил меня, что не сможет чем-либо помочь нам, но с удовольствием упечет за решетку всех наших врагов за акты пиратства. Он предвидел то, что таких желающих наберётся немалое количество. Космос в районе звёздной системы Гелиос уже кишел несколькими десятками военных космических кораблей всех классов. История повторялась, но если когда-то на хвост моего "Жулика" сели корабли полиции и космической стражи, а бандиты шли параллельным курсом, то теперь меня собирались преследовать одни только бандиты. Но вот на этот раз я не собирался удирать от них, трусливо поджав хвост, а был намерен задать им хорошую взбучку. Да, и мои братья из клана Нордов Мединских были настроены очень серьёзно, но уже совсем по другому поводу, ведь Рунита должна была лететь с нами, а за неё они были готовы порвать в клочья кого угодно.

Мои старые друзья по ремеслу вольной торговли, которые умудрялись знать всё, обо всём и обо всех, регулярно сообщали мне о том, какие корабли и чем оснащенные стартовали с неприметных, маленьких космодромов и где они занимали позиции. Непрерывный поток информации о военных приготовлениях всяких обормотов шел и от архо-варкенцев, даже если они были враждебно настроены по отношению к Меркам. В отличие от вольных торговцев, воины-архо не только наблюдали за перемещениями моих возможных врагов, но и нещадно задирали их, всячески стараясь вызвать хоть какую-то ответную реакцию. Получив же в свой адрес малейший намек на оскорбление, они тут же брали космический корабль на абордаж и, разгромив на нём всё и вся, лишали тахионных турбин и преспокойно убирались на свои лёгкие крейсера. При этом они не стеснялись нападать даже на целые соединения бандитских кораблей.

Не остались в стороне и солдаты из галактического корпуса наемников. Меня самого мало кто помнил, но вот папашу Рендлю помнили очень многие. За три с половиной тысячи лет службы, он уже успел стать в галактике живой легендой. На его имя шел огромный поток секретной информации, но самым приятным мне было знать то, что галактические наемники наотрез отказались выступить против нас, хотя гонорары им предлагались такие, что многих это должно было свести с ума. Неизвестными лицами был назначен за мою голову приз в сумме пяти миллиардов галакредитов. Нейзер, как только узнал об этом, немедленно известил обо всём репортеров, не преминув заметить, что заказчики гнусные жлобы, раз решили отделаться от нас за столь ничтожную сумму. Ну, а кроме того мой компаньон взял, да, и выдал репортерам наш маршрут и ещё прибавил при этом, что "Молния Варкена" пройдет по нему в рекордно короткий срок не более сорока пяти дней.

С лёгкой руки Нейзера вскоре на наш полет стали делать ставки. Крупнейшие букмекерские конторы галактики дали нам огромную рекламу в прессе, назвав его "Полёт со смертью на хвосте" и принялись принимать ставки сразу по нескольким категориям, загадывая: выдержим ли мы маршрут, уложимся ли в срок и вообще, долетим ли мы до Хьюма. Принимались и такие изощренные ставки, как то, сколько кораблей противника уничтожат шестьдесят один варкенский воин-архо под предводительством одного варкенского Звёздного Князя-архо, его супруги, сенситива уровня Голубого Лорда и его компаньона, мидорского сенситив-коммандос второго разряда.

Как это не было смешно, но большинство людей делало ставки на меня, а не на моих возможных противников в предстоящей гонке. Нэкс, который хотя и не принимал участия в разработке полётного плана, деятельность моего компаньона поддержал однозначно и безоговорочно, назвав её самой великолепной формой психического давления и, почему-то, считал, что первый раунд мы выиграли.

Вот в такой вот суматохе и прошли все дни после суда на борту линкора-призрака. Двадцать седьмого февраля, к одиннадцати часам ночи, на борту "Молнии" собрались все, кто отправлялся в полёт и мы были готовы стартовать в направлении Кантаккийской Звездной Федерации к звёздной системе Раэлл, вокруг которой обращается планета Хьюм.

Всё, что происходило со мной до этих пор, включая моё участие в ожесточенных войнах, показалось мне детскими играми по сравнению с предстоящим полётом. Больше всего меня удручало то, что все мои друзья относились к этому полету с необыкновенной легкостью. Ну, ладно, я ещё мог понять Руниту, она всецело доверяла мне, понимал я и Нейзера, он был неисправимым оптимистом, но вот Калвина я никак не мог понять, ведь он был серьезным и ответственным человеком. Как он согласился на эту безумную авантюру и почему не стал удерживать меня от неё? Почему не вызвал клановые крейсера и силой не снял с борта "Молнии" мою жену? Видимо потому, что вскоре Норды и Мерки должны были сделать выбор в пользу объединения.

Разумеется, у меня ещё была возможность отступить, отказаться от Суда Хьюма и никто не стал бы осуждать меня ни в клане, ни где-нибудь ещё. Единственное, что мне угрожало бы в таком случае, это муки совести, которые я несомненно стал испытывать из-за того, что взялся за то дело, которое изначально было мне не по плечу. Мне, человеку вырванному из клана, изгою, можно было наплевать на такие пустяки. Я не был отцом-хранителем клана и мне было позволено допускать подобные ошибки, связанные с неверной оценкой собственных сил. Но в том-то и дело, что сил во мне, в тот момент, было столько, что начни я идти к цели убивая всех круда, вставших на моем пути, мой полет был бы всего лишь воскресной прогулкой по парку.

Именно то, что я обладал такой силой и мучило меня более всего, не давало покоя. Самым страшным для меня было именно это, отправиться на Хьюм, как на воскресную прогулку, беспечно и бездумно, с той же лихостью, с какой пятилетний малыш рубит в парке деревянным мечом заросли крапивы. Вот так и вышло, что за несколько часов до старта я больше думал не о том, как мне прорваться к Хьюму, а о том, как мне не стать палачом круда. Не превратиться в безжалостного монстра, сеющего вокруг себя смерть и разрушения.

Такое направление моих мыслей имело под собой вполне реальную основу не только потому, что я знал пределы своих возможностей, но ещё и потому, что временами на меня накатывала бешеная, ослепляющая ярость. Череда покушений на мою жизнь, предотвращенных Калвином и его парнями, ясно давала мне понять, что мои бывшие боссы заимели на меня зуб. Впрочем, это было понятно, так как я здорово испортил им бизнес. Если бы речь шла только обо мне, то я с удовольствием посостязался бы с ними как в силе, так и в изворотливости. Ведь я был не просто варкенец, а варкенец-изгой, эдакий волк-одиночка. Но после Галана всё изменилось, а после того, как наша будущая дочь стала невестой клана Нордов Мединских и подавно. Право же, после того, как ярость отступала, ко мне приходил страх. Нечего сказать, веселые это были мысли перед самым ответственным вылетом в своей жизни.

Но с другой стороны этот страх стал для меня своеобразным лекарством, пусть и очень горьким. Когда дружище Римант возложил на мою голову иридиевый обруч с оранжевым бриллиантом, я, говоря по правде, почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Что ни говори, а во мне всё-таки была какая-то толика тщеславия и самолюбования. Ведь год спустя я мог прийти в дом своего тестя уже не как безродный зятёк, а как человек, чьи заслуги признаны миллиардами звёздных дворян. Так что свернуть кому-то шею за то, что на меня взглянут косо, мне на какое-то мгновение показалось вполне оправданным и естественным. Вот тут-то меня и выручили все мои страхи, поставив меня, так сказать, на место.

Поэтому за день до старта, когда я снова провёл в своём варкенском садике длительную медитацию в ледяной воде, все в моей башке устаканилось и встало на свои места. Я не испытывал никакой ненависти ко всем своим врагам и был полон решимости сделать так, чтобы никто не пострадал во время этого безумного полёта. Хотя, по правде говоря, я знал, что сделать это мне будет очень трудно, ведь клятва, данная Калвином и всем кланом Нордов Мединских Руните, превращала их в самые настоящие боевые машины. Потерять невесту клана было для них куда страшнее собственной смерти и смерти каких-то негодяев-круда.