Семиовражье часть первая. Штурмовые отряды империи.

- Над нами три военных спутника, Деланди, я верю в вас, но не представляю, как мы пересечём границу.

Дженессаль Деланди нервно усмехнулся. Вы недооцениваете нас, уважаемый Дункель. Мы долго готовили переход. У нас есть человек в ремонтной бригаде. Когда сегодня, в шесть утра космический катер с бригадой ремонтников полетит делать осмотр спутников, он, предварительно усыпив напарников, отключит все огневые точки. Только три минуты граница будет открыта. Связь со спутниками прервётся, и аргонцы мгновенно пошлют к ним целый флот. Наш человек идёт на смерть. Разумеется, он попытается улизнуть на своём катере, но ещё никто не мог спорить с аргонцами в космосе.

- Бросьте, Дженессаль. По Шебраэнскому договору у Аргонии остался такой смехотворный флот, что улизнуть от него не составит труда. Может ему удастся посадить свой катер в Канефлянии, под нашей защитой.

Дженессаль пожал плечами и угрюмо усмехнулся – об аргонских космических силах он знал не понаслышке – до сих пор болел сожженный лазером правый бок и хрустели пластмассовые рёбра.

- Не сомневайтесь Дункель, он будет уничтожен.

В небе зажглись три луча, соединяющиеся в треугольник – спутники отключились, храбрец из повстанческого центра сдержал своё слово.

Дункель и Дженессаль вцепились в вёсла и лодка, всё ускоряясь, рывками продвигалась к правому берегу Аривы, туда, где лежала Аргония, в ту сторону, где всё ещё тускло светились звёзды. Если бы Дженессаль рискнул использовать на лодке мотор, их тот час бы засекли и встретили на том берегу целым отрядом закованных в броню штурмовиков. Дункель бросил взгляд на секундомер – две минуты сорок секунд. Сейчас, через двадцать секунд спутники включатся и испепелят лодку нарушителей тройным лучом мегаваттных лазеров. По его спине пробежала тонкая струйка холодного пота – Дункель не хотел умирать. Он покосился на Дженессаля, который как не в чём не бывало налегал на вёсла, и тихо пел что-то под нос, протяжное и тяжёлое. Дункеля снова передёрнуло – если все аргонцы таковы, нелегко тебе будет на том берегу, канефлянский советник, шпион и провокатор Дункель. Так отвлечённый мыслями Дункель и не заметил, как лодка уткнулась в песчаную косу берега. Деланди вскочил и побежал к зарослям, Дункелю хватило соображения последовать его примеру – через несколько секунд в лодке раздался щелчок, и она задымилась синеватым колеблющимся туманом. Там где она только что была, темнели контуры овала почерневшего песка. Ни углей, ни золы, ни железных уключин. Удивлённый Дункель еле догнал Дженессаля, сидящего в кустах со спутниковым компасом и планшетом карт. Дункель плюхнулся на песок, чтобы отдышаться, оглядел окрестности, нигде не было пограничных столбов, колючки, минных полей, контрольно-следовых полос, аргонцы слишком доверяли своим совершеннейшим спутникам. Дункель усмехнулся – тем хуже для них. Деланди черкнул что-то и закрыл планшет. – Ну вот, мы и в Материковой Аргонии. Слева поля демарха Арна, справа верховного поводыря Дрекслера. А впереди, за полями демарха Великий Тракт, по которому везут товар с восточных провинций – Порт – Сига, и отошедших по Шебренскому Договору канефлянам, Гиальмара и Беламута прямо через оккупированный Аргонск в стольный град Технотепуль. Это для нас единственный путь – к демархам, да к поводырям лучше не соваться, не любят они пришлых…

Деланди и Дункель Континец вышли из зарослей и оказались на огромном пшеничном поле. Деланди схватил Дункеля за рукав и потянул обратно, сделав знак молчать, и показал на пригорок. Оттуда слышались голоса. Говорили быстро и на непонятном для Дункеля языке.

- Это пеларгонцы. – Пояснил Деланди. – Они с другой планетной системы.

Из-за пригорка вышли две гороподобные фигуры, скрытые под блестящей бронёй и человек в тоге.

- Да, эти двое штурмовики, видимо охраняющие поля, а человек в тоге хозяин или скорее управляющий плантации. Говорят, что доходы уменьшается, рабы бегут, тот в скафандре грозит крестовать всех рабов.

- Тут рабство?

- Не совсем. Крестьянам не выдают паспортов и не платят за работу деньгами, ну куда они денутся с хозяйской земли?

Тут Дункель впервые понял, что попал совсем в другую страну, нежели Канефляния, где он привык жить, в страну, где царят совершенно другие законы. Между тем штурмовики приближались. Когда-то они брали на абордаж вражеские звездолёты и захватывали военные базы врага, но теперь эти старые солдаты были приписаны к планетам – в охрану, в милицию, в наёмные отряды демархов. За всю историю пеларгонских ветеранов в Шебрании, крестьянам удалось уничтожить всего двух штурмовиков. Один попал в специально выкопанный колодец и был залит расплавленным оловом, собранным по всей округе, а второй неосмотрительно вылез из скафандра, решив размять бледное тело под жарким аргонским солнцем, и тут же попал под камни крестьян. В обоих случаях крестьяне тех мест, где совершались убийства штурмовиков, были уничтожены вместе с нехитрым скарбом и домашними животными.

Занимающиеся местной властью наместники – рабовладельцы в борьбе за первенство в роскоши и совершенно ненужных излишествах доводили своих крестьян на грань голодного бунта. Штурмовики, закрытые бронёй сдерживали все порывы народа электрическими щитами и электродубинками.

Не смотря на страшный и отсталый феодальный строй, Аргонская Империя была неоспоримой хозяйкой космоса, до тех пор, пока император не распустил звёздный флот, до тех пор, пока у императора Аргонии была вторая по величине в мире армия. Несмотря на рабство, затрагивающее в прочем только крестьян, Аргония была гораздо больше Канефлянии и Балии развитой в науке и искусствах. Городские жители имели множество свобод и не так уж много обязанностей. Знать практически не имела власти, исключая власть наместника императора – демарха, но стоило отойти за город на несколько километров, как начинался полнейший беспредел и чёрная пустота сельского полурабства. Дункель, прокрутив всё это в голове, испугался, но путь назад был отрезан, и они с Деланди бросились через поле, туда, где шумел тракт.

По тракту туда-сюда сновали огромные большегрузы, служащие их хозяевам и транспортом и домом и крепостью и средством, что бы заработать денег, перевозя грузы. Пассажирских автомобилей, заполняющих автобаны остальной Шебрании, здесь почти не было – аргонцы имеющие деньги, предпочитали технокары – летающее подобие автомобиля. Они с тихим свистом проносились по шоссе. Технокары были разные – от жёлтого шарика, диаметром метра два до огромного, утыканного лазерными пушками технокара наместника. Дункелю вид автострады не поднял настроения, ему, выросшему в Канефлянии он лёг на душу огромной тяжестью стальных каркасов и блестящих корпусов.

Деланди тем временем остановил большегруз и подошёл к вылезшей сбоку лестнице. Он казался чёрной точкой на фоне ярко раскрашенного грузовика. Деланди что-то сунул в руки водиле, тот хитро улыбнулся и, скосив глазом на пролетающий мимо полицейский технокар, позвал Деланди и Дункеля в машину. Лифт поднял их в рулевой зал, не меньше, чем в ином корабле. Шофёр молча указал им на кресла, так же молча завёл машину и поехал.

Через некоторое время водила заговорил, что само по себе удивило Дункеля.

- Я довезу вас до берега бухты, а там рукой подать до Аргонска. Дальше провести вас не смогу, там стоят посты, проверяют всё, вплоть до энергобаков.

Золотой берег.

Деланди и Дункель выскочили из грузовика и направились к пляжу, да не просто к пляжу, а Пляжу с большой буквы. Более трёхсот километров побережья аргонской бухты имели побережье из мягкого кварцевого песка. Здесь был мягкий климат, прекрасные условия, и если бы не закрытые аргонские границы, пляж стал бы хорошей статьёй дохода от иностранных туристов, а так, по сложившимся условиям здесь бесплатно плескались в море и грелись на солнышке граждане Аргонской Империи и остальных членов Лиги Аргонских Наций.

Деланди кого-то высматривал среди тел отдыхающих и, наконец, перешагнув космита с серовато-зелёной кожей, подошёл к сидящему под тентом толстяку в бумажной шапке и хламиде серого цвета. У его ног сидели две девушки, с грустью смотрящие на море, туда, где далеко-далеко лежит граница с Кандэбией. «Рабыни» понял Дункель. Деланди отвесил поклон и обратился к толстяку.