Мертвая земля или Чужим здесь не рады (СИ)

    - Молодцы! – радостно сказал я. – Справились все на пятерку!

    - Командир, а приманка, почему-то дергается? – тихо спросил Артем.

    - Чего?! – удивленно спросил я.

    Посмотрев в амбразуру, я увидел, что порванное тело паренька, медленно ползет в сторону. Из-за огня, которым было объято тело, я не мог понять, тело само по себе двигается или его кто-то тащит.

    Перезарядив винтовку, выстрелил несколько раз поверх тела. Труп паренька дернулся и перестал шевелиться, зато что-то большое и страшное метнулось позади трупа.

    - Огонь, - крикнул я. – Там еще один!

    Снайперская винтовка выплевывала пулю за пулей, лягая прикладом в плечо. Морф пытался убежать через забор, но пули попали ему в спину, и скорее всего, повредили позвоночник – морф двигался медленно, как-то странно волоча правую ногу. Три автомата и винтовка, совместными усилиями свалили тварь на землю, где она и затихла через минуту. Я вбил в голову морфа два контрольных выстрела и перезарядил винтовку.

    - Наблюдайте за двором, может там еще кто-то есть? – приказал я парням.

    - Убили? – спросил Николай, держа автомат наизготовку.

    - Ага. Две твари, - ответил я. – Успокойте детей и ложитесь спать, ваша смена еще не наступила.

    - Уснешь тут! – скривился Николай. – Стрельба, как в Сталинграде.

    Ничего не ответив, я набил пустые магазины патронами и демонстративно улегся на спальник, закрыл глаза. Уснуть я сразу не смог – кровь бурлила от избытка адреналина.

    Уснул через тридцать минут, когда в казарме стихли все голоса. Дети успокоились и уснули, взрослые перестали переговариваться и тоже уснули, а может только сделали вид, что уснули. В помещении стоял едкий запах, сгоревшего пороха и противный запах страха. Да, да! Страх тоже имеет свой запах – липкий и мерзко пахнущий кислым потом.

    Проснулся опять от того, что кто-то дергает меня за плечо:

    - Андрей! Проснись! Кто-то ходит по крыши дома! – прошептал над самым ухом Николай.

    - Что уже ваша смена? – широко зевая, спросил я.

    - Скоро уже утро. Сейчас половина пятого. Слышишь шаги сверху? – Николай показал пальцем на потолок.

    Оглядевшись, я увидел, что Глеб и Кирилл, с опаской смотрят на потолок. Сверху раздался легкий ритмический скрежет – кто-то ходил по крыше. Несколько шагов одну сторону, потом опять в другую. Туда, потом обратно. Шлеп, шлеп, шлеп.

    - И, что? – сонно спросил я. – Ну ходит и ходит! Вам то, что? Полезет внутрь – тогда буди. А сейчас дай поспать. Я бы и вам советовал покемарить. Оставьте одного дежурить, а остальные    ложитесь спать.

    - Да как туту уснешь, если кто-то по крыше ходит? – спросил Глеб. – А вдруг это морф?

    - Вряд ли, это морф. Они тяжелые, шаги были бы совершенно другие. Это, что-то легкое. Кошка или собака, - ответил я.

    - Откуда могла собака взяться на крыше ночью? – не унимался Глеб.

    - А я откуда знаю?! – зашипел я. – Все! Не трогайте меня! Разбудите в 6.00 или если увидите опасность в амбразуре. Понятно?

    Я снова лег на спальник и попытался уснуть. Но, сон, зараза такая не шел. Я лежал и вслушивался в шаги на крыше. Кто-то ходил по крыше, и этот кто-то, был легкий и странно шаркал при ходьбе. Но вылизать наружу и смотреть кто это, у меня не было никакого желания. Поворочавшись, минут десять, понял, что сон ушел, и я теперь не усну. Млять! Вот ведь, помощники! Не дали поспать командиру!

    - Чай или кофе есть? – спросил я, вставая со спальника.

    - Держи! – Глеб услужливо протянул мне кружку с чаем и тарелку, в которой лежал сухарь и открытая банка рыбных консервов. – Так, что это у нас на крыше ходит?

    - Птица, по крыше ходит! – огрызнулся я, отхлебывая остывший чай. – Пеликан!

    - А если серьезно? – Глеб налил себе в кружку чай и подсел поближе.

    - Я и так серьезно. Пеликаны летят домой, очень часто останавливаются в районе Феодосии и Щелкино, там плавни большие. Один такой птах, мог спокойно приземлиться к нам на крышу и ходит теперь по ней, не давая вам спать.

    - Слушайте, а может и в правду пеликан? – с тихой надеждой в голосе протянул Глеб.

    - Ну, а я, что говорю? Ложитесь спать, я покараулю! – сказал я, опустошая ложкой банку рыбных консервов. Сардины в масле – это, конечно, не особый деликатес, но мы не привередливые – пузо набили и ладно.

    Глеб и Кирилл, не заставили себя долго уговаривать, через несколько минут они уже спали на полу под своими амбразурами.

    - А ты чего не спишь? – спросил я, обращаясь к Николаю.

    - Разговор есть.

    - Говори.

    - Может, метнемся утром в одно место? Тут недалеко – километров семь-десять. Не больше. Зато, если повезет, то сможем раздобыть много очень нужных и полезных в хозяйстве вещей.

    - Что это за место?

    - Моя машина, на которой мы с семьей ехали. Микроавтобус. Он увяз в камышах и я его бросил. Ну, там, так получилось, что надо было быстро убегать, и … в общем, машину пришлось бросить.

    - И, что ценного у тебя в машине? – скептически спросил я. – Пара подштанников, лифчик жены и детские игрушки?

    - Карабин «Сайга 12к», пятьсот патронов к нему. Радиостанции, ножи, топоры, палатки, спальные мешки, удочки, надувная лодка, направленный микрофон, тепловизор, несколько ноутбуков, раскладные солнечные батареи для зарядки аккумуляторов, медицинские аптечки, батарейки, фильтры для очистки воды, одежда, обувь, термобелье, оружейные разгрузки, есть некоторый обвес для автоматов Калашникова. Из еды – консервы, армейские и туристические сухпайки. Небольшой бензиновый генератор, ну и так по мелочи: веревки, фонарики, сухое горючие, рыболовные сети. Может еще, что-то есть. Сейчас не вспомню. Список остался в машине, - довольно улыбаясь ответил Николай. Улыбался, он зараза, видимо из-за того, как выглядело сейчас мое лицо – нижняя челюсть валялась на полу.

    - Ничего себе! А ты не вреш часом? А?

    - А смысл?

    - Ну не знаю? Просто, как-то … удивительно, что ли! Не машина, какая-то пещера Аладдина. Столько всего ценного и нужного! Именно для выживания в мире, которому пришел неожиданный писец! Как же так получилось? А, аналитик? Прям, рояль в кустах!

    - Ну, как бы тебе это объяснить? – смущаясь, произнес Николай. – Понимаешь, я всегда был немного помешан на теме «постапокалипсиса». Тем более, что с моей работой, я всегда был четко уверен, в том, что этому миру осталось жить не больше двадцати - тридцати лет. Очень давно, размышлял на эту тему – вот придет всему писец, что я возьму с собой? Ну, оружие и еду - это понятно! А, что еще? Вот и «накатал» в свое время список, всего, что надо для автономной жизни, на первое время. Я и в Керчь ехал, только ради того, чтобы укрыться в тамошних каменоломнях. Опять же - татар у вас мало. Целых два моря рядом – на одной рыбе и морепродуктах жить можно! Сам город не такой уж и большой, я по карте смотрел он вытянутый, практически в одну улицу, которая идет вдоль пролива. То, что нужно, чтобы выжить!

    - Ничего себе! Колян – ну ты мозг! – восхищенно присвистнул я. – Как рассветет – сразу двинемся за твоей машиной. Надеюсь, её никто не растащил по кусочкам.

    - Не должны были. Я в камыши заехал, где и застрял. С дороги не видно, там бугор закрывает.

    - Эх, хорошо бы. Слушай, а чего ты уже во второй раз татар приплетаешь? – немного подумав, спросил я. – Националист, что ли?

    - Нет, просто, рационально мыслю. Вот, ты мне скажи, что самое худшее вовремя всеобщего апокалипсиса?

    - Как, что? Сам по себе конец света – это плохо! – не понимая, к чему клонит парень, ответил я.

    - Ладно, спрошу по-другому: чем отличается всеобщий писец от кризиса?

    - Не знаю? Может тем, что с кризисом можно справиться, а с всеобщим писцом нельзя!

    - Именно! – торжествующе сказал Николай. – Когда правительство самоустранилось, когда народ остался, предоставлен сам себе,    вот это и есть - ПИСЕЦ! Причем, полный и бесповоротный!