Хроноагенты за работой

— Пусть будет так, — согласился я, — Но я не собираюсь ни выпытывать у вас имена ваших учеников, ни выяснять: кто давал вам приют для вашей работы. Словом, меня не интересует ничего, что, с вашей точки зрения, может повредить другим людям. Я хочу задать вам вопросы, касающиеся только вас и вашей дальнейшей судьбы. Итак, мессир дель Роко, вы знаете, что вас уличили в серьёзном и весьма тяжком преступлении.

— Осмелюсь сделать поправку, ваше высокопреосвященство, — возразил дель Роко, — Ни в каком преступлении меня не уличили. Всё, что относится к чернокнижию и к лжепророчествам, я отверг, и следователи ничего не смогли доказать.

— Но вы сами подтвердили своими показаниями, что проповедовали учение о множественности обитаемых Миров под нашим Солнцем. И, тем самым, возвели хулу на Творца.

— В чем же здесь хула?

— Вы утверждаете, что жителей этих Миров Творец создал по образу и подобию своему?

— Несомненно.

— Вы утверждаете, что Господь делит свою благодать между всеми этими народами?

— И это — истина. Иначе и быть не может. Не бросит же отец без призрения чад своих.

— Но, согласитесь, Сына своего он послал только к нашему народу, дабы спасти его.

— Не соглашусь. Вы, ваше высокопреосвященство, утверждаете это так, словно вы сами побывали на Меркурии, на Венере, на Марсе и на Юпитере и убедились в этом лично.

— Нет. Там я, к сожалению, не был. Но, согласитесь, мессир дель Роко, что ваше учение сильно противоречит Святому Евангелию и Библии и, тем самым, коренным образом подрывает основы христианской религии.

— Тем хуже для религии, — пожал плечами дель Роко, — И тем хуже для Библии и Евангелия. Беда нашей религии и нашей церкви в том, что они недостаточно гибкие и с трудом воспринимают открытия науки, покровителями которой они себя объявили. Вспомните, ваше высокопреосвященство, как долго церковь отказывалась признать учение великого Густава о гелиоцентрической системе Мира.

— Помню, прекрасно помню. Но на вашу участь это не оказывает ни малейшего влияния. Вы знаете, что вас ожидает?

— Знаю, прекрасно знаю. Что поделаешь? Если у нашей церкви не хватает аргументов в научных спорах, она решает их просто. Есть субъект, есть и проблемы. Нет субъекта, нет и проблем. Только всё это напрасные старания, ваше высокопреосвященство. У меня уже достаточно учеников и последователей, которые разовьют мою идею дальше. И лет через пятьдесят, а то и раньше, вам всё равно придётся признать моё учение соответствующим истине.

— Никогда! Этого не будет никогда, мессир дель Роко. И скоро вы сами в этом убедитесь. Я же сейчас желаю одного: сохранить вам, как выдающемуся ученому нашего времени, жизнь. И поэтому предлагаю вам отречься от своих заблуждений и публично осудить их.

— Иначе, костёр?

— Да. Иначе, костёр! — решительно подтвердил я.

Дель Роко несколько долгих минут разглядывал меня, явно пытаясь проникнуть в мои мысли. В конце концов, он вздохнул и спросил:

— Правильно ли я понял вас, ваше высокопреосвященство? Вы предлагаете мне отречься от главного дела своей жизни и публично осудить его как лжеучение? Взамен вы обещаете мне жизнь. То есть пожизненное заключение в монастыре, где я должен буду каяться и молиться до конца дней своих. Не пытайтесь убедить меня в ином, я хорошо знаю законы.

— А я и не пытаюсь. Хотя, заключение заключению рознь. Что же касается… Почему, мессир дель Роко, вы считаете учение о множественности обитаемых Миров главным делом своей жизни? Делом, за которое не жалко отдать саму эту жизнь.

— Как же, ваше высокопреосвященство! Это же величайшее открытие века. Отныне мы не одиноки во Вселенной!

— Открытие? И как же вы его совершили? Разглядели на Марсе каналы и решили, что это дело рук человеческих. А остальное домыслили. Нет, мессир, это не открытие, а всего лишь предположение, гипотеза. К тому же, она не имеет ни практического значения, ни будущего. В отличие от других ваших работ.

— Это каких же, ваше высокопреосвященство?

— Ну вот, хотя бы этой.

Я достал из папки лист с чертежами профиля крыла самолёта и с формулами расчета подъёмной силы.

— Это, если не ошибаюсь, наброски вашей идеи летательного аппарата. Почему бы вам не заняться дальнейшей её разработкой и воплощением в жизнь? Это принесло бы вам гораздо большую славу, а всему Миру гораздо большую пользу.

Брови дель Роко удивлённо полезли вверх. Он хотел что-то сказать, но закашлялся и махнул рукой. Прокашлявшись и вытерев выступившие на глазах слёзы, он сказал:

— Ваше высокопреосвященство! Это же богомерзкая идея, противоречащая всем основам религии. Господь сотворил тварей небесных отдельно, а человека — отдельно. Тварям небесным он отдал небо, а человеку — твердь земную. То, что вы мне показали, кощунство ещё большее, чем идея о множественности обитаемых Миров.

— Кто сказал вам это?

— Его преподобие, епископ Кастро.

— Тоже мне, нашли истину в последней инстанции! Если следовать этой логике, надо отправить на костры всех моряков. Ведь Господь сотворил рыб и гадов морских, чтобы они плавали по морю, а человеку он отвёл твердь земную. А если идти по этому пути дальше, то следует сжечь всех кузнецов и оружейников. Господь-то сотворил человека только с руками и ногами, пусть он ими и довольствуется, нечего творить для него искусственные орудия. Это — кощунство! А почему бы вам не продолжить свои изыскания с магнитными камнями и медной проволокой?

С этими словами я достал из папки другой лист. Там между магнитными полюсами была изображена рамка на осях, обмотанная проволокой. Концы проволоки были выведены за пределы рисунка и возле них было написано: «Электрическая сила».

Дель Роко мельком взглянул на рисунок и пожал плечами:

— Это — просто забава, ваше высокопреосвященство, и никакого практического значения она не имеет. Какая разница, как получать электрическую силу для фокусов: вращая рамку с проволокой между магнитами или натирая янтарь или сургуч?

— Да? А я-то думал… — я тоже пожал плечами и отложил лист в сторону.

— Что вы думали, ваше высокопреосвященство, позвольте спросить?

— Я просто подумал. А как поведёт себя рамка с проволокой, если электрическую силу не снимать с этих концов, а наоборот, подводить к ним извне? Вы не задавались таким вопросом?

— Позвольте! — дель Роко взял в руки лист.

Несколько минут он смотрел на свой рисунок, потом вернул его Лючиано. Минуты две он смотрел на меня ещё более внимательно, чем прежде и, наконец, произнёс:

— Идея интересная и несомненно заслуживает изучения и разработки. Только… — он замолк.

— Только странно, что прозвучала она из уст папского легата и наместника Генерального Инквизитора? Эх, мессир дель Роко! Вы прожили немало лет и до сих пор не поняли, что такие неучи и серости вроде епископа Кастро никогда не достигнут высших ступеней в церковной иерархии. Но вернёмся к моему предложению. Вы не передумали?

Дель Роко отрицательно покачал головой. Я вздохнул и достал из папки ещё один лист. Там акварелью была изображена прелестная девушка пятнадцати лет.

— Мессир дель Роко. Я понимаю, что своей судьбой вы вольны распоряжаться сами. Но зачем осуждать на страдания тех, кто вам дороже самой жизни? Подумайте о том, что ждёт Бланку, вашу дочь. Насколько мне известно, вы овдовели шесть лет назад. Вы прекрасно знаете судьбу дочерей казнённых еретиков. Не знаете? Так я просвещу вас. Их помещают в монастырь Магдалины, где они проходят обучение, а оттуда поступают в притоны. Вы этого желаете для неё?

Лицо дель Роко исказилось, он побледнел, а пальцы судорожно сжали подлокотники кресла. Было заметно, что он прилагает героические усилия, чтобы не броситься на меня. Справившись с собой, он тихо процедил сквозь сжатые зубы:

— Я нижайше прошу ваше высокопреосвященство не упоминать сегодня о моей дочери.

— Хорошо, — согласился я, — Быть по сему, раз вы этого не желаете. Кстати, этот лист в деле явно лишний. Можете забрать его себе.