Новые крестоносцы. Дилогия (СИ)

— Арунас, как мне сказали, ты был ратником в дружине Шварценкопфа?

— Вам сказали неправду господин фогт, я был десятником в его лэнсе.

— Вот как, значит, ты хороший воин?

— Мой бывший господин щедро мне платил, я принес ему присягу и честно отрабатывал свое жалование, насколько я хорош не мне судить.

— Сейчас твой господин мертв, а ты находишься в плену.

— Такова война господин фогт, вы оказались сильнее и умнее.

— Что ты думаешь делать дальше?

— Вы сами сказали, что я ваш пленник, захотите продать — продадите, пожелаете повесить- повесите — философски пожал плечами жмудин

— А если я тебя отпущу, чем будешь заниматься?

— Подамся в наемники, я больше ничего не умею.

— А если я, предложу тебе опасную работу и щедрое жалование?

— Я присягал кавалеру Шварценкопфу, он убит, значит, его смерть освободила меня от присяги. Я готов поступить к вам на службу, если предложенные вами условия меня устроят.

— Однако — удивленно покачал головой Егор — в твоем положении ты интересуешься условиями? Мне кажется, у тебя нет выбора.

— У меня есть богатый выбор господин фогт, я могу умереть, меня могут продать, или могу присягнуть вам и честно служить, если вы меня вызвали, значит, я зачем то нужен, следовательно, могу интересоваться условиями.

— Ну и ну — удивленно пробурчал Ляшков, повернувшись к товарищу — слышишь Сергей, этот наглец начинает мне нравиться.

— Похоже, мы не ошиблись в выборе — кивнул тот в ответ.

— Хорошо я будут платить тебе для начала жалование двойное против того, что платил прежний хозяин, а если ты справишься с заданием и останешься в живых, тебе будет обеспечен достаточно высокий пост. Но запомни, когда ты узнаешь, в чем будет заключаться это задание, тебе действительно останется только согласиться или умереть.

— Я готов присягнуть и услышать ваш приказ.

Дальнейшая беседа с новоиспеченным сотрудником спецслужбы длилась около часа. После нее бывший Шварценкопфовский десятник вышел из зала в два раза мрачнее обычного и решительно направился подбирать личный состав возможно первого в этом мире профессионального диверсионного подразделения.

— Ну вот, кажется начало положено, нет, но каков наглец, говорит как человек знающий себе цену — восхитился Егор, когда они с Корневым остались вдвоем.

— Серьезный товарищ — согласился Сергей — умен, достаточно смел и предприимчив, если только это не понты, именно такой нам и нужен, что дальше то будем делать?

— Для начала организуем в укромном месте тренировочную базу, и я насколько смогу попробую обучить отобранных им людей, основам ведения партизанской войны.

— Как я понял, суть задачи ты ему еще не объяснял?

— С этим торопиться не будем, говорю же, сначала тщательно проверим, собирайся, поехали место для учебного лагеря выбирать.

— Ты их один, что ли тренировать будешь?

— Я думаю Ерему Хлопотникова в помощники взять, он парень сообразительный, шустрый и в лесу отлично ориентируется, а если засаду устроить или к часовому подобраться незаметно, тут ему вообще, равных нет.

— Обучение придется проходить по ускоренной программе, много времени у нас нет, я думаю, если за мятежников сейчас возьмутся основательно, долго они не продержатся.

Через три часа Ляшков и его помощники стояли перед разношерстной шеренгой из дюжины добровольцев, на уютной лесной полянке в полутора километрах от замка. Первый день знакомились с личным составом и занимались оборудованием лагеря. Затем началась учеба, Егор и Ерема, насколько могли, пытались вдолбить в головы курсантов тактику организации засад, внезапных ночных нападений, обучали, как рассыпавшись на мелкие группы, уходить от превосходящих сил противника, устраивать ловушки на лесных тропинках и тому подобным премудростям. Через две недели обучение пришлось прервать, прибежал мальчишка — посыльный от Емелина, начальник разведки сообщал, что комтур направил отряд для подавления беспорядков. Прочитав записку, Ляшков дал команду сворачиваться и выступать, а сам сел писать ответ.

Через час, небольшой отряд выступил в направлении плуксненского оврага. Туда же Алексей, выполняя приказ Егора, доставил оружие, предназначенное для раздачи мятежникам. Емелин, дожидался прибытия диверсантов рядом с груженой крестьянской подводой, лицо возницы и низкорослая пегая кобылка показались Ляшкову знакомыми:

— Здорово Леха, да это никак Фрол с тобой?

— Он самый — сдернув с головы колпак, низко поклонился крестьянин — здравствуйте ваша милость, рад снова служить вам.

— Хорошо, посмотрим, что вы привезли — Егор откинул рогожу, прикрывавшую груз и принялся изучать наваленное на телегу оружие и доспехи.

— Да — заметил он через некоторое время — похоже, наш Пузырьек все ненужное барахло решил под шумок сплавить, Арунас, подойди, выберешь для себя и своих людей, что получше.

— Вот — парни отошли в сторону и Емелин, развернул грубо изготовленный крок — пока вы в Новгород бегали, я тоже без дела не сидел, все окрестности объездил, кое-что сляпал. Никому пока не показывал, ты первый.

— Ни фига себе — присвистнул Егор — молодчина Леха, умница.

— Я знаю — скромно согласился «Вжик» — только не ценит никто, ладно смотри вот здесь в рощице, завтра утром соберутся две наиболее крупные банды мятежников, они будут ждать нашего представителя. Моему человеку удалось войти с ними в контакт и предложить свою помощь, оружием и людьми, дела у них сейчас аховые. Комтур направил карателей, те разоряют деревни, грабят, баб, девок насильничают и сервов направо и налево по деревьям развешивают, как игрушки на елки, не заморачиваются особо, виноватые или нет. Народишко, с одной стороны напуган, а с другой обозлен, за наше предложение ухватились обеими руками.

— Значит, нам надо туда выдвигаться — заключил Ляшков.

— Не совсем так, тебе там лучше не светиться, не дай бог всплывет, что грюненбургский фогт поддерживает мятеж, представляешь, что будет, а так есть шанс пока отсидеться в тени. Мой человечек намекнул бунтовщикам, что им желает помочь один влиятельный литовский вельможа, я думаю, роль его представителя неплохо Ерема Хлопотников сыграет, если его подготовить и проинструктировать, а ты все-таки личность в этих краях уже более или менее известная.

— Думаешь, получится? Орден с Литвой сейчас в союзе, хотя было бы неплохо, клинышек между союзниками вбить, Литва сейчас с Москвой воюет, глядишь, и предкам чем поможем.

— Получится или нет, не знаю, а попробовать стоит, тем более в свете озвученной тобой информации.

— Один вопрос Леш, а как наши это место сами найдут? Насколько я знаю наши командиры в топографии разбираются как осьминог в парфюмерии, а карты вовсе в глаза никогда не видели, и читать их не умеют.

— Не переживай, все просчитано, я Фрола не зря с собой взял, он и место укажет, и через него будем связь с Хлопотниковым поддерживать.

— Ну вот, теперь я вижу, что у нас разведка начинает по настоящему работать, все предусмотрел- похвалил Егор.

— Все предусмотреть невозможно, однако стараемся — важно кивнул Емелин — кстати, о птичках, есть у меня мыслишка насчет де Совиньи, ты разрешишь мне с ним поработать?

— Разумеется, он в полном твоем распоряжении, только ты все-таки, прежде чем с ним говорить, со мной посоветуйся.

— Конечно, план беседы всенепременнейше будет предоставлен на рецензирование вашему превосходительству — шутовски поклонился «Вжик».

— Ну, вот и хорошо — Егор хлопнул друга по плечу — пошли Еремея и Арунаса инструктировать.

После инструктажа маленькая колонна будущих партизан направилась к месту рандеву, а Ляшков и Емелин двинулись к Грюненбургу.

Всадники неторопливо, плавно покачиваясь в седлах, ехали через по осеннему тихий, золотой лес, наслаждаясь последним теплом «бабьего» лета.

— Рассказывай, зачем тебе виконт понадобился? — поинтересовался Егор.

— Допросить его надо нормально, вытрясти все, что знает об ордене, а то уже больше полумесяца боров, в подвале сидит, только жрет как прорва, а пользы от него никакой в хозяйстве.