Тихоокеанский шторм (СИ)

Содержимое второй папки, как это ни смешно прозвучит, было ему хорошо знакомо - там находился план Моргентау, почти идентичный тому, что был у 'Иванова' - разница заключалась в том, что 'Иванов' принес на встречу англоязычный оригинал, а у Рудински наличествовал перевод на немецкий язык.

От содержимого третьей папки, самой тонкой, - там, собственно, всего-то и имелось три листа бумаги - генерал-полковника прошиб холодный пот. Дело в том, что на первом листе был напечатан приказ, подписанный рейхсфюрером СС, в котором на гестапо возлагалась обязанность обеспечить контрразведывательное прикрытие доставки химических боеприпасов с тыловых складов в действующую армию; на двух остальных листах, являвшихся приложениями к приказу, уточнялись адресаты доставки - бригада реактивных минометов 'небельверфер' на Восточном фронте и часть, обеспечивавшая запуск баллистических ракет 'Фау-2' по Лондону, дислоцировавшаяся во Франции.

- Это настоящие документы? - спросил фон Штюльпнагель, указывая взглядом на третью папку.

- Как и в первой и второй папках - впрочем, относительно них, насколько я понимаю, у Вас нет сомнений - невесело улыбнулся Рудински, в этот момент совершенно не похожий на удачливого охотника, добывшего королевскую дичь - скорее, талантливый аналитик, въедливый следователь, блестящий оперативник сейчас напоминал человека, у которого рухнуло дело всей его жизни.

- Интересно, конечно, кто мог ознакомить Вас с планом Моргентау - у мальчиков адмирала, насколько я знаю, этого документа нет, но это не имеет никакого практического значения.

- Почему? - с интересом спросил фон Штюльпнагель - ему уже было ясно, что происходит нечто совершенно нестандартное, коль скоро подозреваемого в заговоре с целью свержения законной власти знакомят с важнейшими государственными тайнами.

- Если мы с Вами найдем общий язык, то это будет совершенно неважно; если не найдем - тем более - ответил Рудински.

- Для начала разрешите личный вопрос?

- Смотря какой - пожал плечами фон Штюльпнагель.

- Вы верите в Бога? - абсолютно серьезно спросил группенфюрер.

Нельзя сказать, что фон Штюльпнагель был шокирован этим вопросом - это просто не укладывалось ни в какие рамки. Когда Рудински вышел на связь, попросив о срочной встрече, причем, с максимальным соблюдением секретности, генерал-полковник подготовился к любому развитию событий - его доверенные лица из числа заговорщиков были предупреждены о возможном аресте шефа, документы, в которых содержался хотя бы намек на компрометирующие обстоятельства, уничтожены, в кармане пиджака уютно устроился компактный Вальтер ППК с досланным в патронник девятимиллиметровым патроном - нет, фон Штюльпнагель совершенно не собирался играть в ковбоя, просто он не собирался попасть в руки гестаповцев живым, в конце концов, для дворянина и потомственного офицера честь дороже жизни.

Близкие поймут его правильно, а Бог..

Генералу хотелось надеяться, что Господь учтет обстоятельства и простит ему грех самоубийства, совершенный, чтобы не стать предателем.

Карл-Генрих фон Штюльпнагель пристально посмотрел в глаза Рудольфу Рудински - в глазах контрразведчика он увидел усталую обреченность, безнадежность человека, понимающего неизбежность своей смерти, и мрачное упрямство сильного человека, считающего необходимым перед уходом доделать начатую работу.

- Да, я верю в Бога - медленно ответил он - и, в свою очередь, хочу задать Вам один вопрос - герр Рудински, какую игру Вы затеяли?

- Вы будете смеяться, герр фон Штюльпнагель - ответил Руди - но я хочу участвовать в Вашей игре, проще говоря, попытаться спасти Германию, если это еще возможно.

- Простите, а нельзя узнать о Ваших мотивах? - спросил генерал-полковник, прекрасно знавший о том, что его визави никоим образом не является стандартным эсэсовским мясником - но этого было явно недостаточно, чтобы ему верить в таких вопросах - зачем Вам это?

- Начну с начала - пожалуй, это самый надежный способ - задумчиво ответил Руди.

- Все началось в конце 1942 - начале 1943 года, когда рейхсфюрер приказал мне расследовать причины невероятных русских побед - тогда причину осведомленности русских привычно искали в отличной работе их разведки.

- Достаточно быстро выяснилось, что новой 'Красной капеллы' тут нет - никакая, даже самая изощренная сеть в военном руководстве Рейха не могла знать ситуацию в таких мельчайших подробностях; никакая разведывательная сеть внизу, никакие радиоперехваты, партизаны и прочие не могли знать наших стратегических замыслов; это было невозможно, немыслимо - такой уровень осведомленности о замыслах противника бывает только в плохих шпионских романах, но он был - а вот сети, работающей на русских, не было.

- Дальше было изучение загадки Полярного Ужаса русских - якобы некой сверхсубмарины, уничтожавшей наш Полярный флот с непринужденностью волка, режущего овец; и снова были вопросы, на которые у лучших военно-морских экспертов Рейха не находилось сколько-нибудь внятных ответов.

- Что было затем, Вы знаете лучше меня, герр генерал-полковник - Красная Армия, только что уступавшая нам во всем, за какие-то месяцы сравнялась с нами в искусстве войны, ну а потом превзошла, также в очень короткие сроки; конечно, я не военный, но меня клятвенно заверяли в том, что это невозможно, что так не бывает - бесспорно, это было немыслимо, но именно так и было.

- Материалистических ответов не было - Руди смотрел в глаза фон Штюльпнагелю - но нашлись ответы мистические.

- Поверьте, мне было очень трудно принять их, я сыщик, я всю жизнь искал и находил реальных преступников, вражеских агентов, людей из плоти и крови - но их не было, было другое, такое, с чем я никогда не сталкивался - однажды я выходил из окружения под Ленинградом, вместе с группой солдат и офицеров; так вот, их всех убили русские 'ночные призраки', а меня они не тронули, ведь я впервые оказался на Восточном фронте, я никогда не убил ни одного русского.

- Тогда я поверил в мистические ответы - я не знаю, действительно ли русские и есть настоящие арийцы, потомки древних богов, как утверждает их дохристианская мифология, и, соответственно, дело в том, что проснувшиеся от многовекового сна арийские боги вступили в битву на стороне своих истинных детей - во всяком случае, наши солдаты и офицеры на Восточном фронте говорили об этом открыто; возможно, верна версия, имеющая большое распространение в католических странах, особенно, в Италии - на стороне Красной Армии воюет Небесное Воинство.

- Простите, герр Рудински, Вы это серьезно?! - фон Штюльпнагель не верил своим ушам, в то же время прекрасно понимая, что если бы Рудински попытался преподнести ему 'легенду', она была бы безупречно логичной и стопроцентно материалистической.

- Я рассказывал Вам о том, что пережил лично - устало ответил Руди - могу поделиться рассказом о расследовании, проведенном ОВРА (политическая полиция Муссолини В.Т.) - начиная с конца 1942 года, итальянские солдаты и офицеры, воевавшие в России, многократно, причем не поодиночке, а, именно что в массе своей, видели то архангела Михаила с огненным мечом, ведущего за собой атакующую русскую пехоту, то святого Георгия, скачущего впереди русских танков; скажу Вам по секрету, опровергнуть это не удалось, так что по личному приказу дуче делу был присвоен высший гриф секретности.

- Как человек, изрядно повоевавший, замечу, что коллективные галлюцинации на войне встречаются не так уж и редко - заметил фон Штюльпнагель (это действительно так - не сказать, что это обыденность, но военной психиатрии подобное известно В.Т.).

- Вы прекрасно понимаете, что все остальное - никак не галлюцинация - пожал плечами Рудински - кроме того, если вспомнить 'Бритву Оккама', то все странности укладываются в единую, безупречную логически цепочку - против нас выступили Высшие силы.

- Повторюсь - я не теолог, я - сыщик; не возьмусь точно утверждать, вызвали ли мы гнев арийских богов, называя их истинных детей недочеловеками, или же, фюрер, со своей концепцией 'арийской расы', отвергающей утверждение Христа 'В Доме моем несть ни эллина, ни иудея', навлек на Германию гнев Господа нашего - но факты говорят сами за себя.