S-T-I-K-S. Мечты сбываются... (СИ)

Пожав друг другу руки, мы разошлись в разные стороны.

Мы поднялись по бетонным ступенькам к двустворчатым дверям из метала, с узкой прорезью для стрельбы. "Срочник" нажал на звонок три раза. Спустя пару минут дверь открыл примерно такой же срочник, в такой же форме. Мы пошли по коридору, глухому, сплошь бетонному без окон, спустились вниз на два пролёта и опять по такому же коридору, но уже периодически с дверями. На стенах лампы дневного света, но всё равно, жуткое место, будто душу вытягивает по капле. По спине пробежал табун мурашек, волосы на руках встали дыбом. Подошли к такой же металлической двери, только более узкой. Мой провожатый вежливо постучал.

– Входи, – послышалось с той стороны.

Провожатый молча развернулся и пошагал прочь, оставив меня перед дверью.

Я вошёл.

Передо мной за массивным деревянным столом сидел мужчина, лет сорока, перебирая тонкими, длинными пальцами пианиста, какие-то бумаги. Сам худощав, волосы чёрные, как смоль, глаза тоже чёрные и жёсткие, цепкие, колючие, будто внутрь смотрит, а не на тебя. Нос орлиный, губы узкие, плотно сжаты. Гладко выбрит. Стрижка очень короткая, по бокам почти под ноль. Одет по гражданке, но военная жилка всё равно угадывалась.

– Добрый день, – сказал я, немного придя в себя от его взгляда и первого, далеко не приятного впечатления.

Смотрел как-то старый фильм, про КГБ, так вот, ощущение, будто на приём к такому кегебисту я и попал.

– Здравствуй, Док, заходи, присаживайся. Ты хотел поговорить со мной... Чаю или чего покрепче?

– Чай.

Седой подошёл к шкафу, открыл двери. На полке стояло всё для чая, для покрепче, закусить и само "покрепче" в виде какого-то коньяка.

– Ну, что, рассказывай, что там у тебя стряслось и куда делись мои ребята?

Мы беседовали часа четыре, по ощущениям.

Первое моё негативное впечатление об этом человеке оказалось не совсем верным. Да, он очень опасен и это чувствуется за версту, но он не садист, не моральный урод. Внутренней гнили в нём я тоже не почувствовал.

Я рассказал абсолютно всё, от моего сдвига на тему большого Писца и до входа в эти двери.

Книги его очень заинтересовали и мой дар тоже. Оказывается, этот дар является, практически, безграничным источником информации о чем угодно, а книги – это вообще тема отдельного разговора.

Мне тут же было предложено молчать об этом, и место в секретной службе вместе с гражданством и очень приличной зарплатой, плюс бонусы от проделанных в рейдах операций. Но, пока что я отказался от должности, хотя, сотрудничать при надобности согласился. Я объяснил, что просто не мог себя связать какими-либо обязанностями и ответственностью, пока не привезу домой Василису. Но по окончании своих дел обязательно приму это предложение.

Хм... домой... а я действительно уже считаю это место своим домом. Гражданство мне всё равно дали и процент отстёгивать за помощь обещали, честно предупредив, что берут меня «на карандаш», потому что с носителем такого дара надо либо дружить, либо убить. Я это и сам отлично понимал. С наследством близняшек Седой порешал тут же, сделав пару звонков. Синюю, ламинированную карточку на шнурке, указывающую, что я – гражданин стаба "Светлый", мне вручили буквально через час после того, как забрали написанные бумаги.

Когда я спросил, с каких это благ мне гражданство, если я пока не работаю на стаб, Седой ответил, что только последний идиот не попытается присвоить такой источник информации.

– Если бы у тебя не было жилья, Док, – продолжал он, – то я бы тебе и дом дал, и даже сам бы его обставил. Кстати, карта у тебя синяя, а это говорит о том, что ты имеешь право хранить огнестрел любого калибра и в любом количестве у себя дома. Передвигаться по Стабу на машине без ограничений.

Я в изумлении поднял брови.

– Ого, вот так и сразу? А, если я – псих какой-нибудь?

– Тогда я зря занимаю свой пост, – улыбнулся Седой.

– Так ты на скребера идти собрался? – Продолжил он, пригубив чашку с чаем.

– Ну, да.

– Ты хоть представляешь, что это и куда ты сунешься?

– Приблизительно и теоретически. Но я же не завтра побегу его убивать сломя голову. Ясное дело, сначала потренируюсь немного, опыта наберусь, разузнаю всё. Надеюсь, за это время ещё дар какой-то проклюнется и, надеюсь, это будет боевой. Ну, а – нет, так что-нибудь придумаю, у меня ещё три месяца в запасе до следующей перезагрузки.

Седой меня слушал с лицом доктора в психлечебнице, но к концу моего монолога, всё же, не выдержал и заржал:

– Конечно, аж целых три месяца, – повторил он, сквозь смех и слезы.

– Знаешь, Док, вот хороший ты мужик, но только действительно, с головой у тебя непорядок. Ты такое больше никому не говори, ладно? Не зарабатывай себе славу блаженного, тебе ведь ещё в секретке работать. Давай лучше по пятьдесят конины, пока я со смеху не сдох! А с твоим скреббером мы что-нибудь придумаем. Лады?

Конина была хорошей, и зайду наперед месяца на три: сдружились мы с этим человеком очень даже крепко. Так вот…

Глава 7

Глава 7

Первое, что во мне проснулось, это слух. Я услышал жужжание какого-то крупного насекомого.

Потом я почувствовал во рту ириски с чудовищно гадким вкусом и сушня-я-як! Чудовищный такой сушняк. Во рту кошки нагадили, язык к нёбу прилип, обоняние уловило запах перегара, и меня затошнило. Глаза разлепил с великим трудом, постепенно, свет был крайне неприятен. Как ни странно, но голова не болела.

Сфокусировал зрение – деревянный потолок.

Лежу на чём-то мягком, кажется, это диван. Нащупав на поясе флягу, выдохнул с облегчением:

– Живу... – и чуть приподнявшись на локте, принялся поглощать спасительную жидкость.

Вставать боялся по той причине, что не знал, в какую сторону бежать, а блевать на неизвестно чьём полу крайне неприлично. Но мочевой пузырь, всё-таки, заставил подняться.

Сижу, гляжу.

Рядом журнальный столик, очень странного вида. Перевёрнутый пень, залитый прозрачным голубым материалом, типа стекла, или смолы, раскинутым корневищем держал прозрачную столешницу, из такого же материала, впившись в неё корнями. На столешнице лежала газета, по которой ползала огромная чёрная муха.

Угловой диван немалых размеров, на котором я спал, стоял посередине комнаты. Сама же комната не превышала девяти метров в длину. Стены и пол тоже из дерева. Деревянная лестница с резными перилами. Ковёр. Ого, какой огромный ворс!

Посмотрел на свои ноги.

Босой, ноги по щиколотку в ковре. Вот это кайф!

Подняв глаза, нашёл дверь прямо по курсу, кажись, входная. Не то.

Покрутил головой по сторонам. Ага, кажется, вот она, заветная дверь в столь желанный отсек с ″ватерклозетом″.

Пол шатается немного, земля чуть проваливается под ногами, забыл, это же ковёр, блин. Зашёл в дверной проем под лестницей.

– Бинго!

И душ! И туалет! И кран с водой! Какая прелесть!

Минут через двадцать вышел посвежевшим и почти человеком.

А где, интересно, мои вещи? И где я сам?

– Аа-у-у?! Есть кто дома?! Лю-ю-ди-и?!

А в ответ тишина, и только муха со своим бесконечным: – Бззззззз!

Оглядел комнату ещё раз, уже более осмысленным взглядом.

Ага, а вот и кухня. Слева – ещё одна дверь. Куда?

Открыл – темно, протянул руку, пошарил с той стороны по стене, включил свет.

– Опана!

Это оказался гараж, а в нем – моя машина с открытой водительской дверью нараспашку.

– Интересно девки пляшут... все хором и невпопад...

Ворота закрыты, как открыть – не знаю. Где ключи?

– Черт с ними.

Полез в машину искать фляжку с живчиком.

Нашёл.

Отхлебнул пару глотков, снял с пояса пустую, бросил на сидение и побрёл обратно на кухню.

Вышел к, вроде как, входным дверям. Оказалось, они не совсем входные. Я попал в небольшой коридор вроде тамбура с вешалкой, на которой висело две куртки. На полу – тумба с полками под обувь.