Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия [СИ]

— Наверное, секретные? — спросил заинтересованно оператор АРСН.

— Кто?

— Ноты.

— Да нет. Обыкновенные, известные давно интервалы. Пониженная квинта и пониженная терция в мажорном ряду.

— А что за терция такая? — проявил интерес Григорий.

Юра забренчал что-то невообразимое и стал подвывать: «Мы ходим по кустам там, где нет людей…»

— Господи, да от этого искусства наши боеголовки самоликвидируются не взлетев, — заметил Григорий. — Эти твои терции и квинты надо исполнять при внезапной встрече с противником, пан Юра. Давай лучше шансон.

— Тьфу ты, деревня. — Кинул гитару в кусты и вытащил сигарету. — Тебе это не дано. Эзотерические знания словами не передаются.

— Какие, какие?

— Музыка — сила! И больше никто ничего добавить не сможет. Даже Шопен это понимал, от чего и умер. Остальное тебе знать не нужно. Всё, через десять минут обед. — Прикурил и кинул взгляд на небольшую книжечку, притаившуюся на груди оператора АРСН. — Впрочем, нет, я совсем забыл. У нас же ещё урок философии!

— О господи, — тихо пробормотал Григорий и положил руки на произведение, лежащее у него на груди, как бы пряча его подальше от глаз.

— Ну? — вопросил командир. — Ты прочёл книгу?

— Я же сказал уже — да, — угрюмо ответил оператор.

— Я рад, я рад, — потёр руки Юра. — Мы скоро догоним потенциального противника по уровню политической подготовки!

Григорий протянул из гамака книгу с непонятным названием «Диалектика имманентного и трансцендентного». Сказал:

— Знаешь, Юра, если честно… Я прочёл. Но у меня до сих пор болит голова, и я ничего не понял. Забери её от меня, я смотреть на неё не могу — кружится всё внутри… Может она для моряков? Командир взял книгу и испытывающе глянул на сержанта.

— Ты должен понимать такие вещи… Голова кружится даже тогда, когда первый раз из гранатомета по цели стреляешь… Сейчас идёт гонка военно-интеллектуального превосходства. — Помолчал, полистал книгу. — Про квинты и терции ты же, по-моему, понял?

— Ну, что-то вроде… — уклончиво ответил сержант.

— Так ведь здесь о том же самом, только другим способом передачи — алфавитом.

— Наверное, я не готов к такому алфавиту…

— Хорошо, попытаюсь объяснить основную мысль простыми словами. — Юра упал в гамак, который был привязан рядом, заложил руки за голову и начал говорить:

— Слушай внимательно. Имманентный мир это всё то, что тебя окружает, все, что происходит в твоей голове — твои мысли, желания и всё прочее. То, что ты можешь почувствовать, увидеть и представить, это он и есть имманентный мир. Ясно?

— Пока да.

— Ну, вот видишь как просто, — оживился Юра. — Продолжим: имманентность осознаваема, трансцендентность же, как раз наоборот. Трансцендентный мир выходит за пределы твоего восприятия и понимания. Это всё то, что ты даже не в состоянии вообразить, а не то, что увидеть или почувствовать. Это понятно?

— Нет.

— Юра пустил колечко дыма, сбил пепел с сигареты в лист фикуса и уверенно сказал:

— Щас поймёшь. Слушай внимательно. Перехожу на другой уровень подачи материала.

Григорий внимательно смотрел на командира из своего гамака.

— Имманентное и трансцендентное, — медленно начал учитель философии, — соотносятся друг с другом примерно так. В образном, конечно, изложении. — Помолчал; Спросил: — Ты любишь животных? Я тоже. Прекрасно. Представь себе: на верёвке висит кошка; слепая, глухая и к тому же без зубов и когтей. Одно только может — языком болтать.

Юра затянулся и медленно выпустил дым. Продолжил:

— Это имманентный мир, Григорий. Далее: возле верёвки с кошкой стоит стул, а на нем сидит, — как бы его назвать? — живодёр, так и назовём. Курит папиросу, пьёт пиво, а в руках плётка.

Рядом столик хирургический расположен, а на нём всякие специальные инструменты лежат: щипцы для пыток, иголки разные, ну и прочее… Бидон с кипятком неподалёку поблёскивает. В общем, все нужные приспособления для пытки животного — под рукой.

Командир снова сделал паузу, затянулся сигаретой и продолжил:

— Ну, кнут — кнутом, а в стороне на маленьком столике лежит, так сказать, пара пряников: кусок сала, сыр, хлеба краюшка… Так вот, Гриша, этот живодёр — и есть трансцендентный мир. Понятно?

— Ничего не понятно.

— Ладно, поймёшь, — пустил кольцо дыма; качнулся в гамаке. Продолжил, медленно выговаривая слова:

— Сделает это падло глоточек из бутылки — бац кошку плёткой — и смеётся, наверное… Иголкой её ткнёт в бок, для общего порядка. Кошка орёт: «Жизнь собачья! Будь она проклята! Мама — роди меня обратно». Живодёр докурит бычок и, — бабах кошку по голове дубинкой. Ха-ха-ха! — наверное. И снова плёткой. И тут же, раз — пряник ей под нос. В виде куска сала. Ну, измученная тварь вцепилась, бедняга, и жуёт, жуёт — голодная ведь. И неожиданно начинает ощущать что-то вроде счастья. Мысли в голове струиться такие, примерно, начинают: «А ведь, в сущности, жизнь не такая плохая штука!» И тут снова — бац плёткой по морде, чтобы сало всё съесть не успела и не расслабилась. Да ещё, живодёрище, щипцами лапы задние, для профилактики, зажмёт; передние верёвкой затянет; ведро липкой горячей воды на кошку выльет; возьмёт верёвку — и давай её, кошку, крутить вокруг себя, приговаривая:

«Помни, у тебя всегда есть выбор! Надежда умирает последней. У всех есть равные шансы!».

Это скотина живодёрище такую фигню котяре парит. «Будешь терпеть — и у тебя всё получиться! А ещё лучше — молись. Тогда все проблемы сами решатся. А ты говоришь — жизнь дерьмо. Не видала ты красотка дерьма!» И снова — бац дубинкой. Вот такая любопытная диалектика. — Юра прищурился от дыма и спросил:

— Наводящий вопрос по теме, сержант. Что в состоянии сделать кошка, как она может воздействовать на мучителя? Как она может достать его? Есть один способ. Догадайся. Ты обязан знать ответ!

— Слушай, — спросил оператор АРСН, переживающий за бедное животное, — а как кошка оказалась в таком положении? За что с ней так обходятся? Не родилась же она с верёвкой и без зубов?

— Хороший вопрос! Ты продвигаешься в обучении. А положение её изначально таково, — ответил проповедник Юра. — Когда-то, конечно, были и глаза и уши и зубы, но когда — никто не помнит. И зовётся это её непонятное положение — первородным грехом. Не родилась бы, паскуда, — не мучалась. А так — грех. Потому что соблазняешь живодёра пользоваться своей никчемной беспомощностью. Сдохнуть кошке её напарник тоже позволить не может. На кого же тогда грехи писать? И вообще… Без кошки он никуда. Делать больше ничего не умеет. Она ему необходима как воздух. Порою, правда, очень своенравные и умные котяры попадаются… Управу на живодёра находят. Редчайшие случаи, — но они бывают.

Юра швырнул в траву потухшую сигарету и сказал:

— Понял ты или не понял, а я тебе объяснил. Вот только конец истории ты должен додумать сам. Это и есть экзамен. В книге ответа нет, можешь не искать. А подсказать тебе я не могу — не помню, забыл. Да и права не имею.

— Юра, может, закончим с философией, — стал канючить Григорий. — И так тошно. Не мучай, — включи другую тему.

— С философией закончить невозможно, — ответил просвещенный командир. — Только она сама может закончить с тобой. И это ты тоже обязан понимать.

Всё, слазь с гамака. Идём обедать.

30.

В кабинете президента Российской Федерации шел серьёзный разговор.

— Иванов, что мы имеем по Киевскому террористу?

— Он перестал подавать сигналы контакта.

— Это связано с Коллегией?

— Очевидно, да. Нам он не подчиняется.

— Насколько реально уничтожение Киева?

— Пока мы ничего по этому поводу сказать не можем. Заряд в 1981 году был заложен — это факт, подтверждённый документацией КГБ. До Ликвидатора существовал его предшественник, тоже личность нам не известная. В конце девяностых годов он исчез и появился Ликвидатор. Все нити тянутся в Коллегию.