Неустрашимый

— Я так понимаю, что если бы возникли трудности, мне бы сообщили.

— Конечно, сэр. — Дижани помолчала. — Могу ли я попросить о личной консультации, сэр? — спросила она, явно испытывая несвойственную ей неловкость.

— Личную консультацию? — Что-то, по поводу чего Дижани хотелось бы получить совет? — Конечно, присаживайтесь.

Дижани напряженно опустилась в кресло, прикусив губу.

— Сэр, вы видели лейтенанта Риву, когда он прибыл на борт.

Гири потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить освобожденного пленника.

— Верно. Ваш старый друг.

— Лейтенант Рива… был больше, чем друг, сэр.

— Ах, — не сразу до него дошло значение сказанного, — был?

Дижани глубоко вздохнула.

— Мы то сходились, то расходились, сэр. Однако никогда полностью не разрывали отношений. Теперь… он здесь. И он значительно младше меня по рангу.

— Это может стать проблемой, — согласился Гири, думая о том, что говорилось в уставе флота о личных отношениях. — Но если он всего лишь бывший возлюбленный, я уверен, что вы сможете не переходить грани профессиональных отношений.

— Он не бывший… — слегка покраснела Дижани. — Встреча с ним вызвала бурю чувств. Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы осознать, насколько сильных.

— То есть он может стать нынешним возлюбленным?

— Да, сэр. Между нами определенно есть чувства. Во всяком случае, с моей стороны. Судя по нашим разговорам, я думаю, что Кас… Лейтенант Рива чувствует то же самое. — Дижани беспомощно пожала плечами. — Но пока он на моем корабле, между нами ничего не может быть. Это и так сложно из-за разницы в ранге, а под моим командованием и вовсе невозможно.

Наконец-то Гири осознал глубину проблемы.

— После того как вы только что узнали, что он жив, вы не горите желанием просто переслать его в другое подразделение?

— Нет, сэр.

Это была крайне запутанная ситуация, личная дилемма из той категории, которые заставляли офицеров мечтать о том, чтобы кому-нибудь её сбагрить. Но подобные вещи были неотделимы от работы. И, к сожалению, в этом случае он мог руководствоваться личным опытом.

— Хорошо. Вот мой вам совет. Если лейтенант Рива останется на корабле, вы не сможете иметь с ним личных отношений. Даже если бы мы нашли для него работу, при которой он подчинялся бы мне лично. Он все равно бы чувствовал себя так же некомфортно, как и вы. И если я сужу о вас верно, все, что не вписывается в рамки профессиональных отношений, заранее обречено. — Она молча кивнула. — Я думаю, что ему следует перейти на другой корабль, — посоветовал Гири. — Выберите командира, которому вы доверяете. Вы сможете беспрепятственно общаться, пока мы находимся в нормальном пространстве, и, в то же время, между вами будет достаточная дистанция, чтобы справиться с изменениями, которые произошли с тех пор, как вы виделись в последний раз.

Дижани кивнула и обеспокоенно взглянула на Гири.

— А что если тот корабль погибнет во время битвы? Корабль, на который я его пошлю?

Гири решил выяснить, не было ли в этом чего-то, о чем ему еще не было известно.

— Почему вы и Рива были на разных кораблях при Квантаре?

— Нам… нужно было немного времени порознь, — она стиснула зубы. — Мне нужно было побыть одной. Корабль, на который перевелся Рива, мы потеряли.

Гири вздохнул, думая о вине, которую Таня Дижани несомненно носила в себе со времени тон самой битвы у Квантары.

— Будем надеяться, что это не повторится. Послушайте, Таня, все, что я могу пообещать, это постараться сделать так, чтобы мы потеряли как можно меньше кораблей. Выберите хорошего капитана, такого как Дьюллос, Тулев или Кресида, кого-то, кто будет сражаться с умом, и попросите их взять Риву в качестве личной услуги. Если вам неудобно просить, я могу сделать это сам.

— Спасибо, сэр.

— И я хочу, чтобы вы объяснили лейтенанту Риве, почему конкретно ему необходимо покинуть корабль, — приказал Гири. — Не потому, что вам нужно побыть одной, и поэтому он должен быть на другом корабле. Скажите правду, чтобы, если с ним вдруг что-нибудь случится, вы не переживали оттого, что он так и не узнал о ваших истинных чувствах.

— Да, сэр. — Её взгляд заставил Гири задуматься, не раскрыл ли он невольно деталей своего прошлого. — Я сожалею, сэр.

— Это было давно, — ответил он, глядя в сторону. Почти все в его жизни было давно. — Я надеюсь, что между вами и лейтенантом Ривой все наладится, что бы ни произошло.

После того, как Дижани ушла, он еще долго сидел в кресле, терзаемый воспоминаниями о женщине, которая давно умерла, пытаясь понять, почему ему так хотелось, чтобы Виктория Рион была рядом и он мог бы ей об этом рассказать. Но Виктория Рион верила в то, что Гири поддался наихудшим в этой ситуации искушениям, и не собиралась ни о чем с ним говорить. Это удручало, ведь все его друзья погибли много-много лет назад.

Гири побрел на мостик «Неустрашимого». Дижани повернулась к чему с перекошенным от злости лицом, заставив Гири нахмуриться, несмотря на то, что её гнев явно был направлен не на него. Дозорные выглядели так, словно только что получили моральный эквивалент жестокой порки девятихвосткой.

— Что случилось?

— Капитана Фалько больше нет на борту, — отрапортовала Дижани. — Он улетел на одном из шаттлов без моего ведома.

Гири взглянул на дозорных.

— Мы думали, что он имел полномочия на это, — объяснил один из них, переводя взгляд с Гири на Дижани и обратно.

Гири сел, качая головой. Он должен был предвидеть, что Фалько сможет уговорить младших офицеров на все, что угодно.

— Где он?

— На «Бойце», сэр.

— На «Бойце?» — Гири ожидал услышать, что тот находиться на «Орионе» Ньюмоса или у Фарезы на «Величавом». — Кто там командует? — пробормотал он, несмотря на то, что уже стучал по клавишам в поисках информации.

Капитан Керестес. Его служебное досье было легко доступно, и Гири быстро пробежал его глазами. Ну конечно, Керестесу удалось прожить гораздо дольше, чем многим офицерам. Он воевал под командованием Фалько в той самой битве, которую упоминал Дьюллос. На том же самом корабле, кстати говоря. Обезличенный текст отчетов о битвах давал мало информации о характере Керестеса, но учитывая то, что до сих пор Гири не замечал ни корабля, ни его командира, тот был не самым сильным офицером.

Гири связался с капитаном Дьюллосом.

— Что вы можете рассказать мне о капитане Керестесе? Вы были на одном корабле у Батаны.

Похоже, Дьюллоса вопрос удивил.

— Он сделал что-то заслуживающее внимания?

— Капитан Фалько смог перебраться на «Бойца». Мне интересно, почему он выбрал именно этот корабль.

— Потому что капитан Керестес безынициативный, а недостаток интеллекта он компенсирует слепым подчинением. Он сделает все, что скажет Фалько.

Гири кивнул, стараясь сдержать улыбку.

«Не сдерживайтесь, капитан Дьюллос. Скажите, что вы действительно думаете о нем».

— Значит, сам по себе Керестес проблемой не является?

— О нем можете не беспокоиться, — посоветовал Дьюллос. — С этого момента командующим офицером «Бойца» фактически является капитан Фалько.

— Спасибо. — Гири поспешно сверился с позицией кораблей, как только закончил говорить с Дьюллосом. Он поставил Бойца во фланге, чтобы поддержать более легкие корабли. Теперь было слишком поздно для того, чтобы переместить его куда-нибудь, где у Фалько будет меньше пространства, чтобы навредить. Придется с этим жить и надеяться, что Фалько более склонен к сотрудничеству, чем кажется.

Гири нахмурился, стараясь припомнить, что еще он планировал спросить до того, как новости о Фалько выбили его из колеи.

— Капитан Дижани, что насчет того офицера, о котором мы с вами говорили? Все разрешилось? — После достаточно долгого времени во флоте появляется привычка говорить обо всем, используя официальную терминологию.

— Он был переведен на «Неистовый», сэр, — ответила Дижани обыденным тоном. — Как вы и предложили, я убедилась в том, что он осведомлен о причинах своего перевода.