Пустошь

Туран присел, потер поясницу. Уперев руки в бока, атаман стоял перед Крючком, а тот переминался с ноги на ногу. В окнах цистерн мелькали лица — постояльцы наблюдали за суетой внизу.

— А жрать мне че? — спросил Крючок.

— Я скажу, чтоб принесли, — Макота зашагал к крайней цистерне. — Каланча, Морз, за мной, делов много.

— Куды идем, хозяин? — спросил Каланча, вылезая из кабины грузовика.

— А тебе не все едино? Сначала к Пузырю, потом к Вонючке Погрызу…

*

Перед маисами выставили бадьи с мелко нарубленной арбузной кожурой. После того как ящеры поели, на них нацепили проволочные намордники, чтоб ночью никого не покусали.

Освободившись от упряжки, Туран едва доковылял до ограждения, на последнем шаге завалился вперед и упал грудью на массивный брус. Великая Донная пустыня раскинулась перед ним. Джай слышал, что когда-то она была дном моря , то есть огромного соленого озера, но не мог представить себе такое количество воды.

Дул жаркий ветер, завивал смерчи сухого ила. Гряды коричневых холмов — будто пласты грязи, лежащие один на другом, — тянулись до горизонта. Позади вздымался отвесный берег, от которого брал начало Мост, опорами вросший в каменистый ил. Города-Корабля отсюда было не разглядеть.

Туран долго стоял у ограды. Такого он еще не видел, знакомая степь не могла сравниться с этим страшным, негостеприимным простором. Вдалеке бесшумно били гейзеры жидкой грязи и пара, от них над слоистыми холмами расползался грязно-серый туман. Солнце коснулось горизонта — и тучи в небе занялись огнем. Несколько секунд они тлели, разгораясь темно-красным светом, потом вспыхнули. Небесный пожар охватил небо, облака стали алыми.

Когда голова перестала кружиться, и сердце в груди успокоилось, Туран нагнулся дальше, заглядывая под Мост. Там виднелись низкие купола из глиняного кирпича, от них шли трубы, покрытые каплями конденсата. Отворив приземистую дверцу, из ближайшего купола на четвереньках выполз человек, выпрямился, отряхнул штаны и пошел к берегу, помахивая гаечным ключом.

Услышав рычание, Джай оглянулся. Мутафаги, не получившие вовремя похлебку, маялись в своих клетках, Рыжий тряс головой, стучал себя кулаками в грудь и поскуливал.

Крючок куда-то пропал, ни одного бандита поблизости нет… что, если спуститься на дно высохшего моря, пока никто не видит? Туран оглядел каменную колонну, подпиравшую Квадрат. Нет, здесь не слезть.

Он обернулся, когда позади раздался знакомый голос. Из двери крайней цистерны, воровато оглядываясь, показался Крючок. Пригнувшись, отбежал подальше, выпрямился и неспешно направился к Джаю. Вскоре его догнал бородатый старик — наверное, хозяин гостиницы. Они остановились в тени самохода, Крючок передал старику монеты. Сунув их в карман, тот достал что-то и протянул бандиту. После этого он вернулся в гостиницу, а Крючок зашагал к Турану.

Правую ногу прострелила боль — он слишком долго тянул телегу, от непривычной нагрузки мышцы свело судорогой. Скрипнув зубами, Туран присел и стал мять пальцами голень, заодно проверив, на месте ли цепочка со стилетом.

— Че корчишься? — Крючок встал над пленником.

— Судорога, — пояснил Туран, не глядя на бандита.

— Бывает, — кивнул лопоухий. — Так, неча тут рассиживать, вон к той скобе двигай. Давай, давай.

— Мне надо поесть.

— Щас поешь. Туда иди, говорю.

Из гостиницы вновь показался хозяин, следом вышла грудастая девица с подносом, на котором стояли три миски и кусок хлеба. Хозяин махнул рукой в сторону Крючка и что-то сказал, железная дверь за ним закрылась. Девица, виляя полными бедрами, подошла к бандиту.

— Вот, еда ваша, — сказала она. — Для зверья.

— Не звери они, а мутафаги, — поправил Крючок. — А один ваще человек. Отдай им миски и не маячь тут.

— Да ты ошалел, что ли? — возмутилась толстуха. — Сам отдавай, я к ним не подойду.

— Тады этого покорми. Шакаленка нашего, он смирный.

Крючок взял миски с зеленой кашицей и отдал мутафагам. Те зачавкали, раздалось довольное урчание. Девица поставила похлебку перед Тураном, бросила краюху хлеба. Ложка пленнику не полагалась. Крючок нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сжимая свой дробовик.

— Это ж откедова вы его волочите? — служанка не спешила уходить, с интересом рассматривая пленника. — Че он чумазый такой и тощий?

— Откедова надо, оттедова и волочим, — ответил Крючок. — Шакаленок, жри быстрей!

Толстуха глядела на жующего Турана с жалостью и легким презрением. Даже она, замызганная гостиничная служанка, стояла выше на социальной лестнице Моста, чем пленник-раб.

— Все, хватит! — терпению бандита пришел конец.

— Да он же не поел еще, — возразила толстуха. — Че ты?

— Поел, поел, — отпихнув ее локтем, Крючок вырвал из рук Турана миску с остатками похлебки.

Пальцы Джая скользнули под штанину, к узлу цепочки, но тут лопоухий пнул его ногой и повалил лицом вниз. Потом связал руки за спиной, продев веревку в скобу.

— Жестокий ты, — сказала служанка, прижимая поднос к груди. — Че над человеком измываться?

— Не измываюсь я, — у Крючка явно не было настроения продолжать беседу. — Давай, давай, иди… — он шлепнул девицу ладонью пониже спины.

— Не пихайся!

— Иди, говорю.

— А миски? — служанка показала на мутафагов. — Миски надо забрать.

— Утром мы уедем, они тут валяться будут, заберешь.

— Вот еще — утром. Мне на кухню щас надо…

— Чеши отседова! — вдруг заорал бандит и направил в живот толстухи обрез. — А то пристрелю!

Служанка взвизгнула и бросилась прочь. Зацепилась ногой за сучок, торчащий из настила, упала, выронила поднос, вскочила — Крючок все еще целился в нее. Оставив поднос, служанка подбежала к двери, распахнула ее и нырнула в гостиницу. Дверь захлопнулась.

Крючок, довольно ухмыляясь, стащил с телеги одеяло, расстелил на досках неподалеку от пленника и сел.

В гостинице было тихо, зато с Моста доносились голоса — жара спала, люди вышли на свежий воздух. Крючок достал тряпичный сверток, развернул и причмокнул, предвкушая удовольствие. Положив на одеяло бледно-зеленый ломоть, снял куртку, стянул через голову рубаху и вытащил нож. Вытерев о брючину, провел лезвием по плечу. Когда потекла кровь, схватил мамми, сделал на нем надрез и приложил к ране. Ноздреватая, будто губка, мякоть кактуса тут же напиталась кровью. Лопоухий убрал руку — мамми остался висеть на плече.

— Крючок! — позвал Туран.

Бандит молчал.

Пленник повторил громче:

— Эй, слышишь!

— Чего тебе? — невнятно откликнулся Крючок.

— Кто такой Пузырь?

— Торговец, — пояснил бандит, едва ворочая языком — сок мамми уже попал в его кровь. — Арбузник. Арбузы продает, жирняк.

— А Вонючка Погрыз?

— Заткнись, шакаленок.

— Сейчас я заткнусь, — пообещал Туран. — Но ты сначала ответь: кто такой Вонючка Погрыз?

— Притон держит, — теперь Крючок говорил совсем неразборчиво. — Большой притон, «Под Мостом» называется… там нанять можно…

Вдруг он громко засмеялся.

Это был чистый детский смех — Туран даже вздрогнул, настолько неожиданно он прозвучал. Приоткрыв рот, Крючок откинулся назад, упер локти в одеяло и забормотал. Потом улыбнулся Джаю, лег на спину и затих.

Стемнело, на Мосту зажглись огни. Между плетеными домами разгуливал народ, с гудением проезжали машины, спешащие выехать на равнину, чтобы за ночь, до наступления жары, достичь ближайшего оазиса. Поскрипывали плохо смазанными осями телеги, где-то визгливо ругались женщины.

— Гел! — вдруг сказал Крючок, подняв к небу руку. — Гел, прости, я не смог… Испугался, с этими извергами пошел…

Слова превратились в неразборчивое бормотание, Крючок хлопнул ладонями по одеялу, пытаясь встать, но так и остался лежать. Ждать дальше было бессмысленно, Туран выгнулся дугой. Суставы заскрипели, лицо покраснело от напряжения, но он сумел просунуть кисть под штанину и сорвал с ноги цепочку. Отдышавшись, нащупал выпавшее из штанины оружие. Разрезать веревки оказалось легко, стилет был острым. Туран быстро освободился, размял запястья и выпрямился. Позвоночник хрустнул. Чтобы поменьше привлекать внимание, он опустился на корточки и подполз к бандиту.