Героев выбирает небо...

Степан же не боялся трудностей и работы, поэтому уже в течение пары лет увеличил численность табуна почти вдвое и наладил надежные каналы поставок гужевого транспорта как в Орасмар, так и в Лаган. Во время поездок в город он познакомился с приятной, миловидной женщиной Ириной, которая вскоре стала его женой. Но их счастье тоже длилось не долго. Ирина умерла во время родов, но ребенок выжил и стал единственной отрадой Степана. Сына он назвал в честь умершего брата — Ильей. Вот так они и жили на хуторе с отцом и наёмными работниками фермы, конюхами и берейторами, пока не случился набег тыманцев. На тот момент, Степан отправил берейторов в Лаган с табуном лошадей на продажу и частично для ополчения города Лаган, поэтому на хуторе они с сыном остались одни. Дальнейшую история, я знал. У Виктора же была большая семья: жена и трое детей, а также родители жены. Ситуация слаживалась не очень благоприятная для Ильи, но делать нечего, по местным традициям, именно они должны были взять обязательства по воспитанию племенника. Я надеялся лишь на то, что в связи со смертью последнего брата у Виктора сработают родственные чувства, и он не бросит мальчишку на произвол судьбы.

Вот так за неторопливой беседой, со своим почти единственным знакомым в городе, мы и доехали до подворья Тепляковых. На въезде во двор нас встретил парень, очень высокий и худощавый, сильно загорелый, но крепкий как кожаный жгут. Илья поприветствовал его, он ответил тем же, не скрывая при этом радость от встречи с мальчиком. Я выдохнул, увидев, что хоть кто-то обрадовался Илье. Мы спешились. Из дома начали выходить люди. Не молодой мужчина, солидных размеров, женщина одного с ним возраста — жена, и тройка ребятишек. Они стояли на крыльце, удивленно глядя на нас, а мы направились к ним.

— Илюша! Какими судьбами? Почему без отца? — С довольно фальшивым радушием в голосе поприветствовал он племянника.

— Дядя Витя, папу убили… — он замолчал пытаясь сглотнуть ком подкативший к горлу. — я… я. Тут его нижняя губа затряслась, лицо искривилось в накатывающей истерике, а из глаз сорвался водопад слёз. Хочу заметить, что до этого момента Илья не давал слабины, как взрослый мужчина, держался и вел себя достойно, но при виде родных все же, сдался.

С крыльца слетела жена Виктора, оказавшаяся очень легкой и воздушной, не смотря на полноту комплекции. Она подбежала к Илье, прижала его к животу и по-матерински, поглаживая по голове, начала успокаивать. Виктор все же заметно помрачнел, наверно не ожидал он таких новостей, тоже подошел к парнишке крепко взял его за плечо и сдавил легонько могучей ладонью. Илья еще с минуту проплакал, затем стал успокаиваться. Виктор сурово посмотрел на вышедших из дома всех его обитателей, включая всю прислугу, грозно скомандовал:

— Чего уставились? Что работы нет? Живо все за дело!

Все засуетились, рабочие во дворе вернулись к своим обязанностям, прислуга из дома убралась обратно, а Виктор пригласил нас в дом. Там он распорядился, чтобы мальчика отвели умыться и переодеться, а кухарке с помощницей велел накрыть на стол, что было очень кстати, я был жутко голоден. Пока мальчика приводили в порядок, я представился хозяину, почему-то чувствуя и на себе вину, за несчастную судьбу, постигшую их. Виктор предложил мне пройти на второй этаж, там у него был кабинет и по его словам, там я могу ему рассказать все, что произошло, без участия лишних ушей. Для чего нужна была такая осторожность, я не понял. Хотя может он не хотел, чтобы пошли неправдивые сплетни среди прислуги? И то верно. Проходя мимо кухни к ступенькам массивной лестницы, Виктор приказал помощнице кухарки, принести нам лимонада и сказал, что мы будем у него в кабинете. Та, не говоря ни слова, кивнула и метнулась обратно.

Кабинет был очень вычурный по своему интерьеру. Мощная, крепкая, резная мебель. Все в темных тонах. Широкие гардины, на немаленьком окне, плотно задернуты и почти не пропускали в помещение света. Шкафы на всю высоту помещения, достигали потолка. И что-то похожее на ковер из очень мягкого ворса. Мне стало не по себе, я наверняка сейчас был похож на среднестатистического бомжа из моего мира, и пахло от меня также, я уверен. Разве что в ароматах доминировал конский пот, а не мой собственный. Но Виктор не обращал на это, ни малейшего внимания, мысли его был где-то в другом месте. Я все же не решился пачкать ковер своими ботинками, разулся и оставил их у входа в кабинет, надеясь, что моё общее благоухание перебьет запах ног. Сам он был невысоким, но очень крупным, даже толстым, но как-то в меру. Седина уже коснулась его макушки и висков, а сальные глазенки, маленькие и серые, блестели хитростью. На губе в уголке рта, у него была крохотная бородавка, а нос картошкой пугал, торчащей из него, растительностью. Типичный купец, не очень приятного вида. Виктор указал мне на стул, и я присел, все еще чувствуя себя очень неуютно. Сам он обошел громадный стол, с великолепными резными ножками и, усевшись напротив, очень твёрдо посмотрел мне в глаза. Я слегка растерялся, но спросил его:

— Вы хотите услышать от меня более подробную историю?

— Я хочу узнать, какого чёрта ты привез его сюда только сейчас? — Со стальным холодом в глазах спросил меня Виктор. Сказать, что я был удивлен, я не могу. Я просто обалдел. Но, не теряя уверенности в голосе, ответил:

— А, что Вы удивляетесь, уважаемый? Не очень-то вежливо с вашей стороны, задавать мне такие вопросы, после того как я спас вашего племянника он неминуемой гибели. Тем более помог ему сюда добраться, обеспечив, транспортом. Вы ничего не путаете? Вы же его родной дядя. Или это я чего-то не понимаю?

— Я имею в виду, почему ты его привёз не сразу, а после комендатуры? — Всё еще не сбавляя напора, выдал мне Виктор.

— Послушайте Виктор! Была экстренная ситуация, вашего брата убили у меня фактически на глазах, а когда мы с напарником добрались до хутора, то нас чуть не прихлопнул Ваш племянник, а ночью этого же дня, нас всех чуть не отправили на тот свет еще одни отморозки. И Вы имеете наглость меня упрекать в том, что мы сначала съездили к коменданту, а только потом я доставил Вам мальчика? Вы что, забыли какие в городе порядки? — Выдал я, на одном дыхании, как можно сильнее сдерживая накатившее на меня раздражение и негодование.

— Ладно-ладно, постойте Камиль. Я не хотел на Вас давить, простите. — Поднял он руки ладонями ко мне, в знак капитуляции и переходя в обращении ко мне на «Вы». — Я просто еще не могу поверить в то… что Степан мёртв. Поймите меня, я такого не ожидал, и голова закружилась от мыслей, что же делать теперь. Да, мой вопрос прозвучал, конечно, странно, даже неуместно, но ведь, и я должен думать не только о себе. У меня семья, дело, а тут такие новости. Понимаете, сообщив все коменданту, он пошлёт туда своих ищеек, а они там все разметут и разгромят. А со всем ценным, что там осталось, придется распрощаться.

— Так вот что Вас интересует? Имущество едва преставившегося брата, которое теперь отойдет Вам?

— Нет же, все не так. Вы опять меня не правильно поняли. Я беспокоюсь не за своё имущество. Оно ведь все будет принадлежать Илье, разумеется, после наступления его совершеннолетия. Простите меня за грубость, я еще не пришёл в себя. — Пошёл на попятную Виктор, убрав, куда подальше свой горделивый тон. — Вы не могли бы мне все же рассказать более подробно, что произошло?

Я, выдал ему почти все, что мы рассказали коменданту, но, уже не вдаваясь в ненужные подробности. Он все время слушал меня, не перебивая, только изредка уточняя в тех моментах, речь в которых шла о попорченном имуществе брата. После этой беседы мы направились вниз, в столовую, а я, переварив окончательно поведение Илюшиного дядюшки, мысленно посочувствовал ему. Жить в семейке этого жмота и собственника парню будет очень непросто.

Нас накормили от души. Хозяин, что есть мочи, демонстрировал гостеприимство, и даже под конец ужина, который закончился с наступлением вечера, предложил заночевать у них на подворье в одной из комнат для прислуги. Я, недолго раздумывая, согласился, ведь вариантов у меня не было. А что? Знакомых в городе почти нет, денег нет вовсе, только небольшой хабар, которым я успел разжиться, вот и всё.