Сын черной вдовы

льзнуть мимо стража, когда тот принесет еду?

Краш с наслаждением убил бы тюремщика. Увы, в одиночку и без оружия ребенку не одолеть взрослого воина. Зато в проворстве он вполне мог потягаться с угрюмым стражем. Едва гранитная плита со скрежетом двинулась с места, узник рванулся вперед. Миновав опешившего тюремщика, он не успел сделать и трех шагов, как оступился в непроглядном мраке, царившем не только в пещере, но и за ее пределами, полетел вниз по гладким ступеням и чудом не свернул себе шею.

Очнулся Краш на прежнем месте. Вскоре он обнаружил, что в наказание за попытку сбежать его оставили без еды. На полу стояла лишь глиняная плошка с водой: а'шури не собирались уморить юного пленника жаждой. Но поголодать дерзкому придется – для вразумления.

Мальчика терзали опасения, что голодом кара не ограничится. Возможно, его изобьют или подвергнут мучительным пыткам? Нет, ничего подобного не случилось. Никто не явился истязать беглеца: о нем словно забыли. Тело, избитое о ступени при падении, ныло, но кости были целы. Дурея от скуки, густо замешанной на страхе, Краш вновь начал обследовать пещеру – и обратил внимание на слабый ток теплого воздуха, идущий откуда-то сверху.

Неужели там есть путь к спасению?!

Он попытался вскарабкаться по скользкой стене. С третьего или четвертого раза это ему удалось. Краш подтянулся, уцепился пальцами за шершавый край тоннеля – камень был на удивление сухим – и в следующий миг его накрыла волна беспредельного, физически ощутимого ужаса, швырнув обратно на пол темницы. Без сомнения, ужас выплеснулся из тоннеля, которым мальчик наивно решил воспользоваться для бегства!

Вслед за безотчетным и необъяснимым ужасом, сжавшим внутренности в один пульсирующий комок и вызвавшим у Краша безостановочную икоту, из тоннеля надвинулся шелест – сухой и ритмичный. Казалось, чешуйчатый змей-гигант, реликт ушедших в небытие эпох и эонов, приближался сейчас к пленнику, мигом покрывшемуся холодным потом.

Увы, это был не змей.

По тоннелю двигалась Черная Вдова.

Краш уже имел несчастье видеть ее однажды – и едва не лишился чувств от омерзения. А может, и лишился – он плохо помнил.

Шорох за каменной дверью вырвал его из воспоминаний.

Она?!

Нет. Она приходит с другой стороны, из глубин преисподней, откуда в лабиринт Шаннурана плывет ослабленный жар геенны. Из-за этого здесь вечно царит противоестественная, влажная духота. А дверь открывают люди. А'шури, Пасынки Черной Вдовы, как они себя называют.

Похоже, а'шури сами боятся своей жуткой "мачехи"!

Краш оскалился в злорадной улыбке. Да, боятся! А вот он ее больше не боится. Ни капельки. Ну, почти ни капельки…

Он различил тихое шлепанье босых ног по ступеням, на которых едва не разбился вдребезги. В последнее время не только зрение – слух и обоняние мальчика тоже сильно обострились, выйдя за грань человеческих качеств.

Скрежет гранитной плиты резанул по ушам. Знакомый страж – Краш различал его во тьме, как приземистую мощную фигуру, сотканную из тускло-багровых