Младший граф. Трилогия (СИ)

Периферийное зрение, тем временем, на автомате снабжало мозг сведениями об окружающем пространстве. Просторный, почти пустой, со скудной меблировкой, зал: какие-то антикварного вида большие вазы по углам, пара полу абстрактного типа бронзиумных скульптур и светло-каменные барельефы, изображавшие что-то явно пафосное историческое, у одной из стен. Противоположную стену занимает огромное витражное окно с ажурными переплетами. Пара больших закрытых, кажется раздвижных, дверей в двух других противоположных стенах. Бордового цвета пол, кирпично-красного цвета, с непонятным покрытием — возможно, это и вправду деревянные панели, как неожиданно подсказывает мне память — но, что это за дерево такое? — Панели высотой примерно до уровня голов скульптур, что стоят у стены — выше цвет переходит в белый, как и у ровного гладкого потолка — а вот там точно пластик! — У меня глаз профессионала: в пластиках я кое-что понимаю, в отличие от сортов дерева — дерево тут в кораблестроении не применяется, даже в отделке. Материал окна непрозрачный, имеет легкий бежевый оттенок — а вот светильники, замаскированные под карнизы, дают белый дневной свет. Отсюда, наверное, и это ощущение неестественности освещения. Потому что за окном явно день, причем — совсем не пасмурный. Из мебели, собственно, в зале только пара низких массивных кресел с обивкой «под кожу», в тон полу и нижней части стен — стоящих ближе к окну. Да легкий столик из полированного красного дерева — здесь фактуру древесных волокон видно уже четко, с более темного оттенка инкрустацией-орнаментом, аналогичной по рисунку орнаменту оконного плетения, — стоящий как раз между креслами. Вот у этого-то столика, на чистой столешнице которого валяется какая-то небольшая открытая пустая коробочка, я и грохнулся, испачкав заодно пол, покрытый дорогущим отделочным материалом. Почему именно дорогущим? — а дешевку при отделке элитных космических яхт как то не принято применять. Впрочем, впечатление «не дешевизны» в этом зале производило буквально все, крича не то о принадлежности помещения роскошному особняку, а не то вообще — королевскому замку.

Так, чувствую: надо топать в освежитель, где тут ближайший? — память бодро и услужливо подсказала путь по замку. Точно, замку, вспомнил. Вид у меня сейчас ну никак не парадный, а нужно соответствовать — положение то обязывает. Мое сознание нагло тычет в нос образец для соответствия: мужчина, который все еще держит сейчас меня за руку. Высокий, рост у мужика — где то на уровне моего собственного роста — широкоплечий, с непокрытой головой. У него такой же, как и у меня, прикид в стиле «ретро милитари», хотя нет, не совсем такой же: пояс несколько другой по виду, буро-коричневого цвета, а сапоги черные. Ах да, еще, в отличие от меня, на плечах у мужчины плащ, темно коричневого почти черного цвета, застегнутый у горла на пару серебристого цвета металлических застежек, скрепленных цепочкой того же металла. Застежки с вычурным орнаментом — тоже, кстати, идентичным по рисунку тому, что имеют переплет окна и инкрустация столика. — Родовой знак? — как это… а, тамга, называется! — Очень может быть: никакой «подсказки» от сознания, на этот счет, у меня нет — голая теория. На поясе у мужчины висит штуковина, почти аналогичная по виду той, что висит на поясе и у меня самого. Ну, та самая слегка гнутая цацка, мешавшая мне, когда я на полу валялся — вон мельком выглянула у него из-под плаща, — разве что в деталях конструкции и материале из которого сделана чуть отличается. Выше воротника кителя гордое, вытянутое, с надменным выражением лицо: седые, зачесанные назад волосы, высокий лоб, длинный крючковатый нос — вокруг рта, с опущенными кончиками тонких губ, аккуратные седые усы и бородка клином. Характерные, приподнятые к переносице брови, придающие лицу выражение не то молчаливого вопроса, не то легкого недовольства. И проницательные, слегка прищуренные карие глаза.

Легкое пожатие руки вернуло меня из мира мыслей в мир реальный.

— Как ты себя чувствуешь? — еще раз, уже настойчивее, спросил мужчина напротив.

— Голова болит и слегка кружится, но все, кажется, начинает приходить в норму потихоньку. Больше, кроме этого, — киваю осторожно на лужу блевотины, — ничего серьезного, головная боль не в счет. Хвала Силе дядя, обошлось, кажется, без последствий — но, ты как хочешь, а эта стекляшка совсем никакой не голокрон, пусть и выглядит как настоящий. Тебя кто-то ловко разыграл с этой непонятной фигней, если только он не имел, с этим розыгрышем, каких-то иных — куда худших — намерений. — Кажется, что я и вправду едва не слился с Силой, когда пытался эту штучку активировать. Сейчас мне нужно в освежитель, а потом можно подумать вместе, на этот счет. Заодно, попробуй просканировать осколки Силой — только, осторожно!

Мужчина, которого я назвал «дядя», на мгновение задумался, а потом отпустил мою руку и чуть кивнул головой.

— Хорошо, иди. Встретимся потом в моем кабинете. Я буду ждать.

После чего, легким небрежным движением руки — даже не наклоняясь к полу и не касаясь их! — разом поднял всю кучку красных битых стекляшек, валявшихся на полу, в воздух. А следом, плавно переведя один пасс руки в другой, но, снова не прикасаясь ни к чему, аккуратно ссыпал это чертово битое стекло в коробочку, лежащую на столе. И коротким взмахом кисти, все так же, не коснувшись руками ничего кроме воздуха, захлопнул крышку коробочки. Через мой легкий ступор сознание укоризненно намекнуло, что глупо глядеть на обычный Телекинез как на чудо — тем более, что мы и сами умеем уже ничуть не хуже Графа. Так, и кто это тут такие «мы»? Вместо этого, сволочное мое сознание опять повернуло «регулятор громкости» у меня в голове — и едва слышный назойливый шум снова пробило куплетами песни. Только голос, поющий ее, в отличие от первого услышанного, был каким-то хриплым и грубым — «Прокуренный и пропитой!» — злобно вякнуло мне в ответ мое сознание.

С трудом заткнув глотку неведомому певцу у себя в голове, собрался повернуться к одной из дверей. Проклятая шиза, не иначе! — голоса в голове, и оба разные — а поют вроде про одно. Не понятно только, какого черта эта песня имеет отношение к моей персоне, а? С этой мыслью, беспокойным насекомым жужжащей в голове, кивнул осторожно «дяде», «графу» — а, неважно сейчас, кто он такой! — и поплелся по услужливо подсказанному сознанием нужному мне сейчас маршруту. Краем глаза заметил, как мужчина, с которым я разговаривал только что, зашагал к противоположной двери и взмахом руки открыл ее, что-то перед этим набрав на браслете-комлинке, до этого скрытым от моих глаз манжетой рубашки — из этой двери, навстречу ему, выполз дроид-уборщик. Скорее всего, дядя его и вызывал через браслет. Кстати, чуть дернул рукой, слегка задрав левый рукав — у меня оказывается такой же комлинк. Весело, однако. Не став даже пытаться, вопреки уверениям своего сознания, кидать понты и самому попробовать воспользоваться этим самым «телекинезом», просто тупо активировал простым прикосновением руки сенсорную панель, и вышел в открывшуюся дверь из Красного зала — о, название вспомнил! — в коридор. И только потом до меня дошло, что активировал панель и тыкал пальцем я тоже чисто на условных рефлексах: рука, казалось, сама знала — куда и как прикоснуться. Но мозг мой был уже настолько перегружен поступающей информацией об окружающей действительности, что даже не среагировал на осознание этого. Ну, открыл и открыл — идем дальше, тем более что «автопилот» работает исправно.