Разитель. Трилогия (СИ)

А действием этим был лихой и правилами строго‑настрого запрещенный маневр выхода из Простора не то что на минимальном расстоянии от намеченной к обследованию планеты, но буквально почти на ее поверхности, даже не в верхних слоях атмосферы, а в плотных, нижних, на такой высоте, на какой летательный аппарат уже начинает посадочный маневр. Но выход этот был нужен вовсе не для посадки: финишировать на этой планете Тавров вовсе не собирался, хотел лишь совершить один виток – и снова уйти в Простор, оставляя тех, кому придется стать свидетелями такого хулиганства, в глубокой досаде. Маневр этот был нужен лейтенанту по нескольким причинам.

Первой из них было, как ни странно, сохранение собственной безопасности: выйди он в обычное пространство, он был бы заблаговременно замечен, и сразу же были бы приняты меры для его уничтожения.

Думать так заставляла судьба одного корабля – «Инспектора трасс» с четырнадцатью членами экипажа, – о факте гибели которого (и, по всей вероятности, которых) при невыясненных обстоятельствах стало известно буквально вчера. Это, собственно, и заставило теллурианское начальство отправить разведчик в ту же область пространства – на сей раз лишь с одним человеком, для уменьшения риска.

Небесное тело, около которого – или на котором – погиб «Инспектор», было одним из множества мертвых, непригодных для жизни окраинных планет и вторым за короткое время, где стало происходить нечто непредусмотренное и необъяснимое, а именно – возникновение жизни, ничем вроде бы не оправданное. Изменения начались явно не без участия людей, более того – по некоторым признакам, именно людьми были инициированы благодаря каким‑то новым возможностям. Эпохально! Но творцы чудесных преобразований явно не хотели не только вмешательства посторонних в начатый ими процесс, но даже их присутствия в пространстве, на расстоянии, с которого можно было бы вести наблюдение за происходящим. А в случае когда кто‑нибудь пытался посягнуть на это стремление преобразователей к уединению, они шли на все, вплоть до уничтожения нарушителя границ, ими самими установленных. При этом кем были эти «они», до сих пор оставалось неизвестным: никто не спешил объявить себя чудотворцем.

Но при таком маневре, к какому сейчас готовился, еще находясь в Просторе, Тавров, никто – ни люди, ни автоматика – не успел бы даже сообразить, что, собственно, происходит, и тем более – нацелить и использовать средства уничтожения. Так что у корабля‑нарушителя были все шансы ускользнуть если не незамеченным, то во всяком случае непораженным.

Такой была первая причина. А вторая являлась, собственно, основной целью задуманного действия: во время облета – зафиксировать на видеокристаллах все, что попадет в поле зрения аппаратуры, в первую очередь – изменения, происходящие на поверхности, далее – технические средства, которые, несомненно, должны были там появиться для этого самого преображения и которые, как надеялись на Теллусе, можно будет потом идентифицировать, выходя таким путем на их изготовителя, а от него, по торговым каналам, в конце концов и на тех, кто применяет их в этих вот операциях. И наконец, поскольку погибший «Инспектор» успел сообщить о том, что на поверхности планеты находился в то время корабль, сейчас можно было надеяться если и не застать сам корабль, то хотя бы обнаружить место его посадки и взлета и снять его характеристики, по которым впоследствии станет возможным определить не только класс, но, если повезет, и название корабля, а также (уже вернувшись в Простор) выяснить его маршрут, поскольку в узлах сопространства (как до сих пор официально именовался Простор) каждый маневрирующий корабль определенным образом меняет физику этого узла и след этот сохраняется, хотя и не вечно, но на время, достаточное для его фиксации. Именно такими делами занимался обширный отдел Службы – Космическая разведка. А всестихийный разведчик принадлежал как раз этому отделу и был оборудован аппаратурой для анализа – если и не фундаментального, всестороннего, то, во всяком случае, позволял получить основные характеристики определяемого корабля в экспресс‑режиме. Таким был смысл экспедиции.

…Тавров невольно вздохнул: последние секунды перед началом маневра, сумасшедшего выхода из Простора на грани катастрофы, истекали; их не хватило бы даже на то, чтобы еще раз проверить, хорошо ли включился его персональный мик, который, собственно, и будет вести операцию – потому что мик лучше знал о лейтенанте все, включая быстроту реакции и скорость выполнения нужных действий. Контроль за состоянием пилота осуществлялся им с предельной точностью, поскольку он как‑никак был внутри этого пилота; и кроме того – мик знал все касающееся операции, вирт‑кап же – нет, вводить в него всю информацию начальство не сочло нужным. Вообще доверять компьютерам тайны, полагали некоторые, в том числе и генерал Службы Иванос, было делом опасным и ненадежным. И вот…

Пять, четыре, три… Ноль.

Рука сама, без участия мозга, сработала. Поле! Незримое облако окутало корабль. Ход! Пробой!..

Туман в глазах. Головокружение. Мельчайшая вибрация не только тела, но и всего корабля. Привычно. И все равно страшно. Чернота на экранах – прорыв сквозь ничто. Ничего, все в порядке. Сейчас на мониторах возникнет чудесное звездное небо…

Никаких звезд. Их и не должно быть. Огненные струи. Гром – газовая волна, атмосферное цунами, вызванное внезапным появлением тела из ничего, мощным и мгновенным толчком швырнувшее воздух во все стороны. Скорость относительно планеты в это мгновение, к счастью, ноль – как и было задано. Иначе корабль сейчас и сам превратился бы в раскаленное облако. Нулевая скорость и полевая защита сработали честно. Первый опасный рубеж пройден. И – ускоряющийся разгон над самой поверхностью планеты, выбор заранее вычисленного курса, скорей, скорей, пока тебя еще не заметили, не поняли, не успели преодолеть растерянность, кинуться к оружию, поймать в прицелы…

Съемка идет? Идет. Прекрасно. Потому что своими глазами просто ничего не успеваешь увидеть.

Плавное изменение плоскости орбиты. Неравномерное. Чтобы не успели ее вычислить и там, впереди, встретить залпом.

Что‑то промелькнуло. Зелень? Похоже, она. Еще немного ее. Но уже есть. Все правильно. Все оправдано.

Облачка разрывов вспухают впереди. На этом курсе мы лежали десять секунд тому назад. Но сейчас уже в стороне. Так и надо. Теперь осталось…

Ага. Вот он, финишно‑стартовый круг. Здесь был корабль. Не черный круг, конечно, корабль садился и взлетал, естественно, на антигравах, без всякой химии, одна гравитоника. Круг простому глазу незаметен. Но приборы его взяли. В нем сохранилось, как и следовало, остаточное гравиизлучение, возникла небольшая, но все же определимая гравитационная аномалия. Ее и записали.

Больше ничего интересного здесь нет. Если и можно будет что‑нибудь увидеть, то уже на снимках. А сейчас – давай бог ноги!

Изменение курса на максимуме ускорения. Вовремя включились антигравы, облегчая отрыв. Касательная к поверхности плавно переходит в вертикаль. Ускорение на пределе. Атмосфера уже позади. Разгон. Пробой. Простор.

Жив? Невероятно, но да.

– Виртуал‑кап! Прими управление. Загрузи анализаторы. Выполняй!

«Выполняю».

Уфф!..

Позволим себе пять минут покоя.

Но не более того. Потому что уже пошел поиск следов, оставленных в Просторе тем кораблем, разгрузка которого на пустынной, еще даже никак не нареченной планете была так надежно прикрыта батареями, работавшими на уничтожение.

Казалось бы, какие могут оставаться следы в пространстве? Даже в такой плотной среде, как вода, оставленный кораблем след уже через минуты исчезает с глаз долой; что уж тут говорить о пустоте Простора? Однако человек, сказавший в свое время, что «природа не терпит пустоты», даже и не подозревал, насколько был прав. То, что нашим несовершенным чувствам представляется пустотой, на самом деле заполнено множеством полей и излучений, а если кто‑то полагает, что уж в сопространстве ничего подобного быть не может, то он глубоко заблуждается. Да, наш глаз не видит следов даже в воде, но пустите анализаторы – и они без особого труда обнаружат оставленные кораблем за собой микрочастицы краски, ржавчины, металла, засекут реакции ближней морской живности, выделят из общей массы воды крохотные центры происходивших кавитационных микровзрывов, в которых разбиваются молекулы, а если глубина не очень велика, то и на дне тонкий анализ способен обнаружить линию крохотных нарушений. Но в море такой анализ требуется достаточно редко, судно быстрее можно обнаружить спутниковым наблюдением; а в Просторе просто нет других способов, кроме определения нарушений конфигурации полей и опять‑таки засорения окружающего пространства микрочастицами, неизбежно теряемыми кораблем. Словом, ничто в мире не исчезает бесследно – еще одна старая истина.