Тибериумные войны

– Конечно, они просматривают мои репортажи. Стандартная процедура. Но это не контроль. Они вносят предложения, но не контролируют то, что мы делаем.

– В самом деле? – с сомнением спросила Териз.

– В самом деле, – решительно заявила Аннабелла. – Вы ведь слышали о свободе прессы, не так ли?

– Господи боже, вы и вправду в это верите, да?

– Вы должны извинить Териз, – быстро произнес Лебниц, прежде чем Аннабелла успела ответить. – Она в плохом настроении примерно с две тысячи двадцать девятого года

Териз покраснела.

– Извините Моне, но…

– Все в порядке. – Немного подумав, Аннабелла решила выдать часть личной информации в надежде, что это поможет присутствующим увидеть в ней человека, а не репортера «Дабл-Ю-Три-Эн». – Я к этому привыкла. В своем родном городе я даже вынуждена пользоваться маскировщиком.

Патель спросил:

– А что это такое?

Один из мужчин добавил:

– Это случайно не те штуки, которыми раньше пользовались нодцы?

– Именно. Это устройство, меняющее внешний вид человека. Оно накладывает на лицо голограмму, и вы выглядите иначе. Братство использовало его, чтобы обмануть системы видеонаблюдения в те времена, когда это было чуть ли не единственное средство безопасности.

Лебниц снова тихонько засмеялся:

– Меня изумляет, что в прежние времена, когда можно было запросто менять внешность, людей не грабили какими-нибудь изощренными способами.

– Да, я тоже не могла поверить, когда мой босс сказала мне об этом. Но сейчас такая штука настоящая находка для меня.

– Зачем она вам нужна? – резко спросила Териз.

– Потому что люди знают меня в лицо. Они видят меня в своих квартирах и офисах, и я вызываю у них ассоциации с репортажами, которые делаю. И, если репортаж им не нравится, они обвиняют меня. – Они также ассоциировали ее с репортажами, которые им нравились, что, в свою очередь, также вызывало определенного рода преследования, но Аннабелла подозревала, что ее аудитория не слишком это оценит. – Поэтому, появляясь на людях, я пользуюсь маскировщиком, чтобы меня не узнали.

– Неужели вам не хочется, чтобы вас узнавали? – В голосе Териз слышалось ехидство.

Не желая, чтобы ее поддразнивали, Аннабелла ответила:

– Я люблю ездить на работу и обратно домой спокойно. Ходить по магазинам и есть так, чтобы меня не тревожили.

– Мне кажется, – произнесла Териз, – если ваша профессия связана с появлением на публике, вам следует смириться с тем, что вас «беспокоят», – это часть вашей работы.

– И когда работаю, я отношусь к этому нормально, Я никогда не пользуюсь маскировщиком на работе, Териз.

По выражению лица Териз Аннабелла поняла, что допустила тактическую ошибку, обратившись к ней по имени. Но как еще к ней обращаться? Мэр, самый важный человек из присутствующих, нормально относился к тому, что его называют Моне, с чего бы этой женщине беспокоиться из-за таких пустяков?

Аннабелла продолжила:

– В частной жизни я предпочитаю сохранять анонимность. Как и все остальные люди.

– Но ведь вы не такая, как все, верно? – спросила Териз явно враждебным тоном. – Вы репортер «Дабл-Ю-Три-Эн», публичная фигура. Вы думаете, кто-либо из нас пытается скрыть от общественности, кто он такой? Вы что, совсем охренели и думаете, что кто-нибудь из нас может быть «не на работе»?

Все за столом напряглись, когда Териз выругалась. Хотя на «Дабл-Ю-Три-Эн» не были введены ограничения подобного рода, так обычно никто себя не вел. И действительно, Аннабелле хватило бы пальцев на руках, чтобы сосчитать количество раз, когда кто-либо ругался на экране, и все те люди в тот момент были особенно эмоциональны.

«И Териз тоже», – подумала она.

Раньше Лебниц спокойно относился к выпадам Териз и не запрещал ей говорить, но произнесенное перед камерой слово «охренели» заставило его встать.

– Так, Териз, достаточно. Аннабелла гость нашего города, и я не собираюсь обращаться с гостями подобным образом, понятно?

Казалось, совершенно искренне Териз произнесла:

– Прошу прощения, Моне. – Впрочем, вид ее не был таким раскаивающимся, когда она добавила: – Извините, мисс By. Это было грубо с моей стороны.

– Ничего, все в порядке, – ответила Аннабелла. – То, что вы говорили, шло от сердца. Я ценю честность. – Повернувшись к Лебницу, который снова занял свое место за столом, она спросила: – Моне, как вы думаете, могу ли я завтра, помимо посещения больницы, просто походить с вами? Понаблюдать за жизнью города, чтобы понять, чему стоит уделить особое внимание.

– Что ж… – Мэр обратился к Пателю: – Сэл, устроишь это? Распорядись, чтобы Аннабелле было разрешено находиться там, где завтра будем мы.

– Конечно, – ответил тот.

Доедая последний кусочек ло-мейна, Аннабелла думала, во что же она ввязалась.

Глава 6

Капрал Хью Исемби старался не обращать внимания на зуд в руке. Когда его повысили до капрала, ему сделали новую татуировку – татуировку тибериумом, – и она иногда по-прежнему чесалась.

Он лежал на животе в вентиляционной шахте над одним из коридоров Дворца съездов Сан-Диего. На сгибе руки у него покоилась винтовка «Т7», новая разработка. Исемби никогда раньше не бывал в этом полушарии и радовался, что попал сюда, служа Братству Нод.

Вместе с рядовым Войскунским он готовился теперь отразить атаку язычников ВОИ.

Узнав об этом задании, Исемби вызвался добровольцем. Он всегда хотел побывать в Калифорнии – Исемби никогда не видел Тихого океана – и одобрял все, что ослабляло так называемые Синие зоны ВОИ.

При мысли о Синих зонах Исемби ощущал почти физическую тошноту. Земле был дарован тибериум, и как отреагировала ВОИ? Самоизоляцией, строительством стен и попытками его остановить. Неудивительно, что столько бойцов ВОИ погибло от его воздействия. Их настигла кара божья за то, что они отвергали дарованное свыше.

– Надеюсь, эти штуки работают, – пробормотал рядом с ним Войскунский.

– О чем ты?

Войскунский опустил взгляд на свою «Т7»

– О лучевом оружии.

Исемби лукаво осведомился:

– Ты имеешь в виду энергетическое оружие, улучшенное тибериумом?

– Да, лучевое оружие, – ответил Войскунский, качая головой в шлеме. – Вы смотрели спецификации на него? У него очень высокая кривая потребления энергии.

Растерявшийся Исемби ответил:

– Конечно, высокая. Иначе как бы оно выстреливало потоками энергии.

– Меня беспокоит его надежность. – Войскунский снова опустил взгляд на оружие. – Такое огромное количество энергии заключено в этом небольшом куске металла. Боюсь, как бы оно не разорвалось прямо у меня в руках.

– Если это произойдет, по крайне мере мы погибнем, сражаясь с врагами Братства.

Войскунский улыбнулся:

– Я готов умереть, сражаясь с врагами Братства, капрал. Но умереть здесь, в вентиляционной шахте, ничего не делая…

– Мы служим Братству. Что еще имеет значение? – спросил Исемби.

– Избавьте меня от фанатиков, – пробормотал Войскунский.

Исемби начал было сердиться. И как только Войскунскому удалось попасть в славную армию Кейна?!

– Рядовой…

– Я вовсе не хотел проявить неуважение, капрал, – произнес Войскунский. – Я верю в то, что мы делаем, поверьте. Мне просто не по душе идея бессмысленной смерти. Я знаю, что умру. Мы все умрем. Но я предпочел бы, умирая, захватить с собой несколько этих фашистов, а не погибать из-за ненадежного снаряжения.

Исемби уловил мысль рядового, но решил промолчать. Войскунскому нужно научиться уважать старших по званию.

– Это оружие позволит нам уничтожить наших врагов раз и навсегда. Поэтому мы и собрали силы вторжения.

– Вы уверены? – спросил Войскунский.

– Конечно, уверен. – Исемби покачал головой. – Если бы мы ограничивались устаревшим метательным оружием, наше войско моментально уничтожили бы. Но теперь на нашей стороне сила тибериума.

– Надеюсь, этого достаточно, – сказал Войскунский. – Но они, наверное, будут бомбить нас с воздуха.