Окраина. Дилогия (СИ)

– Чего нет, того нет.

– Ну вот, и не «Савой», и не швейцарское шале с коровками на лугах, – усмехнулся доедающий свою порцию Алексей Валентинович. – Мы, детка, некоторым образом, на принудительных работах оказались.

– Еще раз «деткой» назовешь, я другую вилку возьму. Стальную, – прохрипела Мариэтта, вскидывая взгляд от пустой тарелки.

– Стоп, – сказал Андрей. – Наша застольная беседа пошла не в ту сторону. Запас вилок ограничен, а нам еще решать бытовые вопросы. С жилплощадью определились? Какие пожелания?

– Я в ту конуру, где древняя вертушкамагнитофон стоит, – не задумываясь, оповестила Мариэтта. – Я таких древностей еще не видела. И лампады там цветные. Еще претенденты на дискотеку есть?

– Лично мне все равно где устраиваться, – сказал Генка.

– Я бы в той комнатке обосновался, где окно побольше. Люблю, знаете ли, когда воздуха много, – скромно признался Алексей Валентинович. – Но если дама на витрину претендует…

Еще не высказавшаяся Таисия с мольбой взглянула на начальство:

– Андрей Сергеевич, я бы просила разрешить хоть немного пожить на квартире. Так и вам удобнее, не буду коллектив смущать…

– Меня вы абсолютно не смущаете, – прервала даму бесцеремонная Мариэтта.

Таисия глянула на юную нахалку с откровенной ненавистью:

– Андрей Сергеевич, нельзя ли, чтобы во взрослые серьезные разговоры никто не вмешивался? Я несколько нервничаю, и…

– Пардон, я больше не вмешиваюсь, – влезла Мариэтта. – Вы не думайте, я к пожилым людям с искренним уважением отношусь.

– Не издевайся, – сдавленно предупредила Таисия. – Я сорваться могу.

– Срываться не нужно, – сказал Андрей. – Нам вместе еще долго и продуктивно работать. Вы, Таисия Викторовна, по определенному поводу нервничаете, или вам нездоровится?

– Я всегда переезды тяжело переношу. У меня голова кружится. И еще… здесь ктото еще есть? На меня давит атмосфера, комуто я не нравлюсь.

Мариэтта уже раскрыла рот, явно собираясь поведать, кому именно не нравится златовласая тетка, и Андрею пришлось поспешно объявить:

– Так, завтрак окончен. Я показываю Таисии Викторовне резервную жилплощадь. Остальные устраиваются. Через час рабочее совещание. Высказываем назревшие идеи по коллективной работе.

Сумка у Таисии была пухлая, но не тяжелая. Дама молчала, за что Андрей был ей искренне благодарен. И одной лохматой тарахтелки за глаза хватит. Кстати, в подъезде порядком воняло неистребимыми бирлюковскими кошками. В молчании поднялись на десятый этаж. Андрей отпер дверь:

– Апартаменты скромные, зато с ванной. Устраиваетесь.

– Андрей Сергеевич, вы даже не знаете, как я вам благодарна за понимание и чуткость, – едва слышно сказала женщина.

Андрею стало неловко – белокурая дама смотрела так страдальчески, что хотелось выразить соболезнование. Только непонятно по какому поводу.

– Устраивайтесь. Насчет ограничений на передвижение в служебное время напоминать не нужно? Передохните и возвращайтесь. Код на служебной двери – 02740. Не опаздывайте, пожалуйста.

– Спасибо, – выдохнула Таисия все с тем же странным проникновенным выражением.

Входя в лифт, Андрей с досадой помотал головой. Сия томность интимное предложение изображала? Блин, неужели на озабоченного недоростка похож? Тоже сексдива нашлась.

В «Боспоре» все было тихо. Личный состав копошился у себя в комнатах. Грязную посуду сгрузили в мойку. Андрей поморщился и включил воду. Как и двадцать пять лет назад, горячая вода в кранах кинотеатра появлялась нерегулярно.

– Вы это зачем? – в дверях возник Генка. – Мы хотели график дежурств составить.

– Составим. На первый раз я сам помою.

– Давайте я хоть вытирать буду.

– Валяй. Ничего, если я тебя просто Геной буду называть?

– Само собой. Меня все, сколько помню, просто Генкой и называли.

– Ну да, тебе помнить особенното нечего. Голова не беспокоит?

– Да нет. – Генка потер полотенцем коротко стриженную голову, на которой угадывался узор замысловатых шрамов. – Здоровье сейчас отличное. С памятью, конечно, того…

– Ничего, со временем вернется. Ты давно из госпиталя?

– Так я в больнице валялся. В гражданской. Кормили не очень, зато жалели, – парень ухмыльнулся.

– Здесьто тебе как? Не гнетет?

– Не сказал бы. Здание старое, с историей. Даже интересно.

– Не помешаю? – на кухню заглянул Алексей Валентинович. – Вот вы, молодой человек, говорите «с историей». А что конкретно мы все здесь должны чувствовать?

– Здесь мы ничего особенного не должны чувствовать, только помнить, что прогуливаться по этажам небезопасно, – сказал Андрей. – Выехав на задание, мы определяем, что именно произошло, и ищем потерпевшего. Определять направление поиска и дискутировать о способах эвакуации желательно не переходя на личности. Не гавкаясь.

– Согласен. – Алексей Валентинович сложил волосатые руки на груди. – Не оченьто нам с дамами повезло, да? Вы чтото быстро вернулись. Таисия уже утешилась?

– Давайте без намеков, – проворчал Андрей.

– А я без намеков. Женщины существа затейливые, но иной раз самое примитивное воздействие на них дает чудесный результат. Виноват, если запретную тему затронул. Нам здесь всетаки жить, лучше сразу ситуацию прояснить.

– Нечего прояснять, – пробурчал Андрей. – Инструкций свыше по поводу интимного поведения не поступало. Так что можете попробовать развести романтику. Только в разумных границах, без безобразий. Ясно?

– Принято, – Алексей Валентинович усмехнулся. – «Сухой закон» действует?

– Действует. На праздники возможны заранее оговоренные послабления режима. Опять же в разумных пределах. Да, курить придется исключительно на свежем воздухе.

– Я дымить бросил, – Алексей Валентинович постучал по левой стороне груди: – Сердце.

– А я не начал, – Генка стукнул себя по макушке: – Голова.

Мужчины засмеялись. Андрей, улыбаясь, сунул на сушку последнюю тарелку:

– Вы с рациями знакомы? Там, в каюткомпании, на столе «тоонки» лежат. Их бы освоить в первую очередь. Я к Мариэтте загляну, чтото притихла девушка.

– О, не к добру, – сказал Генка. – Идите быстрей.

Андрей постучал.

– Чего там? – неприветливо осведомились изнутри.

– Интересуюсь, как устроились.

– Так вползайте. Я тут одетая. А если и ню, так вы же начальник. Вам можно.

Девица сидела на столе и разглядывала автоответчик, зачемто перевернутый набок.

– Что за ацкий девайс?

– Автоответчик. Раньше на магнитную ленту записывали расписание сеансов и подключали к телефону.

– Прикольно, – девица поморщилась. – А если я чегонибудь запишу?

– Попробуйте. Только к телефону не подключайте.

– Нет, я обязательно платную секслинию открою, – девица кашлянула и опять поморщилась. – Вы меня на «ты» обзывайте. За глаза наверняка нарекли «соплей зеленой нечесаной», а в лицо на «вы». Не люблю я гона двуличного. Да вы самито не волнуйтесь – я воспитанная. Вы так «гражданином начальником» и останетесь. Я жутко начальство уважаю. В ментовке научили.

– В принципе можно меня на «ты» и Сергеичем называть. У нас тут не зона и не «обезьянник».

– Нет уж, я кого угодно на «ты» не называю, – прохрипела девица и сверкнула раскосыми глазами, окаймленными густейшими тенями цвета сажи. – Чего вам нужното от ребенкадауна?

– О совещании напоминаю. Через 20 минут.

– Я не забыла. Вещито разобрать можно? – Мариэтта кивнула на стол, на котором красовалась груда компактдисков, щипцов для завивки, проводов от зарядников и прочей дряни. Сверху красовалась начатая «обойма» трусиков. Туго запаянное в полиэтилен белье сияло исключительным оранжевым колером.

Андрей подумал, что такая помойка в радиоузле вполне может оскорбить старожилов. Как бы «целлулоидные» с этой нечесаной Тимуровны кожу не содрали.

– Разбирайся с имуществом. Тут иногда проверки бывают, желательно сохранять пристойный вид помещения. Да, и курить только на улице.

– Да? С какой это стати я должна на холод бегать?