Нетрацы. Тетралогия

– Все, как всегда. Выехав, я даже постоял недалеко от КПП, наблюдая за въездом. Нет ни дополнительных людей, ни ужесточения требований к проезду.

– Нашу машину мы оставим на общей стоянке. Сможешь позаботиться, чтобы кто‑нибудь отогнал ее в город?

– Дам двадцать гомов уборщику, и он с удовольствием выполнит мою просьбу.

– Как мы попадем на корабль?

– Я принимаю последний груз в пятом ангаре. Отошлю кладовщика. В контейнере хватит места вам обоим.

– А на борту?

– Объявлю учебную тревогу и уйду с мостика проверять готовность боевых расчетов. Коридоры будут пусты. Во время тревоги движение по палубам запрещено, и ты это знаешь не хуже меня. Будете жить у меня в каюте.

– Хорошо. Действуем по твоему плану.

Охрана космодрома пропустила на территорию машину капитана корабля беспрепятственно. В грузовом ангаре все тоже прошло по намеченному сценарию. Униженно извиняясь и лебезя, кладовщик, видя присутствие двух контрразведчиков, быстро скрылся среди нагромождения стеллажей и ящиков, отыскивая требуемую запасную часть оборудования. Беглецы, не без некоторого комфорта, устроились между потолком контейнера на верхних ящиках груза. Теперь о своем передвижении они могли судить только по звуку двигателя погрузчика, покачиванию контейнера и достаточно жесткому его приземлению на металлическую палубу грузового шаттла. Полет до крейсера и процедура выгрузки заняли не более часа.

Вой корабельной сирены достиг их ушей примерно еще через полчаса, а спустя пять минут двери контейнера распахнулись.

– Следуйте за мной, – проговорил И‑Рид, когда, выбравшись из контейнера, они почувствовали под ногами грузовую палубу.

Быстро пройдя пустыми коридорами, все трое вскоре оказались в капитанской каюте.

– Сюда никто не войдет, кроме меня. Отдыхайте, – проговорил капитан и тут же вышел обратно. Дверь мягко скользнула в пазах, отделяя коридор от капитанской каюты.

И‑Рид вернулся часа через три, сообщив, что получен приказ об отходе. Их группа кораблей выдвигается в восьмой сектор к звезде Церана, на левый фланг концентрируемого флота империи.

Базироваться группа до полной комплектации будет на орбите планеты Соли.

– Нам нужно попасть не позднее чем через неделю на Дару, – проговорил Каянов.

И‑Рид молча развел руками. Капитан крейсера никак не мог идти туда, куда бы ему хотелось. Малейшее неповиновение приказу – и крейсер просто расстреляют в упор.

– Мы пройдем мимо системы, в которой находится Дара, всего в двадцати парсеках, – пояснил имперец. – Один прыжок, но крейсер не успеет даже разогнаться, как его уничтожат.

– Кто может отдать приказ об изменении курса?

– Только командир группы, У‑Кив.

– На корабле есть атмосферники? – спросил Каянов.

– Есть десять универсалов типа «Согом».

– Отлично. Тогда я иду сдаваться.

– Ты не заболел, полковник, – растерянно спросил Сан‑Ком.

И‑Рид медленно потянул руку к кобуре бластера.

– Спокойно, ребята, с головой у меня все в полном порядке. Мы не можем до бесконечности прыгать с корабля на корабль, пока нас не поймают. Мы должны спровоцировать Ю‑Сима появиться там и тогда, когда нам это нужно.

– А при чем тут Многоликий? – спросил И‑Рид.

– Долго рассказывать, – прервал его Каянов. – Лучше скажи, капитан, что произойдет, если я заявлю тебе и твоему контрразведчику, что имею слово к императору.

– Корабль наверняка развернут и направят к ближайшей планете.

– Правильно. А ближайшей должна быть Дара.

– А как же Сан‑Ком? – растерянно спросил капитан.

– Тебе наверняка прикажут высадить меня на столичном космодроме.

– Скорее всего, так и будет.

– У них два варианта. Либо за мной пришлют бот с охраной, либо мою доставку на планету осуществляет шаттл крейсера. В зависимости от этого мы и будем действовать. Меня наверняка поместят до прибытия в отдельную каюту и поставят охрану.

– Так оно и будет, – подтвердил И‑Рид.

– В боте охраны будет много. Захватить его вдвоем с Сан‑Комом мы не сможем. Если пришлют бот, то ты, И‑Рид, убираешь охранника у моей каюты и помогаешь нам добраться до летной палубы. Мы захватываем один из истребителей и уходим к планете. Если поступит приказ доставить меня вниз на шаттле, то кроме контрразведчика ты выделяешь для моего сопровождения еще четырех человек, одним из которых будет Сан‑Ком. Вдвоем мы захватим шаттл и пойдем на космодром. Никто ничего не поймет. От него дальше уйдем на бреющем. Бросим машину, скроемся в городе.

– Я не могу включить в состав конвоя Сан‑Кома. К‑Сим знает каждого матроса на борту.

– Об этом не беспокойся, я его загримирую так, что родная мать признает в нем своего сына. Принеси голограмму одного из своих бойцов, которых собираешься назначить в конвой, а потом успокой его где‑нибудь в укромном месте. Сделай так, чтобы Сан‑Ком был недалеко от тебя. Его настоящее лицо мы ни в коем случае не должны пока никому показывать. Обо мне не думай, я действительно настоящий контрразведчик, но, правда, не совсем гаюн. Ну, сам увидишь. Все запомнил, что надо сделать?

– Я все сделаю.

– Тебе, И‑Рид, ничего не грозит. Все трупы спишутся на меня. Корабль, конечно, перетряхнут на предмет обнаружения моих сообщников, но, естественно, ничего не найдут, кроме козлов отпущения.

– Кого? – спросил капитан.

– Тех, которых захотят сделать виноватыми. Понятно?

И‑Рид молча кивнул.

– И последнее. Больше ты меня не увидишь. С корабля я исчезну. Мое место займет солнечник. Так что не удивляйся и не задавай вопросов.

– Постараюсь, – ошеломленный такими откровениями, пробормотал капитан.

– Если все понятно, то иди и добросовестно выполняй свои функции, чтобы твой штурман вовремя и без ошибки доложил о точке подхода к месту поворота.

И‑Рид, выслушав Каянова, молча посмотрел на Сан‑Кома, ожидая, что тот скажет, но имперец только согласно кивнул, выразив согласие с озвученным планом.

– Я не буду возвращаться в каюту, – проговорил И‑Рид, щелкая тумблером на панели, прикрепленной к столу. – Когда лампочка загорится дважды, это значит, вы начинаете действовать, – пояснил он. – Нужную голограмму я пришлю на копайзер. Когда лампочка загорится один раз, можете развернуть экран.

– Все понятно. Будем ждать твоих сигналов, – ответил разведчик.

– Ты все хорошо просчитал? – спросил имперец.

– А что тут считать, – весело ответил Каянов. – Как говорит один мой хороший приятель, сначала будем стрелять, а потом разбираться, сколько пальцев это стоит и что и где мы пропустили.

– А при чем тут пальцы?

– Он на них свой отпуск подсчитывает.

– И где он?

– Скоро увидитесь.

План, предложенный Каяновым, совпал с действиями командира группы и наземной службы контрразведки до мелочей.

Когда разведчик, в собственном обличье, одетый в форму контрразведчика, появился в коридоре и не спеша двинулся к двери центральной рубки, оба гаюна, стоящие на посту, сначала опешили, а потом стали судорожно лапать кобуры своих бластеров.

– Мне нужен командир корабля, – сообщил солнечник, невозмутимо смотря в глаза охранников и никак не реагируя на направленное на него оружие.

– Капитан. Пост номер один, – проговорил один из гаюнов в микрофон, явно вшитый в воротник мундира. – На корабле диверсант. Мы его захватили.

– Сообщите капитану, что его хочет видеть капитан контрразведки К‑Ян, – уточнил свой статус разведчик.

– Где вы находитесь?

– У входа в рубку. Включите камеру, капитан, и посмотрите сами. Этот солнечник утверждает, что он из контрразведки.

Несколько секунд длилось молчание. Похоже, капитан корабля внимательно рассматривал на своем экране неожиданного гостя.

– Обыскать и привести, – донеслась до Каянова прозвучавшая команда. – И немедленно майора К‑Сима ко мне.