Метро 2033: Подземный доктор

Человековолк, в три прыжка одолев отрезок туннеля, скрылся за поворотом.

Тревога на грани отчаянья вновь охватила Подземного Доктора. Полетаев признался! В это трудно поверить, ведь Тимофей верой и правдой служил ему пятнадцать лет. Но бывает всякое. Тем более, парня пытали. Впрочем, он мог признаться лишь в том, что шпион, а обо всем остальном умолчать или насочинять с три короба – кто проверит? Но Полетаева забрала Святая, так что даже то, о чем он не сказал под пытками, всё равно расскажет или уже рассказал ей. Но что такого особенного Тимофей может сказать? Ведь главного тот всё равно не знает, как и никто другой. А то, что знает… Ну что ж, будем теперь играть в открытую. Гораздо хуже то, что случившееся с Полетаевым было сейчас более чем некстати. Исполнение мечты казалось уже таким близким – и вот!.. Сейчас, как никогда, ему требовались глаза и уши в окружении Святой. Засылать нового человека в стан храмовников бесполезно и глупо, все равно что отправить того на верную смерть с табличкой на груди: «Я – шпион. Убейте небольно». Да и кого пошлешь – стариков и баб? Хоть сам иди. Прямо в клоунском наряде для пущей маскировки. Но что же делать?.. Захватить языка? В этом имелся бы смысл, если схваченный окажется из тех, кто знает именно то, что нужно. Но такими сведениями Святая вряд ли делится с каждым встречным. К тому же, сведения быстро устаревают, а ему необходимо иметь самые актуальные. И что теперь, брать по языку в день?

Доктор сжал виски ладонями. Спокойно! Без паники. Самое главное сейчас – сохранить хладнокровие и способность мыслить конструктивно и здраво. Если подумать, всё не так уж плохо. Катастрофы не случилось. Самое главное он знает, а это уже немало. Да, скорее всего, главная операция его жизни на какое-то время откладывается. Но ведь он ждал куда дольше, подождет и еще чуть-чуть. Сейчас важно не поддаться эмоциям, не наломать дров, не совершить ошибок, которые будет невозможно исправить.

Итак, для начала информация. Любой ценой. И средство ее получения сейчас только одно: его четвероногая «свита».

Когда Подземный Доктор, внешне совершенно невозмутимый, вошел в зал, тот был уже полон. Едко пахло псиной, но к этому запаху «архангельский демон» давно привык, а сейчас он ему даже нравился, поскольку нес в себе свидетельство звериной силы и мощи острых клыков.

Негромкий гул голосов при его появлении мгновенно утих. Доктор обвел присутствующих взглядом. Желтые глаза волков-мутантов пристально смотрели на него. Если бы эти жуткие, обезображенные мутациями уродцы не являлись его подчиненными, можно было поседеть от страха при виде такого скопища монстров. Увидел он и двух человекомедведей. Самого старого, того, кому Доктор пересадил всю голову – один только мозг он в ту пору еще не умел, – не было. Скорее всего, заболел, ну да в его возрасте это неудивительно. Удивительнее то, что старик вообще до сих пор жив, – тянет лишь за счет на редкость здорового сердца. Надо бы пересадить его мозг в новое тело, но пока не до этого. Да и сам… как его там?.. вроде бы, Николай… об этом еще не просил.

А вот что тут делают люди? Пришли все, кроме Евдокии, – та, понятно, выполняя приказ, сидит с Нюрой. Прогнать их или пусть остаются?.. Подумав, он всё же решил, что скрывать от людей то, что он собирался сказать четвероногой «свите», бессмысленно. Всё равно узнают от волков. Да, наверное, и лучше, чтобы знали. Потому что случиться может всякое, а кто предупрежден – тот вооружен. Проверенная временем истина.

Подземный Доктор остановил взгляд на середине зала.

– Мне нужна ваша помощь, – негромко, но так, что услышали все, сказал он. – Обычно я просто говорю вам, что нужно сделать, приказываю, но сейчас приказать не могу, потому что нужное мне связано с риском для ваших жизней. Да, все мы и так рискуем каждый день. Само существование в этом мире – уже большой риск. Но то, о чем я хочу вас просить, несет непосредственную, конкретную опасность.

По залу быстрой волной прокатился легкий гул, похожий на шум ветра. В нем не было слышно недовольства и страха, скорее, наоборот – решительность и согласие. Впрочем, выразить свои чувства словами пока никто не осмелился, что было, в общем-то, правильным, «архангельский демон» приучил жителей подземелья к тому, что перебивать его нельзя. Поэтому он спросил сам:

– Все согласны помочь мне, рискуя жизнью? Если кто-нибудь против, я не стану держать на него зла. Я знаю цену жизни и насильно расстаться с ней не заставлю сейчас никого, не тот случай. Покиньте зал те, кто не хочет… не может пойти на такой риск. И можете говорить, кому есть что сказать.

Гул прокатился по залу снова, теперь уже отчетливей и громче. Присутствующие переглядывались, но не ушел никто. Зато из задних рядов раздался голос:

– Ты дал нам жизнь. Мы вер-рнем ее тебе, если надо.

– Да, да! – донеслось сразу со всех концов зала. – Мы умр-рем для тебя! Говор-ри, что делать! Здесь тр-ру́сов нет!

Подождав, пока шум утихнет, Доктор сказал:

– Специально умирать не надо. Я бы очень хотел, чтобы смертей вообще не было. И я надеюсь, что мы обойдемся малой кровью. Но гарантировать это я вам не могу.

– Что нужно делать? – снова выкрикнул кто-то, но сейчас «архангельский демон» бросил в ту сторону столь красноречивый взгляд, что на торопыгу тут же зашикали и зарычали.

Подземный Доктор взмахнул рукой, словно дирижерской палочкой, и в зале вновь повисла тишина.

– До этого дня, – продолжил он, – я требовал от вас повышенной осторожности, запрещал какие-либо контакты с храмовниками, даже приближаться к ним и местам их обитания, кроме отдельных случаев, считалось большим нарушением. Теперь же я прошу обратного. Почаще крутитесь там, где могут появиться храмовники. Подбирайтесь к ним ближе, подсматривайте, что они делают, подслушивайте, о чем они говорят. Мне нужна любая информация о них – в первую очередь, о Святой и ее сыне Глебе. Важнее всего – о Глебе. При этом вы не должны убивать никого из храмовников даже под страхом собственной гибели. Допустима лишь защита в разумных пределах. Проще говоря: укусить можно, откусить нельзя. Но и укусить – лишь когда нету иного выхода. Если выхода не будет совсем, достойно примите смерть. В плен не сдаваться. Если всё же захватят, откусите себе язык. В прямом смысле. Умрете от потери крови, да и рассказать ничего уже точно не сможете.

По залу вновь прокатился звук, но слабый, похожий на выдох. «Архангельский демон» вновь обвел взглядом «свиту».

– В последний раз предлагаю подумать и отказаться, если кто-то решит, что моя просьба и ее условия для него неприемлемы.

Доктор подождал, но зала никто не покинул. Он благодарно кивнул и сказал:

– Можете задавать вопросы.

Зал взволнованно загудел. Жители переглядывались и перешептывались, но озвучить свои мысли вслух никто не решался.

– Смелее, – подбодрил собравшихся Доктор. – Сейчас можно спрашивать обо всем.

– Почему… – наконец осмелился кто-то. – Почему хр-рамовников… нельзя убивать… нельзя калечить?

– Потому что нам не нужна война со Святой.

– Тогда захватим кого-нибудь! Пр-риведем. Пусть всё р-расскажет.

– Он может не знать того, что мне нужно. И отпустить его назад будет уже нельзя. А это – тоже повод к войне.

– А Глеб? Мы захватим его!

– Не прикасаться к Глебу! – истерично выпалил Подземный Доктор.

Зал снова выдохнул – непонимающе, удивленно.

– Как мы узнаем, кто из них Глеб?.. – пробормотал кто-то в наступившей вслед тишине.

– Узнаете… – буркнул недовольный собственным срывом Доктор. – Он выглядит страшнее любого из вас. И трогать его нельзя. До тех пор, пока я не велю сделать это. Это всё. Выполняйте. И немедленно докладывайте мне обо всем, что узнаете.

«Архангельский демон» повернулся, чтобы уйти, но, сделав пару шагов, остановился и угрюмо бросил через плечо:

– Вот еще что… Встретите Полетаева – убейте. Только быстро и безболезненно.