Это! Моя! Земля!(СИ)

— Угу, — хмурит брови Львов. — Вот только с дозировкой создатели этой благодати, кажется, переборщили. И за жизнь эта хрень борется даже после того, как носитель уже того, отправился в «страну вечной охоты».

— Ну, в целом как-то так, — соглашаюсь я. — Есть там кое-какие тонкости, но они на основной смысл не влияют. Да, вирус настолько «не хочет» физической гибели носителя, что поднимает из мертвых его труп.

— Да уж, благодетели, ети их душу, — в сердцах выдыхает командир. — Вот чего им спокойно не сиделось? Хотели, понимаешь, все человечество осчастливить. А в итоге что? Ладно, какие подробности по их способности мутировать?

— Папку «Морфы» откройте.

— Морфы? — переспрашивает командир, щелкая кнопкой «мышки».

— Так биологи из «Пламени» мутантов обозвали, — поясняю я, обходя кресло Львова и вставая у того за правым плечом, готовясь давать пояснения к презентованным мне Пантелеевым «веселым картинкам». — Это сокращение. Полное название — метаморф. Это от греческого «метаморфоза» — изменение, превращение. Думаю, смысл понятен. В общем, существо, которое способно при необходимости и удачном стечении обстоятельств менять свой внешний облик и даже телосложение, подгоняя его под какие-то конкретные задачи. Вот, сами смотрите…

Командир начинает неспешно просматривать фотографии. Те явно сделаны в разное время, разными людьми и на разные фотоаппараты, а то и на камеры мобильных телефонов. И «объекты» на них засняты тоже разные. И слегка видоизменившиеся, едва успевшие отрастить себе большие челюсти с острыми клыками, вроде застреленного мною на Ленинском проспекте алкаша, и уже успевшие основательно трансформироваться, похожие на обезьяноподобных «культуристов» с перебитого блокпоста ФСИН или того, что «собры» на складах из «крупняка» угомонили. Были и другие, не только из людей отожравшиеся. Некоторых еще можно было опознать. Ну, в смысле, еще угадывалось, что вот эта облезлая жуть с несоразмерно огромной головой и крокодильими клыками, была совсем недавно чьим-то домашним любимцем, скорее всего обычным пуделем — остатки стрижки выдают. А вот другие вообще ни на что не похожи, если только на доисторических хищников, вроде того же саблезубого тигра. Но, как мне кажется, тигры выглядели по сравнению с ними куда привлекательнее. В первую очередь потому, что были пусть и хищными, но живыми. А не разлагающимися трупами. Короче, далеко не самое аппетитное зрелище.

— Ну, с этим, в принципе, все ясно. Перестраивают себя, превращая в идеальных охотников. Причем, похоже, не по общему принципу, а всяк по своему, кому что важнее. Так?

— Так точно, — соглашаюсь я.

Пока Львов кликами «мыши» перелистывал фотографии, я, периодически подглядывая в свой «конспект», пересказывал ему принцип превращения обычного зомби в морфа.

— Значит, сразу «контроль» делать нельзя? — переспрашивает командир.

— Нельзя, — согласно киваю я. — На невосставших такое откормиться может…

— Вот, кстати, о «таком»… — задумчиво трет переносицу он. — А до какого предела вообще эти «красавцы» раскормиться могут? Чего нам от них ждать? Может, пора уже не только крупнокалиберными пулеметами, а полевой артиллерией обзаводиться? Противотанковой, чтоб их.

— Вот это пока не известно, тащ полковник. Но ученые, как я понял, собираются над этим плотно работать. В том числе и поэтому им Скуратович и прочие «ботаники» с «Вакцины» так нужны были. Наверное, будут всякие эксперименты ставить…

— Угу, — хмуро хмыкает командир, — тренироваться… на кошках…

— Нет, — отрицательно мотаю головой я. — На кошках — бесполезно. Не зомбируются кошки, уже проверено. Если совсем не повезет мурзику — просто умирает. Но в упыря не превращается.

— Да, повезло котейкам, — задумчиво тянет Львов. — А кому еще подфартило? Кто в группу риска не попал?

— Как я понял, Алексей Андреевич, кроме кошек иммунны к вирусу все травоядные и, вроде бы, рыбы. Но по последним не уверен. А вот все хищники, кроме кошачьих, и всеядные, ну, там, свиньи или медведи — обращаются только в путь. Птицы — тоже пока не ясно, но есть подозрение, что тоже восстать могут. Вроде кто-то уже дохлых ворон и голубей видел.

— Плохо дело, — вздыхает командир. — Нам теперь, выходит, не только с бывшими людьми, но и с доброй половиной животного мира воевать придется. Птицы — вообще труба. Раньше только на головы гадили, а теперь?

— Не так уж все плохо, — не соглашаюсь я. — Животные от своих мертвяков, как я понял, улепетывают во все лопатки. И, в отличие от нас, в многомиллионные группы сами не собираются. Так что, той же собаке от своей помершей товарки сбежать проще, чем человеку. Дохлые птицы — вообще ни о чём: еле ходят, а летать вообще не могут. Да, вот еще что — все зомби, вне зависимости от вида, не любят воду.

— И что? Ров крепостной нам теперь вокруг города рыть?

— Почему нет? Техника строительная есть, рук, которые чем-то занять нужно, чтоб их хозяевам в головы мысли глупые не лезли — тоже. Понятно, что не сразу, сначала бы с реально нужным закончить: склады перевезти, стену поставить… А вот в перспективе…

— Нет, Грошев, смотрю на тебя, и кажется мне, что ты к подобной чертовщине всю жизнь готовился. Что ни спросишь — на всё уже ответ готов.

— Так я ж рассказывал, тащ пол…

— Помню, — обрывает меня он. — Помню я про твою «палату параноиков». Это я так, брюзжу с устатку, не принимай близко к сердцу. Так, всё, с мертвецами, вроде, в общих чертах разобрались. Переходим к живым. Что у тебя есть сказать по выжившим?

— Карта нужна…

— Есть карта, — командир вытаскивает из верхнего ящика своего стола пухлую, во много раз сложенную «склейку» [19]. — Помоги-ка развернуть.

Расправив армейскую крупномасштабную карту нанемаленьких размеров совещательном столе, перелистываю страницы своей записной книжки и начинаю докладывать по пунктам. Наро-Фоминск, «Пламя», Балашиха… Пересказ полученных от Пантелеева и кантемировцев на солнечногорской автозаправке сведений затягивается минут на тридцать. Опять же, про наши наблюдения и соображения по поводу Клина упомянуть не забыл, да и про обстрел в Дмитрове рассказал в подробностях, попросив никому про возраст нападавших не рассказывать, чтоб разговоры до Гумарова не дошли. Батя к просьбе отнесся с пониманием.

— В Софрино бы заехать нужно обязательно, — пристально смотрит на меня командир, когда я заканчиваю. — В смысле, в Ашукино, в бригаду. У тебя ж там по прежним временам знакомцев много.

— Ну, теперь уже поменьше, чем пять-шесть лет назад, но все равно хватает, — не стал отрицать я. — И меня там, вроде, помнят еще.

— Вот и хорошо, что помнят, легче в контакт войти будет.

— Так вы ж, вроде, и так на связи с ними?

— Связь по рации — одно. А вот личные отношения, тем более в такой обстановке, когда с ходу фиг разберешь, от кого чего ждать можно — куда важнее.

Да, тут Львов прав, не поспоришь.

— И еще, Алексей Андреич… тут еще один маленький анклав нарисовался. Почти у нас под боком, можно сказать…

— Это где же?

— Да в Осинниках. Там группа решительных мужиков решила своими силами поселок под охрану взять.

— Отец твой?..

— Так точно. Можно сказать — один из зачинщиков…

Львов крепко задумался.

— А что, — встряхнул он головой после пары минут молчания. — Может и не самый плохой вариант. Пахотной земли там много. Да коровники-свинарники, да зерноток, да племенной птицеводческий завод… Хотя, судя по твоему отчету, последний как раз — это ни разу не прибыток, скорее — строго наоборот. В любом случае, правильно ты «вэвэрам» сказал — просроченный «тушняк» лопать — это не дело. Так что, думаю, с такими «аграриями», как твои земляки, дружить нужно обязательно. На основе взаимовыгодного сотрудничества, так сказать. Подкинуть тем «решительным мужикам» оружия и патронов со складов резерва, там много, не обеднеем… А то и вовсе небольшой гарнизон там поставить….