Ностальгия

месте грязных стен. Взвод тяжелого оружия бухает далеко позади, дымовая завеса смешивается с пылью и остатками мусорного дерьма, витающего в воздухе.

Как всегда перед боем, выключаются мысли. Я снова — клубок инстинктов и навыков, дикий зверек, полевой суслик, что стоит на задних лапках и обозревает владения, я нюхаю воздух в поисках опасности. Как и суслику, мне ни к чему приключения на свою задницу. В отличие от суслика, я не могу нырнуть в нору.

— Пик-пик! — такблок сообщает о начале атаки, указывает стрелочками, куда мы должны выйти.

— Кто мы? — вопрошает взводный.

— Мы — “Лоси”! — орем в ответ. Автодокторы потихоньку отпускают наши тормоза.

— Зачем мы здесь?

— Чтобы убивать!!

— Не слышу!

— Убивать! Убивать!

— Я хочу видеть трупы! Горы трупов! Пирамиды трупов!

— А-А-А-А-А!!

— Примкнуть штыки! Взвод… вперед!

Черно— бело-зеленый мир. Тени растворились. Кровь гудит в ушах. Острие штыка -как компас, указывает путь. С ревом поднимаемся в атаку. Мчимся вперед, обтекая остатки зданий, просачиваясь сквозь них. Главное теперь — ноги в развалинах не переломать.

— Рыба, не отставай! Под ноги смотри, лохушка! Не видишь — подвал там! Мышь — сунь туда плазму! Паркер — следи за мошками! Держать дистанцию, остолопы!

Чьи— то ноги торчат из-под завала. Пластиковая кукла таращит на меня присыпанные пылью глаза. Рухнувшая стена открывает вид комнаты в разрезе. Горит деревянная кровать. Из дверного проема выскакивает человек. То есть он думает, что выскакивает. На самом деле он ковыляет, шатаясь. В руках оружие. Вид его ужасен -кровь из ушей заливает его шею, одежда — кокон из мокрых красных тряпок, облепленных бетонной пылью. Он слепо делает пару шагов, раскачивая стволом перед собой. Все это я вижу в секунду, на бегу, походя сшибая его короткой очередью. Как на стрельбище. От вида дергающегося от попаданий тела я чуть не кончаю — настолько острое наслаждение испытываю, видя своего противника лицом к лицу. Что-то новое… Встряхиваюсь.

— Рыба, ты хрена ворон ловишь! Почему не стреляла, лохушка?

— Не успела, сэр! Я все поняла, теперь справлюсь, сэр! — автодоктор превратил ее в счастливого человека, от мандража ни следа. Словно подтверждая сказанное, она бьет куда-то поверх моей головы длинной очередью, не догоревшие пороховые стаканчики трухой сыплются ей под ноги. На такблоке гаснет красная точка, — Я попала, сэр! Я в него попала, сэр!

— Патроны береги, зараза! — в сердцах выговариваю я восторженному ребенку. Вот ведь, что дурь с человеком делает. Только что превратила кого-то в кашу, может быть, впервые в жизни, а радуется, словно легкий билет на экзамене вытащила.

Герильос постепенно оживают. Оглушенные, вылезают из подвалов, которые мы, походя, забрасываем плазменными гранатами. Пытаются отстреливаться. Некоторые в панике пытаются уйти в дыму, слепо ковыляя вдоль стен. “Мошки” выдают нам цель за целью. Короткие очереди М160 трещат отовсюду. “Убей!” — заводим себя, орем дико, только нас не слышит никто, кроме