Наблюдатель-3. Возвращение домой (СИ)

Ближайшие пару дней для вас лучше провести полный курс лечения в реаниматоре, с вами поработают наши лучшие психологи. Поверьте, для вашего же блага некоторые вещи лучше забыть и никогда не вспоминать. Разрешите откланяться.

— Да, напоследок, — Феар обернулся, когда уже почти вышел из кабинета, — думаю эта информация окажется вам полезной, в немалой степени благодаря вам доставлена хорошая порция дезинформации в семью Элдариэль. Последний следователь, который так на вас напирал, является внедрённым агентом, мы уже давно держали его под колпаком, после того, как он передаст всю информацию о допросе — будем его брать. Участи этого аграфа я не завидую.

Лёгкий холодок прокатился по помещению. Слишком уж у Феара в это момент лицо было соответствующее. Кажется, ему доставляет удовольствие поймать в свои сети ещё одного противника великой семьи Селариэль. О том, что будет с разоблачённым агентом дальше, спрашивать не принято, официально провозглашалось, что любая жизнь имеет высшую ценность и никто не может её отбирать у разумного. Неофициально, если вам так интересно знать, обратитесь сами в службу безопасности и спросите.

Да уж, подумал Белег, я тут третий день без сна мучаюсь, а контрразведка играет в свои непонятные игры.

Вспомнив вопросы следователя и свои ответы быстро убедился, что не за что упрекнуть его во время допроса, разглашения секретных данных не было. Хотя следователь частенько пытался вывести беседу на посторонние, не относящиеся к основной теме вопросы.

В голову пришла усталая мысль, а я молодец, не сказал ничего лишнего, всё в самом строгом соответствии с подпиской о неразглашении.

— Постойте, — воскликнул Белег, собравшемуся уходить Феару, — скажите, вы собираетесь по последним координатам отправлять экспедицию?

-Да, — ответил, недовольно поджав губы, Феар, — и что самое плохое в этой ситуации — экспедицию желает возглавить лично Селариэль, и я не могу его от этого отговорить.

— Возьмите меня с собой, прошу вас, вот увидите я буду очень полезен.

-Я подумаю над этим. -Сухо ответил Феар.

Глава службы безопасности встал и окончательно попрощавшись, вышел.

Когда Феар почти покинул помещение, уже ему в спину, Белег крикнул.

— Это не указано в моей анкете, посмотрите сами кто мой отец. После этой информации вы обязательно передумаете.

У народа аграф с 18 лет дети считаются полностью самостоятельными. Во время военной, либо дипломатической службы, либо при устройстве на работу, не было принято указывать кто твои родители, давая каждому возможность строить свою карьеру в зависимости от личных способностей, а не по протекции родителей.

Дверь за Феаром уже закрылась, так и осталось непонятно, услышал ли он посланное к нему обращение.

В давнее время, когда народ аграфов в первый и последний раз разделился, триста с лишним миллионов аграфов, несогласных с политикой императора и великих семей, ушли в неизвестность. Белег был тогда ещё совсем мальчишка, ему исполнилось всего двенадцать лет, он не мог в этом возрасте принимать самостоятельные решения. Его мать, категорически воспротивившаяся желанию отца оставить империю и уйти в неизвестность, решила не покидать границы освоенного пространства, ребёнок по приговору "Суда Равных" остался с матерью. Отца Белега звали — Селариэль. Да, да, тот самый Селариэль, что возглавил свой народ и ушёл в неизвестность, оставляя свою семью.

Белег считал, что ему есть, что сказать своему отцу при встрече.

А не такой он и страшный, подумал Белег про Феара, когда в помещение вкатилась знакомая и такая родная гравитележка.

Мысли в голове уже еле ворочались, когда Белег, собравшись с силами ложился на привычную мягкую поверхность гравитележки, сейчас реаниматор меня подлатает, а на следователей глупо обижаться, у них такая работа.

Главное, чтобы психологи меня не срезали по профпригодности, так что, беру себя в руки и стискиваю зубы. Я ещё не всё сделал в этой жизни.

Затерянная колония.

Действие происходит на планете тех, кто решил, что лучше уйти в неизвестность свободными, чем служить Сплотам. Затерянная колония свободных аграфов, столкнувшись с большими трудностями и предательством, потеряла почти все технологические достижения своей цивилизации, сейчас она переживает очень непростые времена.

Очередной грохот от упавшего булыжника звонко разнёсся на всю округу. В этот раз у Тина получилось превзойти самого себя, он сумел закинуть примерно на 60 метров камень весом около трёх килограмм, не прикасаясь к нему руками, действуя всего лишь усилием воли. Восторженный и победный мальчишеский крик раздался на всю округу, это был его личный рекорд. Как и говорил его учитель, если упорно тренироваться каждый день, то всего лет за двести можно очень сильно развить в себе эту способность.

Тин начинал тренировки с совсем маленьких песчинок, сначала ему приходилось часами сидеть упорно на неё пялиться, слова учителя: "ты сам поймёшь, как можно это сделать" казались ему невразумительными. Пока однажды в сознании что-то немного сдвинулось, окружающий мир стал чуть-чуть другой, откуда-то появилось лёгкое эхо, на грани слышимости забубнили чужие голоса, пришли новые, и весьма странные чувства. Находясь в этом состоянии Тин увидел, что именно надо сделать и сразу же почувствовал — вот оно, получилось. Песчинка перед его носом еле заметно шевельнулась, может конечно это был обман зрения, потому что после этого ещё месяц его преследовали неудачи. Тин не сдавался, во время ежедневных тренировок он снова и снова пытался вызывать в себе это особое ощущение, и когда оно опять пришло во второй раз, и в третий — его радости не было границ.

Всякий раз, как только выпадало свободное время он со всех ног бежал сюда, в долину камней, ничейное мёртвое место, где нельзя сажать сельхоз культуры, в этой долине даже трава или мох не росли, которые можно было бы собрать как корм для скота, всюду лежали только голые камни. Вот же не повезло с долиной, думал отец Тина, в чём-то он был прав. Тин так не считал, если бы не эта мёртвая долина, где бы он ещё мог иметь столько места и материала для своих тренировок, к тому же тут никто не отвлекал, не мешал сосредоточиться и прочувствовать окружающий мир. Новые способности не торопились раскрывать все свои секреты, а учитель порой говорил о совсем туманных вещах. За последние два года упорные ежедневные тренировки по раскачке ПСИ способностей, полностью заменили Тину весёлое и беззаботное времяпровождение с друзьями.

Дети, выросшие на соседских фермах, часто общались между собой, сбивались в дружные стайки по интересам и радовались жизни. Ведь это такое прекрасное время — детство, когда можно не только много работать, помогая отцу и матери в нелёгком труде, но и просто побегать, звонко смеясь, радуясь избытку энергии бурлящей в молодом организме. Тин знал, что через пять ферм в сторону захода солнца есть похожая долина, они бегали туда пару лет назад с другими мальчишками, ох и досталось им потом с братом от родителей за то, что целый день неизвестно где носятся. Хотя кажется, отец его тогда ругал как-то без огонька, а потом потрепал по голове и почему-то заплакал.

На территории дальней фермы были старые скалы из потрескавшихся от времени камней, на которых обильно рос разноцветный лишайник, дети фермера собирали его, аккуратно соскребая с поверхности, оставляя немного на рассаду. Собранный лишайник понемногу добавляли в стандартный корм для мясных гусениц, который они ели с большим удовольствием. На этой ферме, благодаря сборам лишайника были самые лучшие показатели по приросту живого веса. А стандартные корма, что приходится получать у города, как однажды в сердцах сказал отец Тина, — с каждым годом становятся только хуже.

Хотя уже снова идут разговоры между фермерами про то, что городу опять остро не хватает продовольствия. Перенаселение приведёт к тому, что скоро исчезнут и последние такие клочки, неперспективных прежде участков. Мёртвую долину очистят от самых больших камней, завезут специально подготовленную почву и здесь на месте долины камней появится очередная ферма, которая так нужна для того, чтобы прокормить свободный народ аграфов, который с каждым годом всё увеличивается в своей численности.