Русские ушли

— А что мне оставалось делать?! У нее действительно больше нет денег, ни цента! Я-то думал, у нее в загашнике еще пара-другая кредитов, а у нее — ни фига! И там как раз на билет до Земли хватало… А теперь она никак туда добраться не сможет.

Майкл быстро наливался дурной кровью. Наверное, лицо у него стало страшным, потому что Сандерс попятился:

— Ты что?! Успокойся!

В эту минуту Майкл запросто мог бы его убить. И наплевать, что Сандерс на десять фунтов тяжелее и на дюйм выше. Убил бы. С одного удара…

Потом Сандерс лил ему на затылок холодную воду.

Майкл тяжело дышал, сжимал кулаки, хрустел зубами. И все-таки не выдержал. От удара в грудину Сандерс отлетел, красиво раскинув руки, спиной врезался в тщательно выстроенную Майклом горку из коробочек с продуктами.

— Ты, fucking bastard, — сипел Майкл, — sunuva-bitch, ты… Ты, чтоб твою жену похоронили с твоими яйцами в кулаке… чтоб у тебя хер на лбу вырос и не вставал… КТО ТЕБЯ ЗА ЯЗЫК ДЕРГАЛ ГОВОРИТЬ, ЧТО МЫ ЛЕТИМ НА ЗЕМЛЮ?!

Он наступал на съежившегося Сандерса, тот уползал и прятался под коробочками. Майкл выдавил его из кухни, тогда Сандерс, не поднимаясь с четверенек, рысью устремился в мастерскую. Майкл только этого и ждал; догнав его в два шага, ухватил за шиворот и попытался макнуть в ближайший горшок-накопитель. Сандерс, сука, вертелся и извивался, размахивал руками, один раз угодив-таки в горшок и едва его не опрокинув. Майкл не отставал, наклоняя голову приятеля к вонючему отверстию с маниакальным упорством…

Задыхаясь и обливаясь потом, они сидели на полу в разных углах. Сандерс гадливо морщился, обнюхивая изгвазданную в дерьме по локоть руку.

— Сволочь ты, — сказал он наконец, — лучшего друга — и в дерьмо.

— А я думал, тебе понравится. Вчера, вон, Элле в задницу лазил. Вдруг тебе и в горшке по приколу показалось бы?

Сандерс метнул в его сторону уничтожающий взгляд и ничего не ответил.

— Короче, сам Элле скажешь, что мне покласть с прибором на ее планы. Если мы отсюда выберемся, и выберемся на Землю, то она меня здесь заколебала, и только того мне не хватало, чтоб я там ее истерики терпел. Недовольна, что бабки потратили? Могла бы сама воды заказать, между прочим! А то пока у нас нормальные хаты были, жила за наш счет и угрызений совести не испытывала. Так ей и скажи: типа квартплату взяли. Здешний курорт самый модный, пусть еще спасибо скажет, что не заставили дополнительно отрабатывать.

— Ну ты и сволочь! — заметил Сандерс уважительно. Покосился на горшок: — Борису дерьмо перемешали… Оно ж у него там слоями отстаивалось, а мы все испортили… Обидится мужик.

— Разберемся, — решил Майкл.

…Ожидание затягивалось. Давно уже стемнело, и колония погрузилась в сон. Чем дольше Борис задерживался, тем сильней Майкл волновался. О том, что «преступный дуэт» водил знакомство с художником, копы проведали вряд ли. Но у Бориса и без Сандерса хватало приятелей с сомнительной репутацией.

На закате Майкл решил проведать соседей — на предмет восстановления запасов травки. Ну, и в надежде— скоротать вечер в гостях. Может, тут все безумно скучают без общения.

Сандерс догнал его на пороге.

— Элла достала, — пояснил коротко. — У нее опять истерика. Пойду с тобой.

Майкл не возражал. Про себя в который уже раз пожалел, что не выкинул ее из машины в гараже Катрин. Подумаешь, кости бы ей поломал. Зато от обузы избавился бы. Правда, тогда и воды сейчас не было бы.

Когда копы раскрыли последнюю «лежку» Сандерса, тот впал в легкую истерику. И заявил, что теперь им остается лишь закопаться с головой в навоз, потому что туда-то копы лезть побрезгуют. Потом выяснилось, что навоз был не риторической фигурой, а приятель подразумевал эту колонию. Майклу показалось, что идея неплохая, а Элла стремилась разделить все их мытарства с упорством, заслуживающим лучшего применения. В колонии она первые трое суток блевала, а Майкл тихо злорадствовал. Потом тошнить по всякому поводу ее перестало, но кушала она с подчеркнуто страдальческой миной. И все равно не уезжала. Непонятно, какого черта она так липла к беглецам, хотя ей ничего особенного не грозило. По крайней мере, если верить известным обстоятельствам. Возможно, Элла слишком много узнала от Катрин и боялась мести. Возможно, у нее были виды на Сандерса, который, за неимением указанной в завещании наследницы, по умолчанию получал доступ ко всем счетам клана — если ему удастся оправдаться. Возможно, она рассчитывала соблазнить Майкла. Возможно. Он не хотел об этом думать. Он просто устал от присутствия Эллы.

По пути к соседнему бараку Майкл еще раз подивился почти военной дисциплине, задающей основную ноту в общей мелодии жизни колонии. Здесь было чисто, как на стартовой площадке космодрома, никто не болтался без дела, и даже сплетни на привозе звучали предельно лаконично. А вот интересно — контрабандные деньги делятся на всех или поступают в общак? Майкл склонялся к мысли, что второе: он ни разу не видел, чтобы на привозе рассчитывались за воду. Каждый заполнял принесенную тару, причем кто-то брал ведро, а кто-то — четыре. И никто не возмущался, не скандалил. Скорей всего, квота жидкой «валюты», как и прочих товаров, доставляемых централизованно, определялась заранее по неизвестным Майклу критериям.

К его легкому разочарованию, приглашать в дом незнакомых людей здесь было не принято. Сосед разговаривал с ними через порог — приветливо, но внутрь не позвал. Травки подбросить согласился легко, но ему, похоже, в голову не пришло раскурить ее вместе с незваными гостями.

— Они здесь такие, — вздыхал потом Сандерс. — Сам понимаешь, они ж нас не знают…

Майкл еле удержался, чтоб не ударить приятеля, — взбесил легкомысленный и заискивающий тон.

«Я устал, — понял он. — Я зверски устал от всего этого».

…Как приехал Борис, Майкл не видел: лег подремать перед ужином. Проснулся уже ночью. За ширмой слышалось посапывание. Майкл на цыпочках подкрался — точно, Элла спит. Украла у Сандерса подушку и спит. Да и черт с ней. Сандерс вернется — отберет.

Перегнулся через парапет, глянул вниз: ага, окно кухни освещено. Значит, хозяин вернулся. Может, с добрыми вестями.

Спустился в дом, постоял на пороге кухни. Борис встрепенулся:

— О, Майк! А я поднимался на крышу, гляжу — ты спишь! Я и решил не будить. Ты заходи, вот, к столу…

Глаза у него и у Сандерса подозрительно блестели. Всю кухню затянуло дымком от раскуренной травы.

— Есть будешь? Тут вот… — Борис показал на распечатанную банку маринованных грибов. — Так-кая вкусная вещь эти грибы… А то покури… — он пододвинул к Майклу тарелочку, где рядком лежали пять заготовленных «флейт».

— Спасибо. Я бы кофе, — кивнул Майкл. — Как съездил?

— Замечательно! — Борис покачнулся. Трудно сказать, сколько травы они на пару с Сандерсом употребили, но, судя по реакциям, немало. — Ты, парень, везунчик. На Ста Харях сейчас гостит один очень уважаемый человек. И даже, как выяснилось, он тебя знает.

— Силверхенд?! — выдохнул Майкл.

На такую удачу он и рассчитывать не мог.

— Тсс! — зашипел Борис, разом отрезвев и оглянувшись. — В общем, ты понял, да? Этот человек в курсе твоих проблем. Ну, сказал мне, что у него вроде как должок есть, потому он рад сквитаться. Сандерс его тоже не обременит.

Это за «персональную смерть», понял Майкл.

— Он снимается через трое суток. А послезавтра вечером он заберет вас двоих…

— Троих.

Скрежещущий голос Эллы резанул по ушам.

— Троих, — повторила она, и в ее тоне явственно прозвучали торжествующие нотки. — Иначе я пойду в полицию и все расскажу. Вашего Силверхенда расстреляют на орбите, я знаю, на Ста Харях есть орудия.

Майкл бросил взгляд на Сандерса — тот глупо моргал. А Борис испугался. Ему совсем не хотелось терять добрые отношения с контрабандистами. Они ж люди лихие.

— Ты не дойдешь до полиции, — невыразительно произнес Майкл. — Я тебе сейчас горло распишу, а потом мы тебя зароем за домом. Тут все равно раскопки вести еще лет с тысячу не будут, так что никто тебя не доищется.