Мир пауков. Маг и Страна Призраков

При виде верного товарища по странствию Найл ощутил такой прилив душевного тепла, что вот взял бы и обнял — жаль только, что паука никак нельзя заключить в объятия. Капитан, ощутив столь нежное к себе отношение, тоже растрогался и одновременно смутился: пауки непривычны к выражению подобных эмоций.

Их появление во внутреннем дворе было встречено шумным ликованием толпы — похоже, самым громким, какое когда–либо раздавалось в Стране Призраков. С дворцовых крыш взлетели всполошенные птицы. Найл отыскал глазами окно Мага (в нем горел свет), радостно подумав при этом: уж теперь–то горожане могут шуметь открыто, вволю.

Мэр с Селеной в сопровождении Найла и капитана спустились по холму и двинулись по мосту. Видно было, что восьмилапый друг, радуясь возможности поразмяться, вместе с тем смущен: он–то сам едва ли заслужил столь бурное приветствие.

— Кто–нибудь видел Тифона? — спросил Найл у Бальтигара.

Мэр покачал головой.

— Ему сейчас, наверное, стыдно показаться на люди.

— Но почему? К карвасиду он относился так же, как и все вы.

— Разве? — возвел брови Бальтигар.

Он–то, видимо, полагал, что префект будет оплакивать свержение своего хозяина.

— Я в этом абсолютно уверен. Он мне сам об этом говорил.

— В таком случае надо послать к нему кого–нибудь с приглашением на торжественный ужин.

Обернувшись к Селене, мэр стал с жаром передавать ей новости, хотя та из–за шума вряд ли толком его слышала.

Когда подходили к ратуше, воздух над ней уже с шипением чертили ракеты. Сам Найл видел фейерверк лишь однажды — когда у Доггинза взорвался весь запас пиротехники. Эти ракеты взлетали без взрывов и хлопков (здесь в городе, похоже, иначе и быть не могло); тем не менее все эти красные, зеленые, синие и желтые росчерки, фонтаны, хвосты и зигзаги наглядно свидетельствовали о праздничном настроении, охватившем решительно всех.

На подходе к банкетному залу Найл вспомнил такое, отчего впору окаменеть. Как же теперь Вайг? Ведь Маг–то умер? Или его роковой секрет знает Тифон? Следующие пять минут он лихорадочно подсчитывал, сколько дней назад брат порезался о злосчастный топор. Получается, впереди еще восемнадцать дней. Наверное, еще можно что–то предпринять, а потому незачем портить настроение себе и другим. В конце концов, праздник–то какой.

Банкетный зал был рассчитан на сотню человек. Найл чувствовал неловкость оттого, что простой народ сюда не допущен, а веселится за окнами на улице.

— Ничего, — успокоила его Селена — Они тоже гуляют от души. Все так радуются свободе, что до нас им сейчас и дела нет. — И она подняла бокал с золотистым вином. — Друзья! Я предлагаю тост за нашу свободу!

Примерно через полчаса, после того как подали первую перемену блюд, восторженные возгласы грянули с новой силой, и в зал вошел Тифон, а за ним Герек. Найл такого даже не ожидал, полагая, что их будут встречать с некоторой сдержанностью. Но похоже, сказанное Найлом уже разнеслось из уст в уста, а потому префект со своим помощником были приняты как герои.

Найла с Селеной попросили слегка сместиться, и между ними поставили еще два стула.

Севший рядом с Найлом Тифон сказал:

— Ну что ж, похоже, твой приход ознаменовался у нас революцией.

— Дело, пожалуй, не во мне, — улыбнулся Найл. — Ведь это ты все начал, возвестив мирный договор.

— Я лишь огласил то, что мне было велено, — заскромничал Тифон.

— Ой ли? А мне кажется, наоборот, что не велено.

Тифон лишь добродушно хмыкнул, поднимая наполненный лакеем бокал.

Герек, перегнувшись за спиной своего коллеги, сказал:

— Кстати, впредь не разбрасывайся вещами. Это ты оставил в своей комнате.

И он протянул медальон, который Найл незамедлительно повесил себе на шею. От выпитого натощак вина уже слегка взыграло в голове; хорошо, что теперь есть средство самоконтроля.

— И вот еще что, — сообщил ему на ухо Тифон, — ты можешь не беспокоиться насчет брата. Смерть карвасида означает его поправку.

Ай да Тифон! Ай да новость!

— Ты уверен?! — выпалил Найл, чьей радости не было меры. Теперь–то уж можно торжествовать наравне со всеми.

— Полностью. На твоего брата были насланы граддиксы. Знаешь, что это такое?

— Знаю. На меня их тоже насылали.

— Так вот, граддиксы не терпят принуждения, и на одном месте им не сидится. По возвращении ты застанешь брата в добром здравии.

Облегчение пришло такое, что Найл рассмеялся. Если бы не стоящие рядом стулья, он бы обнял Тифона.

— Я походатайствую, чтобы правителем Страны Призраков назначили тебя, — сказал он, поднимая бокал.

— Думаю, у Гражданского собрания на этот пост другой кандидат, — заговорщически заметил Тифон.

Найл настолько опешил, что аж поперхнулся.

— Да ты что! — понял он мысль Тифона. — Нет–нет, только не меня. Это нереально.

— Ну почему! Мне кажется, это прекрасная мысль. Ты уже и без того прославился на всю нашу страну, к тому же ты правитель города пауков. Страна Призраков просто войдет в твои владения, а мы станем гражданами империи. И ни посланников не надо, ни мирного договора, ни чего еще. Так ли уж это нелогично?

— И все–таки, — упорствовал Найл. — Дай мне вначале подумать.

Надо же знать и то, как пауки отнесутся к приросту в пять тысяч человек.

— И если можно, не говори об этом пока никому.

— Пожалуйста, — любезно согласился Тифон.

— А тебе как такая мысль пришла?

— Да мы, пока сюда ехали, всю дорогу это обсуждали. Все твердят в один голос. Если не хочешь, чтобы утверждение состоялось нынче же, лучше скажи об этом прямо сейчас. А то Бальтигар, если не ошибаюсь, сам собирается его озвучить под занавес.

Найл не мешкая повернулся, но мэр, поднявшись, уже призывал публику к тишине.

— Дамы и господа! Я желаю поднять тост за наших почетных гостей, полковника Найла и капитана Маканду. Капитан сейчас угощается в соседнем помещении, но я уверен, что мысленно он с нами. Поэтому предлагаю всем выпить за полковника Найла! Стоя!

«Обошли», — подумал Найл, вставая вместе со всеми.

Эпилог

Несмотря на головную боль и недосып, Найл пробудился перед рассветом. Он остановился в доме у Тифона. Капитан, как и в прошлый раз, спал на половике в одной с ним комнате.

Поспать получилось часа три, не больше, так что усталость пришлось разгонять с помощью медальона. Найл сел на кровати, прикрыл глаза и погрузился в глубокую релаксацию. Он тут же ощутил присутствие матери; как видно, оба пытались установить связь одновременно.

«Ты где?» — спросила она.

«Опять в доме Тифона».

«Вот. Я поняла, что ты на свободе».

«Как тебе удалось?»

«В десять вечера начал поправляться Вайг. Настолько окреп, что перебрался на свою кровать: неудержали».

«Даже так? — подивился такой быстроте Найл. — Примерно в это же время не стало Мага».

Тифон был прав: граддиксы убрались не мешкая.

Описывать происшедшее в подробностях не было ни смысла, ни возможности: на это ушла бы вся энергия и его самого, и матери. Найл ограничился тем, что сообщил о своем согласии править Страной Призраков. Он также попросил мать связаться с начальником воздушных изысканий Асмаком — пусть завтра в середине дня три паучьих шара опустятся в верхней лощине Дола Благодарения и возьмут Тифона, капитана и его самого. Представить Тифона — старшего управляющего Страной Призраков — Смертоносцу–Повелителю и коллегии Совета надо из соображений не только добрососедства, но и срочности.

Весть о том, что Вайг уверенно идет на поправку, наполняла радостью. Не терпелось начать новый день, первый день освобожденной Страны Призраков. Правда, Тифон с Гереком к завтраку не прибыли, передав лишь с Катой, что будут позже. Что ж, их можно понять: Найл и сам без помощи медальона вряд ли поднялся бы поутру с постели.

В половине десятого Найл с капитаном отправились во дворец, где Найл назначил на полдень встречу с Собранием. Хотя и до встречи надо было во многое вникнуть. Намеревался он и расспросить Кварана — брата рыжеволосого Заддина, лежащего сейчас в больнице с ожогами.