Не женское дело (Тетралогия)

У нас никогда не будет Круппа и круппов, клянусь.

Рассвет 19 июля 1674 года эскадра Сен-Доменга встретила уже на подходе к Мартинике. И свежий утренний ветер доносил отзвуки канонады.

Французская разведка на этот раз сработала «на уровне», и сведения о планировавшемся походе Рюйтера в Мэйн поступили вовремя. В начале июня. И полный месяц французы только тем и занимались, что готовились встречать именитого гостя. Фор-де-Франс и Сен-Доменг укрепили и укомплектовали так основательно, что теперь взять эти крепости сделалось весьма проблематично. Даже если бы у голландцев были пушки нового образца. Собственно, эти пушки и были одной из целей знаменитого флотоводца. Слух о них дошел до Европы в связи с захватом Картахены, а испанцы еще подлили масла в огонь, порассказав о разрушительной силе нового оружия разных страшилок. Практичные голландцы сразу смекнули, что подворачивается случай убить одним выстрелом двух зайцев: отобрать у французов богатенькую колонию и попутно прихватить хотя бы одну новую пушку. Впрочем, французы наверняка будут защищать и свои земли, и свое оружие. Но если напасть внезапно…

…Высадка десанта на побережье прошла успешно: несколько французских батарей уже молчали, основательно разрушенные огнем голландских кораблей. Но на этом, похоже, удача закончилась. С близкого берега донесся сперва грохот пушек — наверняка картечь, — а затем затрещали частые ружейные выстрелы. Адмиралу даже не надо было направлять туда подзорную трубу, чтобы понять простую вещь: французский гарнизон ждал гостей с нетерпением.

— Хотел бы я знать, какой идиот проболтался французам… — процедил он, заложив руки за спину и нервно расхаживая по мостику своего флагмана.

Он уже давно понял, что поторопился.

Положеньице незавидное: он не мог ни высадить еще один отряд — иначе некому будет управлять кораблями, — ни поддержать десант огнем. Так недолго собственных солдат перебить. А тут еще французы вытащили из-под обломков несколько своих тяжелых пушек и снова открыли огонь по кораблям. Но голландцы — народ упорный. Может, они и додавили бы французов в рукопашной, но к тем подошло подкрепление. То ли из города, то ли из близлежащих поселений. Да какая, в сущности, разница?.. Он может отозвать своих людей обратно на корабли, добить форт до полной неспособности к сопротивлению и снова высадить десант. Если, конечно, удастся избежать больших потерь сейчас, когда французы будут весьма активно препятствовать нормальной эвакуации голландского отряда. Эх, черт, а ведь этого можно было бы избежать — если бы кое-кто умел держать язык за зубами…

— Французы!

Адмирал прекрасно понимал, что больше тут появиться просто некому. Но то, что он увидел, заставило его крепко задуматься. С северо-запада, выше дыма, поднимавшегося над горящими развалинами бастионов Фор-де-Франс, показались верхушки мачт. Огромных мачт. А это означало, что французы выставили против него линкоры. И наверняка эти линкоры пришли сюда не одни… Пока адмирал отдал распоряжение немедленно эвакуировать десант с берега, пока это распоряжение принялись выполнять, стало ясно, что французские линкоры действительно явились не в одиночестве. А в очень даже нескучной компании десятка разномастных кораблей, среди которых выделялся шедший во главе строя красно-белый военный галеон явно испанского происхождения…

— Черт возьми, они выставили против нас пиратов. — В другой ситуации это могло бы даже быть забавным. Адмирал едко усмехнулся. Ну что за люди эти французы! Догадаться послать против него даму! — Сигнал кордебаталии — перестроиться. Атакуем! И… позовите ко мне доктора.

Рюйтер, несмотря на солидный возраст — шестьдесят семь! — пока в услугах доктора не нуждался. Ему просто нужен был совет опытного человека…

— …Верно ли, что вы полный год ходили в эскадре этой дамы?

— Верно, адмирал.

— Что она из себя представляет?

— Она непредсказуема, адмирал, и весьма опасна. В особенности…

— …когда ей требуется кого-то защищать. Вполне естественно для женщины. Но я спрашивал вас о ее тактике.

— Я ответил, адмирал. Она не придерживается какой-то определенной тактики, предпочитая изобретать каждый раз что-нибудь новенькое.

— А ее капитаны?

— С ними проще: они — обыкновенные пираты…

…Галка молчала, стиснув зубы — даже скулы побелели.

Рюйтер действительно серьезный противник. И наверняка кое-что о ней слышал. Иначе с чего бы он повел свой «Айнтрахт» прямиком на «Перуна»? Требютор — отличный капитан, но он вряд ли удержится от соблазна померяться силами с самим Рюйтером один на один. А Рюйтер считался мастером подобных поединков. Что же до «Гардарики» и «Сварога», то они в данный момент, после разворота к востоку по команде «все вдруг», находились от голландского флагмана дальше. И им наперерез шли еще два голландца, сорока- и пятидесятипушечный фрегаты.

Расстояния были достаточны как для пиратских, так и для голландских пушек, и Галка собиралась сейчас продемонстрировать противнику пробивную способность новых орудий. С трех-четырех кабельтовых конические снаряды прошибали любой борт. А если судно еще было не слишком большим — то оба борта навылет. Здесь не имело значения положение противника по отношению к собственному кораблю, лишь бы канонир был достаточно метким, чтобы попасть в корпус. А голландцы сейчас развернуты к ним носом…

— Лево руля! Правый борт — готовьсь!

Три корабля — два линкора и «Гардарика» — повернулись бортами к противнику.

— Паруса долой!

Пиратские корабли надежно перекрыли голландцам выход из бухты — впереди флагман и два линкора, позади — девять судов, от двенадцатипушечной «Акулы» до тридцатишестипушечной «Амазонки». Почти так же выглядел строй голландцев: три крупных корабля впереди, остальные — на подхвате. Но маневр пиратов озадачил адмирала не на шутку. Два линкора и «Гардарика», выстроившись в линию и спустив паруса, открыли огонь… Сам по себе ход не слишком удачный — ведь голландцы представляли сейчас плохую мишень. Но лишь при условии, что огонь ведется из обычных бронзовых орудий. И точность, и мощность стрельбы оставляют желать лучшего. А сейчас адмиралу Рюйтеру пришлось воочию наблюдать работу пресловутых французских пушек… Корпус «Айнтрахта» задрожал от точных попаданий. Два кабельтовых — а грохот был такой, словно три пиратских корабля дали полные бортовые залпы одновременно, с расстояния пистолетного выстрела. Бушприт голландского флагмана от ударов сразу двух снарядов превратился в щепки. В мелкие. Блинда-рей переломился пополам и рухнул в воду — вместе с матросами, пытавшимися свернуть блинд. Ничуть не меньше досталось пятидесятипушечному «Вильгельму». А шедший позади «Айнтрахта» небольшой фрегат, получив снаряд точнехонько в крюйт-камеру, взорвался…

— Чтоб они пропали со своими чертовыми пушками! — прорычал адмирал, наблюдая, во что превратились бушприт и бак его флагмана. — «Вильгельму» и «Дельфту» — вперед! Кордебаталии — атака на флагман!

И «Айнтрахт», забирая ветер всеми уцелевшими парусами, пошел прямым курсом на красный пиратский линкор…

…Завидев маневр голландца, Галка только выругалась сквозь зубы. Рюйтер — это вам не какой-нибудь дон Педро. Теперь остается только рассчитывать на дисциплину капитанов. Если они выдержат эту психическую атаку и продолжат обстрел, Рюйтер отступит обратно к форту и будет заперт в бухте. Шах и мат.

— Правый борт, беглым — огонь!

Оба линкора и «Гардарика» снова дали залп из нарезных орудий. А полминуты спустя — и из бронзовых. Этот огненный шквал стоил эскадре Рюйтера еще двух небольших кораблей, флагман и «Вильгельм» получили серьезные повреждения, а один из фрегатов, «Зееланд», вообще стал оседать носом в воду. Но голландцы народ и впрямь упорный. Не чета испанцам…

— Елки зеленые, что он делает?!!

Галкин гнев был вполне понятен: «Перун» вдруг начал поднимать паруса и разворачиваться носом к «Айнтрахту» — для атаки. Хотя приказа такого Требютор не получал.