Курьер. Дилогия (СИ)

   - Это я уже понял, - поднял я ладонь, - но, скажи мне, какое отношение к информации имеет Самсонов, который у нас отродясь занимал почётное место главного снабженца и ссаживаться с него никуда не собирался?

   - Часть информации на вирре как раз и касается снабженческих поставок, - пояснила Ольга, глядя мне в глаза, - точнее сумм, которые были отражены в отчётах, ведомостях и накладных.

   - "Чёрная бухгалтерия"? - осенило меня.

   - Именно, - кивнула Ольга.

   - А другая её часть? - полюбопытствовал я.

   - А что с ней? - непонимающе нахмурилась она. - Ах да... Прости, но я не могу тебе это рассказать.

   - Ольга, - я чуточку повысил голос, - я не собираюсь играть втёмную. Я не буду нести кота в мешке.

   - Это не западня, - быстро возразила она. - В этом вирре ничего персонально для тебя опасного нет, поэтому на этот счёт можешь не волноваться.

   - Какая прелесть, - улыбнулся я. - Я должен знать, что на вирре, иначе я за это дело не возьмусь.

   - Но ведь ты не знаешь, какую информацию доставляешь заказчикам! - всплеснула она руками. - Тебя же никто не посвящает в её тайны! Почему ты требуешь этого от меня?

   - Потому что тебе эта информация необходима для выведения на чистую воду Капитошкина, - прорычал я, наклонившись над столом. - Я уже не могу играть вслепую, не могу махать рукой, списывать со счетов и заставлять себя плыть по течению - слишком много смертей произошло! Не говоря уже о том, что по твоим словам уже и я труп!

   - Не кричи, пожалуйста...

   - Погибли люди, которых я знал, - произнёс я сквозь зубы. - И всё это списали на несчастный случай. Мне никто ничего не сообщил о результатах снимков памяти после воздействия некрофага на Фауста, Джексона и Побережного. Я не могу понять, почему себя странно ведёт Грэй и откуда взялась новая Элечка. Я вижу одно: Капитошкин крутится-вертится в этих перипетиях, которые нарастают как снежный ком; я ничего не понимаю и заставляю себя воспринимать всё так, будто это и должно быть! Теперь, когда есть возможность узнать... - я помолчал, - ты отказываешь мне в этом, основываясь на каких-то грешных запретах! Почему?!

   - Я прошу тебя: не кричи, - Ольга умоляюще прижала палец к губам. - Ты так драматизируешь, так сваливаешь всё на меня... Можно подумать, от меня что-то зависит. Я скована по рукам и ногам клятвой, которую дала в своё время.

   Я вздохнул и отвернулся, качая головой.

   - Пойми, - Ольга успокаивающе погладила меня по ладони, - есть вещи, которые я просто не могу тебе сказать. Не могу... Ну что, мне теперь пойти и застрелиться от этого?

   - Не зная, что это за информация... - начал я упрямо, потом подумал и махнул рукой. - Хорошо. Пусть я не буду знать содержимого вирра, но... Скажи тогда, что тебе уже удалось выяснить?

   - Не могу, - покачала она головой. - Нельзя.

   - О Триединый, - я в сердцах хватил кулаком по столу, да так что жалобно звякнули подпрыгнувшие тарелки. Горячая волна крови ударила в голову, мне захотелось зарычать, я на секунду будто выпал из реальности, а когда вернулся, увидел, что железной хваткой стискиваю побелевшее запястье Ольги, грозя раздавить его.

   - Я одним движением могу сломать тебе руку, - холодно заметила она и выразительно покачала запястьем. - Отпусти.

   - Прости, - покаялся я, отпуская её и искренне сожалея о случившемся. - Мне нужно сдерживаться, однако я этому ещё не научился. Прости...

   - Прощаю, - серьёзно ответила она, массируя запястье. - Я не тренажёр и не боксёрская груша - прими это к сведению.

   - Постараюсь, - хмыкнул я и тут вдруг вспомнил: - А ты серьёзно смогла бы сломать мне руку?

   - Физически - да, морально... - она помолчала, - наверное, нет. Но давай лучше воздержимся от экспериментов.

   - Кто ты? - я посмотрел ей прямо в глаза.

   - Не могу сказать, - напряглась она.

   - Ох... - я театрально поднял очи горе и зверски вонзил вилку в кусочек мяса. - Ну вот как с тобой дело иметь? Меня в очередной раз просят сходить туда, не знаю куда, принести то, незнамо что.

   - Куда идти, известно, - Ольга ковырнула вилочкой паштет. - А насчёт того, неизвестно чего, у меня уже язык болит повторять тебе, что...

   - Всё, хватит, - отмахнулся я. - Ты мне не доверяешь, это видно сразу. Хорошо, пусть будет так.

   - Я доверяю тебе, - возразила Ольга, краснея (от гнева или от стыда?). - Не выдумывай глупостей!

   - Я уже сказал достаточно на эту тему, - я решительным жестом пресёк дальнейшую болтологию и поискал взглядом официантку, чтобы она принесла, наконец, чай с ромом. - Договорились. Я приношу тебе вирр от Самсонова и после этого мы расходимся раз и навсегда. Не хочу больше ни знать, ни слышать, ни видеть. Твои тайны - это только твои тайны, и пусть всё остаётся именно так... Попробую сам во всём разобраться.

   Я отвернулся от Ольги и жестом показал официантке, чтобы она пошевеливалась - у меня ещё дел куча запланирована на сегодня, а она ползает как беременная улитка.

   - Не делай из меня врага, прошу тебя, - раздался еле слышный всхлип.

   - Я и не делаю, - бросил я в ответ. - Ты сама настраиваешь моё отношение к тебе таким образом.

   Опаньки, чай! Ром! И ядрёный аромат лайма, смешанный с ананасовым соком! Божественно... Шумно сглотнув слюну, не глядя на свою соседку, я принялся смешивать эти ингредиенты, готовя колдовское приворотное зелье, которым, увы, кроме разве что исключительно самого себя больше и некого было угостить. Ольга отныне не в счёт - она партизанка, а партизаны у нас издревле разве что смолой древесной питались да росу по утрам пили.

   - Будь ты проклят, Преображенский! - раздалось вдруг хриплое.

   Я замедленно поднял голову, донельзя удивлённый этой фразой, и вдруг увидел, что Ольга плачет взахлёб, рыдает над своей тарелкой, дрожа и сотрясаясь в судорогах.

   - Будь ты проклят, - бормотала она, всхлипывая и вытирая слёзы. - Будь проклята я за то, что полюбила тебя... На веки вечные будь проклята моя бабская глупость и дурость! - крикнула она и зарыдала снова, спрятав лицо в ладонях.

   Я сидел, ошарашенный и ошеломлённый, и пытался сообразить, что теперь ждёт меня и её после последней фразы и про "любовь и проклятье". Ну и новости однако! Так и поседеть можно от переживаний...

   - Ольга, - начал я нерешительно.

   - Молчи! - вскинула она руку и резкими быстрыми движениями вытерла глаза, невероятным усилием воли сдержав выступившие было слёзы, протяжно вздохнула, всхлипнула в последний раз и посмотрела мимо меня куда-то в сторону. - Ты уже сказал всё, что мог сказать. Ничего более умного я от тебя уже и не жду. Хорошо. Считай, что ты добился своего - я предлагаю сделку: ты приносишь мне вирр с информацией от Самсонова, а я раскрываю перед тобой все карты. Договорились?

   - Договорились, - кивнул я, внимательно разглядывая её застывшее обезображенное муками, горечью, обидой и тоской лицо, которое старательно кривилось, не давая слезам прорвать запруду. - На таких условиях я вполне согласен сотрудничать.

   - Я очень счастлива, - мёртвым голосом отозвалась она и отодвинула от себя тарелку. - Теперь, если позволишь, я откланяюсь - здесь на фирме мне нет места, потому мне лучше скрыться.

   - Подожди, - я задумался на мгновение, - а как же обед? А как же мне передать тебе вирр?

   - Информацию отправишь через свой компьютер, - ответила она чужим безликим голосом. - Я установила тебе на него программу-декодер, скорее всего большая часть информации будет зашифрована. Меня интересуют прежде всего архивы фирмы, всё остальное - в последнюю очередь. Придёшь к себе домой, подключишь вирр, автоматически запустится декодер; по мере дешифровки информация будет постепенно пересылаться мне. Когда передача будет закончена, я позвоню тебе и сообщу всё, что только пожелаешь. После этого мы расстанемся. Навсегда.

   - Постой! - я заторопился, лихорадочно соображая - терять Ольгу мне совершенно не хотелось, а уж тем более настраивать её против себя. О своём намерении порвать с ней все контакты, если она ничего мне не расскажет и не сообщит, я уже благополучно забыл, благо и не собирался делать это ни при каких обстоятельствах. - Что значит "навсегда"? Я не собираюсь платить такую высокую цену за возможность узнать пару фактов!