Бессмертный мятежник

угам накрыть стол самыми изысканными угощениями. Но монах выгнал слуг и укорял Лю, что забыл тот истинную стезю свою в угоду богатству и славе. Сказал он:

Забыл ты Неба светлое предназначенье,

Погряз ты в суете и развлеченьях,

Но все ж не тот коварен, кто заметен,

А тот, кто зло творит свое в секрете.

Души своей ворота отопри

И Враг сидит в душе твоей - смотри...

Закричал тогда Лю: "Нет, чувак, ты оборзел, в натуре! Достал ты уже меня со своими кретинскими наворотами! Только и слышу: "Враг, Враг, Враг!!!" Пора уж сменить пластинку. Нравится тебе быть даосом? Вина не пьешь, мяса не жрешь, только сидишь на коленках и в небо пялишься воображаешь, что самый умный! Подумаешь, Стивен Сигал нашелся! Я таким быть не собираюсь! И нечего мне тут песенки петь про своего Тай Ди Сяня! Все уши про него прожужжал! Знаю я все эти ваши даосские штучки-дрючки! Фокусы с переодеваниями. Отвяжись, а? Будь другом. Если с деньгами у тебя проблемы отвалю сколько надо. Только душу не морочь!.."

* * *

"Нет, так не пойдет".

Демид усмехнулся и отложил ручку. Он старательно пытался записать содержание своих снов - в надежде разгадать смысл бесконечного китайского сериала, который, серия за серией, являлся ему по ночам. Получалось что-то вроде средневековой полумистической хроники времен династии Мин. Дема и хотел бы сделать язык своих героев более современным, у него уже в печенках сидели выспренные фразы, которыми было принято переводить со средневекового китайского. Но любое современное слово разрушало стиль повествования, и Демид пыхтел, тщательно подбирая цветистые выражения для своих героев.

"Так не пойдет!"

Демид вырвал последнюю страницу и начал писать заново.

Закричал тогда Лю: "Чего хочешь ты от меня, старик? Да, не вышло из меня блаженного даоса, ибо не таков, очевидно, мой путь! Не пытайся увещевать меня, потому что хозяин я своим словам и не слеп, как недавно родившийся щенок. Я уважаю тебя, наставник Ван, и никогда не забуду, что сделал ты для меня. Но кажется мне, что нашел я теперь истинное место в своей жизни, и никто не может сказать мне, что не приношу я добра и спасения людям. Не зови меня с собой! Недаром говорят: "Если придерживаться законов, установленных властями, забьют до смерти, если же следовать законам Дао - помрешь с голоду. Придется одним ветром питаться..."

Отвечал ему даос, что тайны пути жизненного открыты ему самими Небесами. Но Лю возразил ему: "Четыре жизни было у меня. Первая жизнь не известна никому - как произошел я на свет и как жил, пока не попал в дом Лю. В жизни второй существовал я как сын доктора Лю Цзюя, и вырос, и превзошел науку, и сам стал лекарем, и любил девушку по имени Цзянь. Третья жизнь наступила, когда начались беды мои и несчастья, и помог ты мне, и поверил я в то, что осенен Великим Земным Бессмертным. Не держу я зла на тебя, что изнурял ты мое тело и иссушал ум мой загадками, на которые не давал ответа. Но кажется мне: истинная жизнь моя лишь четвертая - та, которая