Тень Саганами

Канжер стиснул зубы, Шука тоже выглядел недовольным. Вице-президент покачал головой и улыбнулся генералу.

— Влачич, Влачич! Сколько лет мы знаем друг друга? Сколько раз, сидя за ужином, мы допоздна обсуждали проблемы, которые видели в нашем обществе и экономике?

— Я может, и вижу проблемы, — упрямо возразил Шука, — но мы определенно не хуже других систем. И, если уж на то пошло, то, пожалуй, даже лучше многих из них!

— Конечно же, так и есть, генерал, — согласился Ван Дорт. — Здесь, в Скоплении, есть системы, которые, на мой взгляд, отягощены более серьёзными проблемами, чем те, которым противостоите вы. И, видит Бог, есть системы вне Скопления, которые представляют собой настоящий кошмар. Если уж на то пошло, я мог бы назвать системы на Окраине, или даже в самой Старой Лиге, чьи политические структуры намного несправедливее ваших, на Сплите. Но это не означает, что нет тех областей, в которых вы не можете добиться улучшения, по сравнению с текущим положением. Всё что я хочу сказать, это то, что если аннексия произойдёт, в этих областях будет достигнут прогресс.

— И зачем вы нам говорите всё это? — с подозрением потребовал ответа Канжер.

— По двум причинам, господин министр, — ответил Ван Дорт. — Во-первых, необходимо запустить пропагандистское контрнаступление. Да, большинство проголосовало за аннексию. Но количество голосующих здесь ограничено, из-за того, что большинство полноправных избирателей не регистрировались, так что аннексия, на самом деле, была поддержана небольшой частью всех потенциальных избирателей. Нордбрандт знает это. И использует это в своей пропаганде. И правительству недостаточно снова и снова отвечать простым цитированием числа голосов. Вы должны выступать активнее, так, чтобы убедить большинство не проголосовавших, что аннексия несёт им благо. Что она изменит их собственные жизни к лучшему. Сейчас Нордбрандт заявляет, что она будет выгодна только "богатеям" и "олигархам" за счёт всех остальных. Вы должны не только оспорить её утверждения, но и эффективно развенчать их.

Райкович и Басаричек согласно кивали, и даже Канжер и Шука выглядели более успокоенными, отметила Хелен. Но она знала, что Ван Дорт ещё не раскрыл все карты.

Тут он это и сделал.

— А во-вторых, — тихо добавил он, — говоря совершенно откровенно, позиция президента Тонкович в Конституционном Собрании нисколько не идёт на пользу.

И без того тёмная кожа генерала Шуки приобрела опасно багровый оттенок, он задрожал от видимого негодования. Канжер напрягся в своём кресле с разъяренным выражением лица, но Ван Дорт спокойно встретил его взгляд.

— Господин министр, прежде чем вы что-нибудь скажите, ответьте, проинформировала ли президент Тонкович ваше правительство о том, что баронесса Медуза проинформировала её, что существует предельный срок для принятия Конституции. Что если проект Конституции не будет одобрен в течение следующих ста двадцати двух стандартных дней, Звёздное Королевство Мантикоры либо полностью откажется от предложения аннексии, либо представит список конкретных звёздных систем, которым будет отказано в присоединении к Звёздному Королевству?

Канжер замер с открытым ртом и выпученными глазами. Потом метнул взгляд на Райковича. Но вице-президент выглядел столь же изумлённым, как и министр юстиции.

— Простите, — мгновение спустя произнёс Райкович. — Этот вопрос я должен прояснить с абсолютной точностью. Вы хотите сказать, как личный представитель баронессы Медузы, что она сообщила это президенту Тонкович?

— Да, это так, — спокойно подтвердил Ван Дорт.

— И она проинформировала её перед тем, как приказала вам отбыть с Монтаны на Сплит? — продолжал нажим вице-президент.

— Согласно её посланию, да.

Корнатийцы переглянулись между собой. Хелен могла видеть, как они прикидывают в уме. Понимая, что сообщение от Тонкович, содержащее эту же информацию, могло достигнуть Корнати почти на три недели раньше. Что их президент не проинформировала их об официальном заявлении временного губернатора. Ни как их делегат в Собрании, ни как их глава государства, которую Конституция обязывала поддерживать парламент в курсе дипломатических взаимоотношений.

— Ни в мои намерения, ни в намерения баронессы не входит устраивать на Корнати конституционный кризис, — мягко сказал Ван Дорт. — Но вы должны с этим разобраться. Как вы это сделаете, это ваше дело. Но я обязан сообщить вам об этой проблеме, и о том, что существует предельный срок. И, говоря полностью откровенно, полагаю, что это то, на чём вы должны заострить внимание в ходе своей кампании — в случае если вы решите провести её — чтобы убедить не проголосовавших, что аннексия будет полезна для них.

— Это… создаст дополнительные трудности, — медленно произнёс Райкович. Полковник Басаричек кивнула, явно соглашаясь; министр Канжер и генерал Шука выглядели не вышедшими из состояния шока. — Однако, в краткосрочной перспективе, — продолжил он, — можем ли мы рассчитывать, что вы с капитаном Тереховым готовы активно помогать нам в военных мерах по подавлению угрозы представляемой АСК?

— Конечно же, мы готовы, господин вице-президент, — подтвердил капитан. — Невоенные меры, которые описал мистер Ван Дорт, должны быть частью долгосрочного плана действий, но он должен быть тщательно продуман. И, как он уже сказал, провокация конституционного кризиса не входит в цели нашего прибытия. В ближайшей перспективе мы полностью будем сотрудничать с вами против Нордбрандт и её убийц. И я на самом деле считаю, сэр, — добавил он, его голубые глаза были холоднее льда, — что ей не понравится то, что произойдёт.

— Что ж, возблагодарим Господа, — с жаром пробормотала Аннета Де Шаброль, когда "Марианна" с постоянным ускорением двинулась от Корнати.

Дуань Биньянь и Франц Анхъер, механик корабля, предусмотрительно сдерживали её ускорение на неторопливом уровне, соответствующем её обманчивому облику. Но это устраивало Де Шаброль. Ускорение её волновало меньше, чем направление движения, а в данный момент "Марианна" направлялась прямо прочь от КЕВ "Гексапума".

— Должен признать, я немного удивлён, что Нордбрандт восприняла это настолько спокойно, — сказал Зенон Эгервари, и Дуань резко рассмеялся.

— Не знаю, насколько "спокойно" она это восприняла, — ответил он. — Мы, в конце концов, ни разу не общались непосредственно с ней. Но она мало что могла с этим поделать. Меня вообще не сильно волновала её реакция — точнее её реакция волновала меня меньше, чем возможность, что кто-то заметит, как мы разгружаем её проклятое оружие.

— Ты казался достаточно уверенным, что мы сможем это сделать, когда объяснял всё это мне, — сказала Де Шаброль кислым тоном, но при этом всё таки улыбнулась.

— Я просто был крепко уверен, что мы окажемся в более глубоком дерьме, если не попробуем сделать это, так что стоило попытать удачи.

— Ладно, в любом случае я согласен с Аннетой, — вмешался Эгервари. — Просто увезите меня подальше от этого долбаного крейсера манти, и я буду счастлив.

— Всегда рад доставить радость моим офицерам и команде, — сказал ему с улыбкой Дуань. — Так что оставим мистера манти здесь, на Сплите, а сами займёмся делом в другом месте.

Он повернулся к Де Шаброль, и его улыбка стала ещё шире.

— Рассчитайте нам курс на Монтану, Аннета.

— Странно, — пробормотал техник первого класса Лиам Джонсон.

Услышав тихое замечание техника, Абигаль Хернс оторвалась от собственной консоли в БИЦ. Они с Айкавой Кагиямой только что снова разбирались — а точнее, игрались — с данными сенсоров об активности на орбите Корнати, которые капитан Терехов попросил Наоми Каплан прогнать, когда "Гексапума" только прибыла в Сплит. Это была не очень увлекательная, но полезная практика, а у Айкавы было мало чем ещё заняться в текущую вахту.