Ведьмино отродье

лых семь дней... Но больше он тогда не выдержал - ушел не попрощавшись, расчет - и тот не взял. Шел, думал... Нет! Он ни о чем тогда еще не думал, а просто взял да и прибился к плотогонам, спустился с ними по реке, продали груз, три дня кутили - и в эти дни он весел был, и вообще, он был тогда, как все... А возвращаться на делянки отказался. Расстались холодно; они ушли, а он до темноты как неприкаянный бродил по городу... А ночью понял, что с собой не совладать, что нужно быть самим собой, не врать хотя бы самому себе - и вышел за ворота, лег при дороге в обочину и затаился...

И утром все уже было в полнейшем порядке - он снова был в кольчуге, при ремне. Х-ха, он опять вольный бретер! И покатилось оно, понеслось, и р-ра, ра, ра! Ну а вчерашним поздним гадским вечером...

Жар! Бок болит. Пить! Пить! И Рыжий... Или Кронс?.. Он, одним словом, он сам по себе, лег на брюхо, припал к воде и долго, долго пил, а после встал и отряхнулся, еще раз посмотрел на свое отражение. Ух-х, как они его вчера...

И ощетинился! Еще бы! Ведь начиналось-то вчера все очень хорошо! Ты, Кронс, их даже и не звал - они сами подсели. А предложили - ты не отказал. И - покатил и покатил, и покатил! А кубик в умных живых лапах - он и сам как живой! Как пожелаешь, так...Чет, чет, нечет! Сгреб, снова сгреб, нечет - опять твое, ар-р, р-ра!.. Вот как оно все поначалу было хорошо! Как вдруг этот вихлястый завизжал: "Горбатишь!" А ты ему сказал, что если он... Ну, а разве не так? А эти, этим оно не понравилось, эти вскочили. И что уже тогда? Тут словами уже не поможешь! Ты тогда стол на них - х-ха! Сам в двери- р-ра! И, как поется, стопы мои, стопы! Но обошли они тебя, догнали, окружили. И - вилами! Вилами! Вилами! Ох-х, не вздохнуть теперь! Шерсть слиплась, бок свело. Не загноилось бы... Р-ра! Р-ра! Зато ты вспомнил, кто ты и откуда! Ты - Рыжий Кронс, беглый трубач Шестого Легиона, безместный йор, там, за ручьем, почтовый тракт, налево третий поворот - и станция, и если поспешить...

И он поспешил! Ух, он и гнал тогда, ух, не жалел себя! Взбежал на один холм, второй...

И - вот оно, все правильно. Дорогу преграждал плетень, а рядом с ним стоял чистенький ухоженный дом под желтой черепичной крышей. Над крышей реял стяг. Возле плетня сидели четверо купцов. Рыжий неспешно подошел к таможне и лег поодаль от купцов, прямо в пыль. Купцы с опаской покосились на него. А что? Было с чего; ты вон теперь каков - в ободранной попонке, кровь на боку, а сам в репьях. Да, время нынче неспокойное, шатаются тут всякие...

Купцы молчали. Он тоже молчал. Они ждали.

Но вот ударил-таки гонг. Купцы степенно повставали, взяли свои заспинные мешки. Рыжий лежал не шевелясь. Из дома вышел офицер, открыл в плетне калитку и сказал:

- Ну что, тряхнем мошной?

Купцы покорно встали в очередь, поставили перед собой свои мешки и развязали их. Офицер долго рылся в мешках, зло ворчал... Но зато как только получил от них то, что ему полагается, так сразу прекратил досмотр, громко вздохнул