Отзвуки серебряного ветра. Мы — есть! [дилогия]

– Да как же их не любить-то? – поднял на него взгляд бывший директор. – Они и так несчастные… Буду очень рад вернуться, мне, если честно, сильно недостает работы. Чувствую себя бесполезным и никому не нужным.

– Значит, договорились! – рассмеялся лор-капитан и положил на стол электронный планшет с прикрепленной к нему небольшой пластиковой карточкой. – Это договор и аванс. Изучите и подпишите. Потом разберитесь с личными проблемами и добро пожаловать обратно. Кстати, вы не узнаете детдома, там все очень сильно изменилось.

– Вижу, вы решите свои вопросы и без меня, – встал Барлик. – А нам с Вальгером пора, скоро уроки закончатся, надо будет заняться нашей шалапутной оравой.

Сержант тоже встал. Он размышлял над тем, чему стал свидетелем, и одна фраза почему-то не давала ему покоя. «Те, кто по-настоящему любит детей…» Вспоминалось кое-что, чему он был свидетелем, когда жил в трущобах, снимая комнату без мебели.

– Господин дварх-майор, – обратился он к Барлику. – У нас ведь все еще не хватает воспитателей?

– Да.

– В том районе, где я снимал свою последнюю комнату, я обратил внимание на одну девушку. Дети буквально липли к ней, она постоянно была окружена толпой разновозрастных ребятишек, утирала им носы, рассказывала сказки. Да много чего.

– Так-так-так… – заинтересовался дварх-майор. – Надо бы посмотреть поближе. Где ее можно найти?

– Обычно в это время она как раз выходит из дому. Я часто видел ее в окрестностях бара «Саванна» на улице Ренарт, район Баленит. Самый нищий район столицы, если честно. Там небольшой скверик рядом, в нем обычно и собираются ее подопечные детишки. Матери только рады, что кто-то занимается их отпрысками, на которых у них нет времени.

– Идемте, – деловито кивнул Барлик, и перед ним закрутилась воронка гиперперехода.

Вальгер попрощался с Саметом и бывшим директором, шагнул в эту воронку и оказался недалеко от хорошо знакомого обшарпанного скверика. За две недели его отсутствия тот стал еще более серым и пыльным. Сержант поискал взглядом девушку и выругался. Она обреченно всхлипывала, беспомощно глядя, как двое бритоголовых парней из местной банды отморозков с гоготом разламывают единственные в скверике качели. Позади нее ревмя ревели несколько ребятишек лет пяти-шести.

Вальгер сжал кулаки – хорошо, хоть саму не тронули, эти на все способны. Накачаются с утра наркотой, вот и тянет на «подвиги». Но он поспешил с выводами. Закончив с качелями, один из бритоголовых вразвалочку подошел к плачущей девушке.

– Шоб я тебя тут больше не видал, шлюха, – лениво сказал он и отвесил бедняжке пощечину, от которой она вскрикнула. – А то в рот натыкаем. Поняла?

– Что я вам сделала? – сквозь слезы выдавила бедняжка.

– Я сказал, ты слышала, – столь же лениво ответил бритоголовый. – Появишься, соской станешь.

Отморозок снова замахнулся. Сержант не выдержал и направился к нему, но его опередил Барлик. Стелящимся, кошачьим шагом он метнулся вперед, подпрыгнул, и бритоголовый отлетел к стене, врезавшись в нее.

– Ну, мужик, все… – прорычал второй. – Ты покойник.

– Да? – ухмыльнулся аарн. – А ты – дурак.

Перед ним снова распахнулся гиперпереход, из которого вышли три человека ордена в форме с плазмерами в руках.

– Взять этих двоих и всю их банду под полный контроль! – резко приказал Барлик. – В случае малейшего правонарушения с их стороны принять самые жесткие меры. Вплоть до уничтожения!

– Будет исполнено, господин дварх-майор! – хором ответили легионеры и внимательно уставились на бритоголовых, как будто фотографируя их.

– Так кто здесь покойник? – насмешливо поинтересовался Барлик. – Теперь слушайте меня, скоты. Одно только шевеление с вашей стороны. Неважно, в чью сторону. Одна только попытка сделать кому-нибудь плохо, и покойниками станете вы. Вся ваша гнусная банда. Ясно?

– Да… – мрачно ответил бритоголовый, с ненавистью глядя на аарн.

– А если вы хоть на сотню метров приблизитесь к этой девочке или к детям, то я сделаю с вами кое-что, словами вообще малоописуемое, – оскалился Барлик. – Пшли вон – и чтобы неделю не смели вообще показываться на улице!

Бритоголовые еще раз злобно зыркнули на него, но ничего не сказали и неспешно потрусили прочь. На некотором расстоянии за ними следовали ухмыляющиеся легионеры. Представив, что будет, когда бритоголовые расскажут своему вожаку о приговоре ордена, сержант не выдержал и рассмеялся. Да уж, не повезло ребяткам. Но по заслугам. Те, кто утверждает себя за счет чужой боли и горя, должны быть наказаны. Это святая истина, не требующая доказательств.

– Здравствуйте, – повернулся к застывшей на месте девушке Барлик. – Позвольте представиться. Фаннасанх, Барлик. Дварх-майор легиона «Дети Бездны», орден Аарн. Ныне – директор детского дома номер четырнадцать.

– Спасибо вам, господин дварх-майор… – пролепетала она. – Меня Вельмой зовут.

– Чего они к вам пристали?

– Да они в этом скверике решили наркотики продавать, – вздохнула девушка. – А здесь все время я с детьми. Хотели поначалу меня заставить их толкачом стать, но я отказалась. Вот и…

– Ясно, – кивнул Барлик. – Кстати, я пришел сюда специально ради встречи с вами.

– Со мной?! – расширились глаза Вельмы, не понимающей, чем она могла заинтересовать могущественный орден.

– Да. Мне рассказал о вас сержант.

Только тут девушка обратила внимание на стоящего рядом Вальгера. Вспомнив о нищете уволенного из армии человека, она сочувственно вздохнула. Но потом заметила, что отставник одет в новый хорошо сшитый костюм. Да и полуголодным он больше не выглядел.

– Здравствуйте, сержант, – улыбнулась Вельма. – Вижу, нашли работу?

– Да, – кивнул Вальгер. – Воспитателем в детском доме, в котором директором господин дварх-майор.

– Рада за вас, – снова улыбнулась девушка, завистливо вздохнув, она сама мечтала о такой работе.

– Так вот, – продолжил Барлик, – сержант рассказал мне о вашем таланте обращаться с детьми. У нас страшная нехватка воспитателей, и я буду рад, если вы согласитесь работать у нас.

– Я? – ошеломленно спросила девушка. – Но у меня ведь нет специального образования…

– По нашим понятиям – оно не нужно, – ласково улыбнулся дварх-майор. – Вас дети любят, а это – самое важное. Можно иметь десять педагогических образований и быть никаким воспитателем. У вас дар Благих, и грех закапывать его в землю.

Вельма помотала головой, ничего не понимая. Да, она мечтала работать с детьми, но у ее матери, нищей учительницы одной из городских школ, не нашлось денег, чтобы дать дочери образование. А без образования на работу не брали. Даже в самый обычный детский сад. И уж тем более, в государственный детский дом.

Девушка недоверчиво смотрела на длинноволосого аарн. Благие, да разве можно быть таким красивым? А его улыбка? Нечто сияющее, обаятельное до безумия, хотелось смотреть и смотреть. Оборвав некстати возникшие мысли, Вельма вздохнула. Отказываться от такого предложения было бы величайшей глупостью. Беда в другом, ей только семнадцать, а значит, контракт за нее должна подписывать мама. А согласится ли она? Кто знает. Характер у мамы жесткий, скажет нет – и все… Девушка поежилась и рассказала об этом обстоятельстве дварх-майору.

– Так в чем же дело? – приподнял он бровь и снова улыбнулся так, что у Вельмы зашлось сердце. – Давайте сходим к вашей маме и спросим. Зачем заранее переживать?

– Мама сейчас на занятиях. Хотя… Да, у нее сегодня двух уроков нет, большое окно.

– Вот и хорошо. Где эта школа расположена?

– Проспект Карсана Дести, 17, – ответила Вельма.

Барлик кивнул, на секунду замер, и перед ним завертелась воронка гиперперехода. Девушка вздрогнула – такие воронки она до сих пор видела только по инфовидению. Барлик взял ее за руку, и она доверчиво пошла за ним. Хотя сперва развела по домам своих подопечных детишек, наказав не выходить на улицу, пока мамы не вернутся с работы.

Оказавшись перед дверьми учительской в школе, в которой работала ее мать, Вельма только головой помотала. Видеть в кино – одно, а испытать на собственной шкуре – совсем даже другое. Она опять поежилась, маму Вельма немного побаивалась, хотя та никогда не повышала голоса. Достаточно было ее приподнятых бровей, и девушке становилось стыдно. Решившись, она постучалась и вошла.