Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры (СИ)

– Благодарю, Мария Алексеевна. И все же, не смотря на ваши слова, произнесенные, несомненно, от души, я сразу верну вам затраченные средства, как только представится такая возможность. Я помогал попавшим в беду людям не за награды, а потому, что не мог поступить иначе. Впрочем, как и любой другой приличный человек. – взяв протянутые деньги и не считая, убрав их во внутренний карман куртки, Иван вновь обратился к своим собеседникам, – Должен сказать, что я не был в России, очень давно. Десятки лет. И за прошедшее время полностью утратил возможности отслеживать реалии жизни на родине. Не могли бы вы меня проконсультировать по вопросам цен, моды, принятого стиля общения? Хоть последние годы я и жил среди русских, но в тех краях царили весьма свободные нравы, и потому мне не хотелось бы попасть впросак из-за какой-либо мелочи.

– Конечно, Иван Иванович. Как я уже говорила, можете полностью рассчитывать на мою поддержку.

– Мария Алексеевна правильно говорит, Иван. – кивнул стоящий рядом с ней старик, – Ты человек правильный, такому грех не помочь. Помогу чем смогу, подскажу все, что сам ведаю. А теперь давайте ка собираться. Нечего здесь на ветре торчать. Застудитесь еще. Пройдемте в дом моей сестры. Там разговор вести куда сподручней будет. Заодно и ухи наваристой отведаете. Уха у Аглаи больно добрая выходит!

За четыре дня, что Иван провел в деревеньке Костиранна, местные мужики, кто не был занят в морском промысле, с удовольствием подзаработали на нежданно свалившемся на голову барине. "Шмеля" не только вытащили на берег, но и водрузили на подпорки, вокруг которых вскоре вырос добротный сарай, поскольку, смекнув, что навсегда катер на их берегу не останется, а сарай лишним точно не будет, не стали экономить на строительстве, тем более что самим ни за что платить не пришлось. Иван же отмылся, отогрелся и отъелся, так что вскоре был вновь готов к труду и обороне. А трудов впереди виделось немало. И в числе первых, помимо легализации, стояли деньги. Причем не деньги, а ДЕНЬГИ! Уж ежели какая-то высшая сила предоставила ему шанс оказаться в прошлом, чем в его время грезили сотни писателей, то почему было бы не испытать своих сил на ниве попаданчества.

Немало книг о подобных персонах было прочитано им со времен студенчества, так что примерный список первоочередных дел обязательных к исполнению был составлен еще во время робинзонаты в небольшой бухточке. Составлен, отредактирован, обсмеян и сожжен. К величайшему сожалению без денег и связей нечего было и мечтать оказать какое-либо влияние на судьбу России и мира. Да и технических знаний для революций в техническом прогрессе в голове не имелось. Какие-либо основы и общие сведения – да, а мелочей, в которых, как известно, завсегда и скрывался дьявол – нет. И даже то немногое имущество, что попало сюда вместе с ним на катере, не могло особо помочь по причине отсутствия производственной и научной баз необходимых для их не только производства, но даже изучения.

Ноутбук тоже не мог порадовать обилием сверхсекретной и сверхнужной информации. Десяток книг, фотографии, пара-тройка фильмов, сотня-другая песен, которые вряд ли могли прийтись к данному времени, за исключением единиц и то только после определенной переделки. Стандартный офисный набор и немногочисленные игры, бесполезные без дисков за исключением бессмертных сапера и пасьянса. К тому же уносить ноутбук от катера не имело смысла, поскольку батарея обеспечивала от силы два часа работы, а вечно сидеть в небольшой деревеньке было бесперспективно.

Единственным полезным приобретением оставался скаченный когда-то давно атлас кораблекрушений, на котором ученые-энтузиасты указывали координаты и наименования, обнаруженных на дне Балтики погибших кораблей. Скачивал он его в надежде соединить с навигационной программой, но сие оказалось невозможно, а вычищать компьютер от ненужной информации, когда на нем оставалось еще немало свободного места, не имелось никакого желания. И хоть большая часть изученных данных оказалась пока еще необъективна по причине отсутствия этих самых судов и кораблей на дне и даже в ближайших планах производства, несколько точек, поставленных на карте и сопровождающихся скупыми данными, оказались настоящим подарком небес. Ведь напротив каждой из подобных точек неизвестные составители атласа указывали особый статус древних парусников, как носителей сокровищ. Награбленные или накупленные произведения искусств и сундуки с монетами делали их желанной добычей для черных археологов, и потому данным местам крушений придавался особый статус охраняемых зон, появление в которых запрещалось всем гражданским судам.

Вот именно на разграблении данных, пока еще никем не обнаруженных и соответственно не тронутых судов Иван и планировал собрать первоначальный капитал. Что именно везли суда особенным образом отмеченные на карте, он не знал, но собирался это вскоре выяснить. И помощь Иениша в этом деле была более чем необходима. Осень во всю вступала в свои права и Балтика становилась все более недоступной для человека, а ждать пол года до весны, сидя на шее у семьи капитана 2-го ранга, чье будущее пока что выглядело довольно туманно, ему не хотелось. К тому же требовалось перебраться с территории будущей Эстонии, на территорию будущей Финляндии, поскольку именно в ее территориальных водах покоились все три "билета" в обеспеченное будущее. А, не имея каких-либо документов, сделать это оказалось весьма затруднительно. И даже паспорт крестьянина, выкупленный у семьи недавно почившего рыбака и слегка подделанный с помощью конопляного масла и сажи, дабы привести год рождения в паспорте в соответствие с внешним видом Ивана, не позволил бы беспрепятственно передвигаться по территории огромной империи. Лишь наличие дворянки Иениш Марии Алексеевны, готовой подтвердить, что крестьянин Виринус состоит у нее в услужении, позволило перебраться из Ревеля в Гельсингфорс, где Ивана поджидала двадцатиметровая паровая яхта и большой паровой катер с водолазным снаряжением и двумя водолазами – Виктор Христофорович, не смотря на дела связанные с расследованием гибели броненосца, смог организовать наем потребного Ивану оборудования и водолазов. Причем, оба водолаза оказались военными моряками и одного из них Иван уже знал – матрос 1-й статьи Иван Репин являлся одним из немногих счастливчиков оказавшихся на борту "Шмеля" после гибели "Русалки". Тот, по всей видимости, был особо проинструктирован Иенишем насчет их общего спасителя и потому не кинулся сразу обниматься, а лишь горящим взглядом, да крепким рукопожатием выдал свою радость от встречи и одновременно выказал благодарность этому человеку. Еще один водолаз – матрос 1-й статьи Арсений Коротаевский оказался лучшим инструктором Кронштадтской водолазной школы, которая сейчас в полном составе, включая снабженцев и врачей, занималась поиском погибшего броненосца. Лишь давнее знакомство Иениша с врачом водолазной школы Шидловским Францем Ивановичем позволило ему выдернуть хотя бы одного водолаза получившего по официальной версии сильное переохлаждение и оттого отправленного на излечение. Чего это стоило капитану 2-го ранга, когда каждый водолаз был на счету, Иван не знал, да и знать не хотел. Для него главным был результат. А результат как раз сейчас стоял перед ним и ждал распоряжений. Конечно, он ждал распоряжений не от крестьянина Виринуса, а от встретившего на борту арендованной яхты свою супругу капитана 2-го ранга Иениша, в распоряжение которого он поступал на целый месяц.

Вырвавшийся из столицы буквально на два дня, Иениш смог уделить встречи с супругой всего пару часов, чтобы успеть на поезд идущий обратно в Санкт-Петербург. Именно это мог бы подтвердить возможный наблюдатель, будь такой представлен к офицеру. На тот же факт, что супруга морского офицера прибыла в сопровождении слуги, мало кто обратил бы внимание, особенно если был плохо знаком с четой Иениш не державшей доселе никого в услужении. Но никаких наблюдателей не было и в помине, а потому некому было удивляться, отчего капитана 2-го ранга Российского Императорского Флота вместо того, чтобы уделить все свое немногое время общению со своей второй половинкой, последние пол часа шептался о чем-то с ее слугой.