Скорость Тьмы

— Нет, — снова честно ответил Карел. Такое представить он решительно не мог, такое просто не укладывалось в голове. Если бы не существовало всех только что перечисленных вещей, войну никогда не выиграть.

Уж лучше пулю в висок, чем жить в таком мире.

— У меня есть один аргумент в пользу множественности похожих миров, — торжествующе объявил ночной гость.

Майор с интересом слушал.

— Ваша «Лестница Иакова», это что?

— Весьма удобная штука.

— Не только! Вы хоть раз задумывались, ЧТО находится за всеми этими дверьми?

— Разные странные места.

— Но это и есть соседние миры! Разве не понятно?

— Теперь понятно, — кивнул Карел, которому страшно захотелось спать.

Весь этот разговор здорово его утомил: много шума, а толку ни на грош.

— Спасибо за содержательную беседу, можете идти. — И с этими словами майор снял с зеркала камень, перевернув мутную стекляшку блестящей стороной вверх.

— Да, я уйду, — гость гордо поднялся с кресла, — но помните: перед вами лежат две дороги. А это уже кое-что. Другие не могут рассчитывать даже на одну. Никогда не забывайте об этом...

И шагнув в нарисованную на полу звезду, ночной посетитель мгновенно исчез.

Заговорщики собрались в одном из храмов Берлина.

Было чудом, что церковь до сих пор не закрыли.

Несмотря на смягчение репрессий против священнослужителей, Третий рейх по-прежнему весьма неохотно терпел цитадели христианской религии.

С началом войны фюрер несколько смягчился, вернув из лагерей некоторых священников. Бесноватый лидер нации не желал раскалывать немецкое общество на верующих и атеистов.

Что ж, атеистов с каждым годом становилось все больше. Старая религия доживала в Тысячелетнем рейхе свои последние дни, это понимали все и в первую очередь сами священнослужители.

Пришло время действовать.

Провал сулил смерть, бездействие — уютное местечко в адском котле.

Встреча готовилась заранее.

Пастор Дитрих Бонхеффер тщательно выбирал подходящее помещение. В первую очередь следовало подумать о том, чтобы отыскать такую часть храма, в которой опасные разговоры нельзя будет прослушать.

Такие места в церкви были. Одно — позади органа, второе — в полуподвальном маленьком помещении, расположенном под полом в самом центре храма.

Зона позади органа была, пожалуй, слишком открытой, а вот маленький подвальчик подходил для встречи как нельзя лучше.

Но все-таки пастор решил перестраховаться и для пущей защиты перенес в подвал несколько древних реликвий: принадлежавший некогда одному крестоносцу серебряный крест, священный гвоздь, якобы выдернутый из руки распятого Спасителя, и ряд других менее значимых, но не потерявших свою силу реликвий.

Хотя в подлинности гвоздя у пастора имелись определенные сомнения, но проводить историческую экспертизу было сейчас глупо и совершенно неуместно.

Первым в храм прибыл полковник Фридрих Ридель, имевший давнюю привычку всегда приходить немного раньше назначенного времени. Раза два эта «вредная» привычка спасала ему жизнь.

Перебросившись парой ничего не значащих фраз, пастор и полковник спустились в полуподвальное помещение.

Фридрих скептически осмотрел маленькую комнатку, в задумчивости поглядел на кривой ржавый гвоздь, подержал в руках изящное серебряное распятие.

— Думаете, это нам поможет, пастор? — спросил полковник с явным сомнением.

— Должно помочь, — быстро кивнул Дитрих. — Сатанинские силы не властны в Божьем Доме!

— И они не смогут даже... мм... мельком сюда заглянуть?

— Полагаю, не смогут.

— Милый друг, не сочтите за обиду, вы слишком самоуверенны.

Но пастор все же слегка обиделся:

— В таком случае, может, вы, полковник, знаете более подходящее место для нашей встречи?

Фридрих с недовольством поглядел на Бонхеффера:

— Вы сегодня слишком раздражительны. Не нужно нервничать. Над нами всеми весит огненная петля. Мы все находимся в одинаковом положении, и нам совершенно нечего терять.

— Кроме жизни...

— Да, именно, кроме жизни.

В подвальчике появился иезуит отец Альфред Дельп и интригующим шепотом сообщил:

— Приехал Ханс Гизевиус!

— Так чего же вы ждете? — возмутился Фридрих. — Скорее ведите его сюда.

— Но, понимаете... он прибыл с женой.

— Он что, совсем сдурел? — гневно возмутился полковник. — Скажите, пусть Хельга останется в храме.

Отец Альфред кивнул, поспешив наверх.

— С ума сойти от них можно, — Сняв фуражку, Фридрих вытер платком выступивший на лысине пот.

В подвальчике было жарко. Непонятно для чего пастор расставил по углам толстые зажженные свечи.

— Это что, за наш упокой? — недовольно пробурчал полковник, пряча платок в карман кителя.

— Послушайте, Ридель, — пастор настороженно поглядел на приоткрытую дверь, — а откуда взялся этот Гизевиус? Он что, из вашего ведомства?

— Да, он из Абвера, — подтвердил полковник. — Весьма надежный человек. Недавно вернулся из Швейцарии, входил в тамошнюю агентурную сеть.

Через пару минут в подвале появился и сам Гизевиус, средних лет, невысокий человек с незапоминаюшимися чертами лица.

— Какого черта, Ханс, вы притащили сюда вашу жену? — тут же обрушился на него Фридрих. — Вы в театр собрались или на конспиративную встречу?

— Простите, полковник, — Гизевиус смущенно улыбнулся, — но мне показалось, что моя вечерняя прогулка в компании жены вызовет меньше подозрений. В любом случае она ничего не знает.

— Ему показалось... — недовольно пробурчал Фридрих, нетерпеливо расхаживая по маленькой комнатке.

Следом за Гизевиусом в храм прибыл граф Хельмут Мольтке, юрисконсульт Абвера. Затем появился мрачный как туча полковник Клаус фон Штауффенберг.

Почти все главные заговорщики были в сборе, не хватало только шефа Абвера адмирала Фридриха Вильгельма Канариса.

Через полчаса стало ясно, что адмирал сегодня не придет.

— Что ж, — вздохнул граф, — придется начинать без него.

— Кстати, он предупреждал меня, что может сегодня пропустить нашу встречу, — поспешно добавил Гизевиус.

— И вы все это время молчали?! — возмущенно воскликнул фон Штауффенберг.

— Ну... я полагал, что адмирал все-таки появится, — в замешательстве пробормотал Ханс.

— Господа, господа, не ссорьтесь, — примирительно поднял руки отец Альфред. — Пора начинать.

— Секундочку. — Пастор Бонхеффер внимательно оглядел присутствующих. — Сперва я хочу убедиться, что все вы по-прежнему люди.

— А по-моему, это излишне, — снова вспылил фон Штауффенберг.

— Но я вынужден настаивать...

С этими словами каждому из заговорщиков пастор дал подержать священный серебряный крест.

— Ну и как?! — в конце короткой процедуры усмехнулся граф. — Похоже, среди нас нет ни оборотней, ни живых мертвецов. Хотя, если бы мы были ими, то как в таком случае переступили бы порог Храма Божьего?

— Хитрость нечистого не имеет границ! — спокойно ответил пастор, заворачивая серебряный крест в расшитую золотом ткань. — Теперь можете начинать.

— Итак, господа, пришло назначенное время. — Фон Штауффенберг тяжело опустился на маленький деревянный стул. — Настал момент, которого мы столько все ждали. В скором времени Гитлер намерен лететь в Растенбург, полагаю, он вряд ли изменит свои планы. Фюрер очень педантичен. Лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф установит в самолете мину британского производства с часовым механизмом. Вот эта мина...

Полковник достал из стоящего у ног портфеля запечатанную бутылку бренди.

— Если это шутка, то весьма неудачная, — усмехнулся Мольтке.

Фон Штауффенберг удивленно взглянул на графа:

— Никто не намерен шутить, это и есть та самая бомба.

Бутылка бренди в руках полковника щелкнула.

С тихим жужжанием стеклянное донышко отошло в сторону, явив взору присутствующих изящный часовой механизм.

— Фюрер ненавидит бренди, — на всякий случай напомнил Фридрих.