Последнее пророчество

— Спасибо, Трипио, — молвила Тахири. — Я рада, что вернулась домой.

Она сказала то, что думала. Она выросла одновременно на Татуине и в йуужань-вонгских яслях, она изучала пути джедаев на Явине-4, но все больше и больше ей казалось, что ее дом — это «Тысячелетний Сокол». Это ощущение было одновременно уютным и тревожным, но Тахири делала вывод, что примерно таким и должно быть чувство дома.

— Надеюсь, вы не пострадали во время ваших странствий, — продолжал Ц-3ПО.

— Нет, всего лишь получила несколько царапин. И устала.

— Что ж, теперь вы можете отдохнуть. И, должен сказать: оних к'лет моф'кей.

Тахири испытала небольшой шок.

— Не… — начала она, но тут же оборвала себя. Это была не погань — это был Трипио.

Однако дроид уловил внезапную вспышку гнева в ее голосе.

— Мне ужасно жаль, хозяйка Тахири. Я всего лишь хотел…

— Сказать мне «добро пожаловать», — заключила она. — И как человеку, и как йуужань-вонгу.

— Да, хозяйка.

— Все в порядке, Трипио. Просто я еще не до конца освоилась. Услышать этот язык из уст дроида…

— О, да. Я знаю, как йуужань-вонги относятся к дроидам. В дальнейшем я никогда…

— Нет. Я же сказала, что все в порядке. Как раз такого рода неприятности я должна перебороть.

«И, надеюсь, у меня это получится».

— Очень хорошо, — сказал Ц-3ПО с величайшим облегчением. — Однако, с позволения спросить, интеграция ваших предыдущих индивидуальностей… завершилась?

Тахири улыбнулась:

— Завершилась. Но это так, словно… словно сначала тебя воспитали родители, которые привили тебе одну систему ценностей, а потом в школе тебя учат совсем другой. Какая из них правильная? У большинства людей чувства и убеждения часто конфликтуют. Я в этом отношении ничем не отличаюсь от других, просто у меня это, наверное, проявляется немного резче. Ты меня понимаешь?

— Думаю, да.

— Часть меня выросла в убеждении, что машины — в особенности мыслящие машины — это мерзость. Но это лишь фрагмент того, что я узнала в жизни. Эта догма вообще не является врожденной чертой йуужань-вонгов — просто так нас учат наши вожди и жрецы еще с колыбели. Но можно этому и не учить детей. Этому нельзя учить, потому что это неправильно. Ты мой друг, Трипио — во всяком случае, я надеюсь, что это так. И если я еще когда-нибудь невольно тебя обижу, я искренне надеюсь, что ты поймешь меня и простишь.

— О, с легкостью, — отвечал Ц-3ПО. — Спасибо за разьяснение.

Но затем в его голосе опять послышались вернулись нотки испуга:

— О, небеса! Вам же нужно отдохнуть, а я вас задерживаю. Я ухожу.

— Погоди, Трипио.

— Что-то еще?

— Всего лишь вот это. — Она протянула к нему руки и крепко обняла.

— О, создатель, — произнес довольный Ц-3ПО.

Тахири проснулась, но не могла вспомнить, где она находится. Она спокойно лежала в темноте, позволяя миру вернуться к ней, затвердеть вокруг нее, и чего-то неясно опасаясь.

«Тысячелетний Сокол», — подумала она. Точно. Я на «Соколе».

Она взглянула на настольный хронометр и поняла, что проспала почти целый стандартный день. Стряхнув пелену сна, Тахири надела одеяние джедая, сходила в ванную и отправилась на поиски Хана и Леи.

Она нашла их в гостиной — приемные родители что-то обсуждали тихими и несколько взволнованными голосами. Тахири вежливо кашлянула; ей не хотелось подслушивать.

Оба повернулись к ней.

— Проснулась, наконец, — сказала Лея. Голос у нее был какой-то странный.

— Ага, — ответила Тахири. — Наверно, я вымоталась сильнее, чем думала.

— Кто бы сомневался, — проворчал Хан.

— Я готова поговорить, если можно.

— Почему бы и нет? — пробормотал Хан. — Садись.

Она села в кресло рядом с Леей и сложила руки перед собой, размышляя, с чего начать.

— Ты что-то говорила насчет обещания, — подсказала Лея.

— Верно.

Тахири вкратце изложила происшедшее на Дагобахе.

— «Опозоренные» искали планету, — сказала она, закончив свой рассказ. — Их Пророк думает, что на этой планете их ждет избавление.

— Дагобах? Почему Дагобах?

— У этих «опозоренных» что-то вроде культа джедаев. Они как-то узнали, что там были Энакин и Люк, что эта планета сыграла какую-то роль в их обучении.

Хан поднял бровь:

— Это уже интересно. Откуда они могли это узнать?

— Нетрудно догадаться, — сказала Лея. — Джедаи занимали йуужань-вонгов с самого начала. Мы знаем, что у них хорошая разведка. В любом случае рассказ о том, как Люк встретил там Йоду, не является самым охраняемым секретом.

— Но они ошибались, — продолжила Тахири. — Дагобах не — та планета, которая нужна «опозоренным».

На лице Хана появилось выражение, которое обычно возникало у него во время игры в сабакк.

— О? И какая же планета, по-твоему, им нужна?

— Та, которую искал и нашел мастер Скайуокер. Зонама-Секот.

Глаза Хана чуть расширились. Он фыркнул и разочарованно поднял руки.

— Лея, — произнес он. — Скажи ей.

— Что такое?

Лея поджала губы.

— Пока ты спала, с нами связался Кент Хаммер, по кодированному спецканалу. Он хочет поговорить с тобой.

«Кент Хаммер».

— Связной между джедаями и армией? — Тахири никак не могла представить себе его лицо. Ей помнилось только, что оно вытянутое.

— Верно.

— Он сказал, о чем именно?

— Не совсем, — осторожно ответила Лея. — Но это связано с Зонамой-Секот и с раскольничьим движением среди йуужань-вонгов.

— Тахири, — настойчиво сказал Хан. — Что бы это ни было, ты не должна этого делать.

— Должна, — отвечала Тахири. — Я обещала «опозоренному»…

— Ты обещала ему, что расскажешь этому его Пророку про Дагобах, — прервал ее Хан. — Ты ничего ему не обещала касательно Зонамы-Секота.

Тахири еле заметно улыбнулась:

— Мое обещание было обещанием «ицаи», а не строгим обязательством.

— Чего?

— «Ицаи» — это сущность обещания. «Опозоренный» думал, что нашел предсказанную планету. Я пообещала ему, что передам эту весть Пророку. Но Дагобах не есть предсказанная планета. Следовательно, «ицаи» — сущность обещания — требует, чтобы я принесла весть о том, что планета из пророчества найдена.

Хан обхватил руками голову.

— У меня от всего этого болит голова, — заявил он.

— Я думаю, мне нужно поговорить с Кентом Хаммером, — твердо сказала Тахири.

— Сейчас идем, — проворчал Хан. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Знаю.

— Нет, — отрезал Хан немного рассерженно. — Это ты думаешь, что знаешь. На самом деле это всего лишь зазнайство по причине малолетства. Вон Джейна тоже думает, будто знает, что она делает. Энакин думал, что знает…

— Энакин знал, что он делал, — тихо сказала Тахири. — Если бы он этого не сделал, сейчас в галактике могло бы не остаться ни одного джедая. Я знаю, что если бы не он, меня бы здесь не было. А вы сами разве не знали, что делаете, когда вернулись к Звезде Смерти, чтобы спасти мастера Скайуокера?

— Я был старше тебя, — ответил Хан, поднимаясь из-за стола. Он встал и направился в кабину, но у самой двери остановился и повернулся к ней.

— Что до твоего вопроса, — сказал он, — нет, я не имел ни малейшего понятия о том, что делаю.

Он хихикнул, покачал головой и исчез в коридоре.

У Кента Хаммера было и впрямь вытянутое лицо. Еще у него оказалось крепкое рукопожатие и скромный офис величиной с кладовку. Впрочем, вид отсюда открывался весьма интересный. Из окон просматривался пейзаж, состоявший из переплетения черного и кроваво-красного цветов в обрамлении серебристых завитков и орнаментов — морских заливчиков и луж с водой. Еще дальше черные горы с зазубренными вершинами прорезали небо такого же металлического цвета, что и вода.

Суша была редким явлением на Мон Каламари, но часто очень эффектным.

— Соль, — сказал Хаммер, заметив любопытство Тахири. — Когда этот остров формировался, здесь было много действующих вулканов и гейзеров размером с вулкан. Этим отложениям миллионы лет.