И звезды тают, словно снег

Среда, 19:03

Медленно опустив руку, я сделал вид, что в ней ничего не было, и вошел в кабинет директора. Перешагивая порог, я сунул руку в карман, и найденный мной микродиск уютно устроился между электронным ключом от моей машины и пачкой сигарет.

– Не ожидал меня увидеть? – с задумчивой улыбкой на лице спросил меня директор Центра космических исследований Джон Фрейзер, вольготно расположившийся в кресле. На его морщинистом, восточного типа лице то появлялась, то исчезала легкая улыбка. Словно кто-то дергал его за ниточки, заставляя гримасничать перед публикой.

– Не ожидал, – честно ответил я. Я действительно не ожидал увидеть его сегодня здесь, но я уже начал понимать, что к чему, и потому нисколько не был удивлен. Видимо, судьба моя такая – бесконечно слышать «страшно знакомые голоса».

Среда, 19:06

– Ты хотел меня видеть? – спросил Султан, слегка наклонившись вперед.

– Да не сказать бы, – ответил Скендал, подходя к креслу для почетных гостей, стоявшему у противоположного торца стола.

– Тогда зачем же ты пришел?

– Хотел подтвердить одну свою догадку, – Скендал сел в кресло и закинул ногу на ногу.

– Какую? – изобразил удивление Султан, одновременно подумав про себя, что это, наверное, излишне со Скендалом.

– Давайте не будем играть в кошки-мышки, – спокойно сказал Брэд. – Я ведь не с улицы пришел. И, смею тебя заверить, знаю я достаточно.

– Хорошо, не будем, – с легкостью согласился Султан, чувствуя, что на душе как будто даже легче стало после этих слов.

«Вот за что я люблю Брэда, так это за его прямоту, – подумал Султан, – если он что-то хочет обсудить, то он об этом прямо и честно скажет. И будет говорить действительно предельно честно».

Среда, 19:13

Я сидел и смотрел на директора Центра, на человека, с которым мы когда-то летали вместе на Венеру, и все никак не мог поверить, что это его голос я сейчас слышу. Что он мне сейчас рассказывает как обыденные вещи, страшнее которых трудно что-либо придумать.

– Дело в том, что мы нашли их, Брэд. Инопланетяне действительно существуют, это не выдумка фантастов. Но, боже мой, лучше бы они их выдумали. Знаешь, как мы вообще узнали об их существовании? – Фрейзер посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой.

– Произошло это в ходе исследований пояса астероидов в рамках той самой программы «Система». Ты знаешь, что официальная конечная цель этой программы – полное исследование и освоение Солнечной системы. Вот в ее рамках и проводилось исследование пояса астероидов. И были сделаны ужасающие открытия. Во-первых, при первом же тщательном исследовании подтвердилась древняя легенда о том, что астероиды некогда составляли Пятую планету, вращавшуюся вокруг Солнца между Марсом и Юпитером. Во-вторых, почти сразу же было сделано еще одно столь же важное открытие – некогда эта планета была обитаемой. Причем обитали на ней разумные существа, успевшие до гибели своей планеты достичь ступени развития, по меньшей мере, на порядок превосходящей ту, которой достигли к настоящему моменту мы сами. А вот теперь самое страшное, – Фрейзер замолчал, словно собирался с духом рассказывать дальше. – Эта планета разрушилась не сама собой. Она была уничтожена в результате войны.

– Интересно, как вы это узнали? – поинтересовался я.

– После открытий, сделанных в поясе астероидов, мы начали более тщательно искать по всей Солнечной системе следы пришельцев. На внутренних планетах искать было бесполезно, поскольку наличие на них атмосферы и биосферы, а также период времени, отделявший нас от пришельцев, исключали всякую возможность новых открытий. К тому же внутренние планеты в свое время уже были все обследованы, – Фрейзер улыбнулся и посмотрел на меня, – в том числе и нами, так что ловить там было нечего. А вот на внешних планетах кое-что найти удалось. На Плутоне мы обнаружили целую Базу жителей Фаэтона. И вот тогда-то мы и получили самые важные для нас данные.

Директор вздохнул и снова замолчал. Я подождал немного, а потом спросил:

– Что же такого страшного было в этих данных?

– Там была правда. Правда о войне, которую вели инопланетяне и которую они вчистую проиграли. О войне, которая длилась всего несколько часов.

– Никак не возьму в толк, о чем ты говоришь, – сказал я резко, чувствуя некоторое раздражение. Мне было непонятно, какое все это имеет отношение к событиям последних нескольких дней, которые, собственно говоря, и привели меня в этот кабинет. Именно это в данный момент меня интересовало больше всего, а вовсе не отвлеченные высказывания о давно погибших цивилизациях. Интересно, конечно, ничего не скажешь, особенно если учесть, что до сих пор всю эту информацию (если, конечно, она не была очередным враньем) старательно прятали под сукно. Однако мне было не до этого. Посмотрев на Фрейзера, я добавил:

– Ближе к делу.

– Я сейчас поясню, и ты сам поймешь, какое все это имеет отношение к нашим проблемам, – словно прочитав мои мысли, ответил директор Центра. – Дело в том, что война, из-за которой погиб Фаэтон и созданная его обитателями цивилизация, была вовсе не их внутренним делом. На них напал внешний враг!

– Внешний враг? – переспросил я. – Но это…

– Именно внешний враг, – перебил меня Фрейзер. – Именно внешний. Потому что помимо обитателей Фаэтона мы открыли следы еще одной расы инопланетян, причем в отличие от жителей Фаэтона – негуманоидов. Именно они и послужили причиной гибели Пятой планеты. Ты даже представить себе не можешь, что некая раса может нападать на собратьев по разуму и даже уничтожать целые цивилизации только потому, что они им не понравились.

– Не понравились? – переспросил я.

– Ну, если так можно выразиться, – ответил Фрейзер. – Мы сумели установить, что эта раса крайне недружелюбна и при этом достигла невероятного уровня научно-технического развития. Причем ее представители не просто недружелюбно настроены к собратьям по разуму. Они целенаправленно уничтожают цивилизации-конкуренты. Стоит только какой-нибудь цивилизации достичь определенного уровня развития, как ее тут же уничтожают. Именно так было с Фаэтоном. Ее жители пытались сопротивляться и были уничтожены, а планета превратилась в груду космического мусора. А ведь они были куда более развитыми, чем мы, во всех отношениях, и в военном в том числе. Вот так!

– Какое отношение все это имеет к тому, что происходит сейчас? – поинтересовался я, не особо задумываясь пока над глобальным смыслом услышанного. Обдумать и проанализировать все это у меня время еще будет (если повезет), а вот возможность выкачать столько информации едва ли представится еще раз.

– Самое прямое! – воскликнул Фрейзер. – Или ты сам еще не понял? Нашим радиотелескопам удалось перехватить сигналы, имеющие, несомненно, искусственное происхождение. И, судя по всему, исходят эти сигналы как раз от той самой расы негуманоидов, которая до сих пор существует как ни в чем не бывало. Причем по данным нашей астрономической разведки нельзя сказать, что они заметно подобрели. Подумай, что будет со всеми нами, если мы достигнем того уровня, на котором превратимся в опасных конкурентов для этих страшных существ?

– И для этого надо?..

– Да, для этого! Сам подумай, мы же не можем наложить вето на все космические исследования, не объяснив, зачем нужны эти запреты. И мы не можем позволить нашей космонавтике развиваться неограниченно, так как в противном случае едва ли кто-то может предсказать, что нас ждет в самом ближайшем времени. При этом мы даже не можем посвятить в суть дела достаточно значительный крут ученых, потому что в противном случае не сможем избежать утечки информации. Мы просто не знали, что делать, пока не раскопали пару старых книг, написанных, казалось, прямо под такие случаи. Можно было подумать, что писатели, сочинившие их, работали на нас штатными разработчиками нестандартных операций. В итоге, изучив все, что удалось найти, и выстроив на основе разработок старинных писателей и опыта наших предшественников собственные схемы, мы начали действовать.