Темный Улей -1: Король-Примкнувший

Остальные трое остановились и опять встали на шесть конечностей. Усы легли им на головы, а из грудей послышалось мягкое рычание. Другой описал бы этот звук как кроткий, но Хан лучше знал, что ему думать. Голова у жуков работает не так, как у других живых существ.

BD-8, боевой дроид Соло, показался позади ногри и прицелился из бластера через плечо Мивал.

– Не бойтесь! – полностью покрытый ламинаниевой бронёй, с красными фоторецепторами на голове, он всё ещё напоминал дроида YVH, с которого был скопирован. – Обнаружены нарушители. Прошу разрешение открыть огонь.

– Нет! – отрезала Лея. – Не стрелять! Вернись в комнату отдыха.

– В комнату отдыха? – с сомнением переспросил BD-8, глядя, как остальные жуки продолжают взбираться по трапу. – Госпожа, но нас же берут на абордаж!

– Нет, не берут, – сказала Лея.

– Попробую помешать им, – Хан столкнул ещё одного жука, и под действием низкой гравитации тот пролетел кувырком метров двадцать по ангару. Кахмаим и Мивал сбросили последних двух вниз.

Хан одобрительно кивнул.

– Видишь?

Снизу запахло чем-то горьким. Хан посмотрел вниз на двух сбитых жуков – те стояли рядом с трапом на четырёх передних конечностях, подняв брюшки и пачкая трап зеленоватой жидкостью.

– Какого чёрта! – заорал Хан.

– Уббуб буббур, – забурчали жуки.

– Сами вы буббур!

Хан замахал на них руками, но те продолжали плеваться слизью. Улучив момент, С-3ПО обратился к Хану:

– Капитан Соло, кажется, у нас ещё один посетитель.

Дроид показывал Хану куда-то через плечо.

Хан обернулся и увидел, что к трапу «Сокола» приближается кто-то высокий с лысой головой, большими глазами и парой толстых бивней. В руках у неизвестного была тряпка и канистра с распылителем.

– Прекрасно, – протянул Хан. – Теперь к нам идёт водяник.

– Ничего прекрасного, – сказала Лея. Водяники славились на всю галактику своей агрессивностью и желанием лезть в любую драку. – Что ему нужно?

– Похоже, он хочет помыть нам иллюминаторы, – сказал Хан. Водяник дошёл до трапа и направился к жукам. – Чего тебе надо, клыкастый?

Водяники ненавидели это прозвище, но с ними лучше было говорить погрубее. Они не лезли к тем, кого трудно запугать.

– Ничего, дружище, – ответил водяник характерным скрипучим голосом. – Просто хочу помочь.

Хан и Лея озадаченно переглянулись. Обычно водяники не кидались «дружищами».

– Мы тебе не друзья, – заметил Хан.

– Будете.

Водяник подождал, пока жуки закончат плеваться, затем отогнал их от трапа и разбрызгал там резко пахнущую пену.

– Надеюсь, эта штука не коррозийная? – спросил Хан.

Водяники не умели улыбаться – у них никогда не возникало такой необходимости в процессе эволюции, но этот поднял голову и ухитрился изобразить некое подобие улыбки.

– Нет, – он кинул канистру Хану. – А теперь убирай это безобразие.

Водяник указал на дальний конец трапа, где другой жук разбросал свою слизь, и принялся вытирать то место, которое запачкал. Хан распылил толстый слой пены на трап. Воздух наполнился запахом, напоминающим одновременно гнилые фрукты и горелый синтетический мех.

– Теперь рассказывай, что это такое.

– Пока вы отбивались от рабочих жуков, они вас пометили, – объяснил водяник и бросил Хану тряпку. – А теперь начинайте всё заново, иначе они позовут солдат и разорвут твой корабль на части, чтобы узнать, что вы прячете.

– А что мы должны заново начинать? – спросила Лея.

– Торговлю, – сказал водяник. – Разве вы не за этим сюда прилетели?

– Э-э… наверное, – согласился Хан. – Ты имеешь в виду переговоры?

– Скорее, разбирательство, – сказал водяник. – Они берут, что им надо, а вы берёте, что вам надо. Когда всё разберёте, все будут довольны.

Насекомые опять показались у трапа.

– Захват неизбежен, – доложил BD-8. – Прошу разрешения…

– Нет! – крикнула Лея. – Не стрелять!

Хан закончил стирать пену, затем выпрямился и увидел шестерых насекомых, выстроившихся у трапа.

– А они не будут откладывать яйца или что-то в этом роде? – спросил он.

– Нет, у них для этого соты, – заверил его водяник. – Пусть они вынесут, что хотят, а потом занесите обратно, что вам ещё нужно. Так будет легче… и спокойнее.

– Как скажешь, – Хан отошёл в сторонку и пропустил жуков. – Теперь довольны?

Первый жук щёлкнул жвалами, и его примеру последовали остальные насекомые.

– Должно быть, это знак согласия, – предположил С-3ПО.

Жуки пошли по трапу.

Хан спрыгнул вниз рядом с водяником и вернул ему тряпку с канистрой.

– Извини, что обозвал тебя клыкастым, – он стал доставать деньги. – Сколько я тебе должен за помощь?

– Нисколько, дружище, – водяник махнул рукой. – В первый раз так со всеми происходит.

– Правда? – Хан стал лихорадочно думать, пытаясь угадать, в какую западню пытается его заманить водяник. – Надеюсь, ты не обидишься, если скажу, что ты что-то больно дружелюбный?

Водяник посмотрел, как последний жук исчез в «Соколе», и кивнул.

– Есть такое дело. Я и сам не понимаю, что со мной, – он развернулся и пошёл к своему кораблю. – Просто мне здесь хорошо.

В течение следующего часа Хан, Лея и остальные перетаскивали в «Сокол» большую часть того, что вынули оттуда жуки. Сначала это раздражало, особенно когда они семь или восемь раз подряд затаскивали обратно одну и ту же коробку с белковым концентратом. Но вскоре экипаж стал оставлять некоторые вещи, с которыми он мог расстаться, у трапа и складывать рядом то, что хотелось бы увезти с собой. Ближе к концу всего действа жуки даже стали добавлять туда восковые шары и ёмкости с какой-то янтарной, сладко пахнущей жидкостью.

Единственным, из-за чего разгорелся спор, была картина «Закат Киллика», небольшая композиция из мха, когда-то висевшая в спальне Леи на Алдераане. Выполненная в поздний период творчества Оба Хаддора, одного из известнейших алдераанских художников, картина изображала вереницу насекомообразных силуэтов, выходящих из остроконечной башни, за которой бушевал ужасный шторм. Хан не мог понять, чем картина так привлекла жуков, за исключением сюжета, но всякий раз, как он клал её в кучу вещей, которые предполагал оставить себе, жуки неизменно клали на её место кувшин с жидкостью или светящийся шар и переносили её обратно к подножию трапа. Хан уже начал выходить из себя. Лея очень любила картину, а сам он чуть не погиб, пытаясь вывезти её с Татуина.

Вот опять из «Сокола» показался жук, держащий четырьмя руками «Закат Киллика». Он остановился в середине трапа, выглядывая из-за рамы. Хан, ждавший у подножия, сложил руки и вздохнул.

– Давай, спускайся, – сказал он. – Начнём всё по новой…

Вместо того чтобы спуститься по трапу, рабочий жук спрыгнул на пол и исчез за беспорядочной кучей ящиков и запчастей рядом с «Соколом».

– Эй!

Хан попытался поймать его с другой стороны, но жук пропал. Хан посмотрел на его товарищей, ожидавших окончания этой последней «сделки», но те отвернулись и делали вид, что ничего не видели. Хан хмыкнул, нагнулся и посмотрел под ножками корабля.

Никого нет.

– Проклятье! – Хан медленно осматривался в поисках того жука. Его сердце учащённо забилось. В полпути по стене ангара он увидел, как в проходе показались Скайуокеры, Саба Себатайн и чёрный эвок, но воришки нигде не было видно. – Хаттово отродье!

– Хан, – Лея показалась в верхней части трапа. В руках она несла продовольствие, которое собиралась отнести обратно на корабль. – Что случилось?

– Ничего, – ответил Хан. – Эти жучки – наглые воришки.

Лея отложила поклажу.

– Да, действительно воришки.

– Нечего беспокоиться, – у кучи послышалось слабое шуршание. Хан выглянул из-за горы белковых упаковок и увидел, как тонкая нога насекомого высунулась из-под коробки эндорского бренди. – У меня всё под контролем.

Хан проскользнул мимо кучи, поднял эту коробку и увидел жука, сжимавшего в четырёх руках «Закат Киллика».