Характерник. Трилогия (СИ)

…А почему и нет? В кассе кинотеатра купил билет. Фильм «Ты мне, я тебе», в прошлой жизни видеть не довелось, за то сейчас от души посмеялся над перипетиями персонажа Куравлева. После полудня настроился на решение поставленной задачи. Ох! Дай бог, чтоб не ошибся! В южном городе в половине девятого уже наступает ночь, поэтому и ему не стоило задерживаться. Короткий отпуск закончен. Как добраться он уже представлял.

Сев на базаре на трамвай, долго ехал, разглядывая едва угадываемые места былых, еще не произошедших боев. Вот тот дом, и рядом с ним тоже, будут разрушены полностью. А у этого забора, подорвется БТР их роты. Погибнут все ребята. Тех кто выберется из железного чрева, скосит огнем пулеметчик. Да-а…

Сошел у сквера, рядом с магазином «Коопторг». Остановившись, сориентировался. Ага! Туда. Перейдя через рельсы, повернул направо. Теперь он совсем рядом. По натоптанной «дикой» тропинке пересек сквер. Сунжа должна быть в той стороне, а ему чуть левее…

Ну, наконец-то! Вот она, улица Санаторная. Считай добрался. В дальнем углу на берегу Сунжи, заросший травой пустырь, неподалеку пруд с двумя островками, густо засаженными по окружности пирамидальными тополями. От этого пруда с островками шла одна из аллей парка, тянувшаяся вдоль берега реки. Сам берег густо засажен раскидистыми, белыми тополями, превратившимися в огромные деревья, как бы и не до тройного обхвата. Множество толстых ветвей с них, склонялись к воде.

Сергей спокойным шагом прошелся по улице к которой стремился с тех пор как попал в это время. Дом № 37. Глаза стали искать канализационный люк на проезжей части. Ф-фух! Вот он, родимый. На месте. А куда бы он делся? Асфальтик-то, совсем свежий положили. Ну, что? Погулять придется часика полтора, а там помолясь приступать…

У тополей неспешно развязал вещмешок, извлек из него армейский Л-1. Облачившись в него, направился к дому. В сумерках, стараясь не шуметь, подцепив чугунную крышку люка, приподнял его, отсунул «блин» в сторону.

–Эй! Ты чего это делаешь?

Голос раздался почти над ухом. Старый дед в папахе, из той категории людей, которым до всего есть дело, с любопытством наблюдал за его манипуляциями.

–Салам, отец!

Ответил не повышая голоса, а сам ментально дотянулся до его «волны». Правильный дед. Со своими чаяниями, мыслями и поступками жил в мире. Даже в ауре не было грязи и со здоровьем судя по энергетическим узлам в теле, все в полной норме. При желании мог бы еще здоровое потомство зачать. Вон «вихри» с какой скоростью вращаются. До маразма еще далеко. Потянувшись «своей силой», подправил мысли нечаянного свидетеля своих манипуляций, между делом общаясь, как ни в чем не бывало, вдруг еще кто наблюдает за ними.

–Вот, послали засор проверить. Смог добраться к вам, только вечером. Сейчас спущусь вниз, ты за мной крышку прикрой, чтоб не ровен час не свалился кто.

–А ты как же?

–Я по коллектору пройдусь, а в другом месте выберусь. – Сказал чистую правду.

–Ага! Понятно. Полезай, закрою.

Забравшись по грудь в люк, напялил на лицо респиратор. Подхватив, просунул внутрь вещмешок с зимней одеждой. Кивнув аксакалу, включив приготовленный фонарь, опустился полностью в жерло. Чрево канализационного коллектора влажной теплотой и темнотой, снова приняло его. Сопя в респиратор, шаркая резиной «презерватива», зашагал в нужном направлении. Где-то в стороне и вверху, едва слышались шумы проезжей части, стуки трамвая по рельсовой колее. Свет фонаря, блуждая по склизким стенам, редко натыкался на мелкие препятствия. Судя по всему «ливневка» работала отменно. Вот и подземная галерея, широкое место с кирпичной кладкой стен, здесь он с мотострелками вставал на отдых. Теперь ему туда. Можно было бы двигаться тише, только передвижение в три погибели склонив спину, шею, и голову, не способствует привычному шагу. Но это мелочи. Когда же появится точка перехода?

За изгибом подземного прохода, заметил приближение уже знакомого свечения. Завернул за угол. Так и есть. Вот оно, родимое! В этот раз раздумывал не долго. И снова в тумане навалилась на плечи привычная тяжесть. И снова стало невмоготу дышать. Стерпел. Выбрался из перехода на другую сторону бытия. Продышался. Пора! Пошел, высвечивая фонарем стену. А ведь кладка кирпича отличается. С облегчением констатировал тот факт, что рука наткнулась на железную скобу, вцементированную в стену. А вот и еще одна. Выше, еще… Повезло! Поднатужившись, упершись «горбом», с большим трудом сначала сдвинул примерзшую заслонку в пазах, добившись того, что тяжелый чугунный блин шевельнулся. Со второго нажатия приподняв крышку, ссунул ее по наледи проезжей части на сторону, высунув голову наружу, под мороз и низовой сквозняк, выглянул в ранние сумерки, в общем-то погожего вечера. В промежутке между домов, различалось электрическое освещение городской магистрали, слышался шум проезжающего транспорта. Резко втянул все тело обратно. Прямо над головой промелькнула машина. Пробкой из бутылки, вырвался на поверхность, сорвав с себя респиратор и «элку», бросил их вниз открытого люка. Туда же отправился и пустой вещмешок. Вставил на место «блин». На тротуаре экипировался по-зимнему. Ф-фух! Теперь жить можно.

Народ по улице сновал довольно редко, и он выбравшись, никем не замеченный из темноты арки влился в людской поток на бульваре. Добро пожаловать в Киев…

Глава 13.

Умеренность необходима во всем.

Слишком много лет жизни вредит.

Генри Менкен.

Работа в Англии, никогда не считалась и поныне не считается жизненным приоритетом или «священным долгом» каждого джентльмена и леди – они работают в силу своих возможностей, размеренно, ценят свой труд и свое время. Англичан нельзя назвать ленивыми в отношении работы, но и особой любовью к труду они также не отличаются. Том Селенджер был типичным представителем островитян. И биография его до поры, до времени была типичной для британца. Обучение в частной школе для мальчиков, King’s School Ely. Оксфорд. Он не был из семьи аристократической верхушки, не был сыном преуспевающего бизнесмена, но Бог наградил его живым умом, склонностью к языкам и немного к авантюрам. Поэтому после окончания учебного процесса в тысяча девятьсот девяносто четвертом году, характеристика и желание, привели его в здание на Набережной восемьдесят пять. МИ-6 с распростертыми руками приняла молодого специалиста. Так началась рабочая деятельность «журналиста» Селенджера. С тех пор прошли годы, и работа на секретную разведывательную службу осталась в прошлом. Сейчас он работал на частную компанию, и как ни странно под прикрытием ЦРУ. Украина интересовала его высокое начальство больше чем тот же Ближний Восток. Интересно, что англичане редко употребляют слово «родина», то есть оно существует в языке, но достаточно искусственно, в основном для других народов. Сами они говорят скорее «дом», и это понятие важнее для них, чем какое бы то ни было другое. Их патриотизм, в соответствии с характером – не шумный, а скрытый, совершенно без пафоса, но очень глубоко въевшийся и ставший частью образа жизни. Они никогда не отождествляют свою страну ни с правительством, ни с государством это понятия меняющиеся, а для англичанина нет ничего важнее постоянства. Поэтому дом важнее остального. Селенджер отвык в этом плане быть англичанином. Домом не обзавелся, семьи не было, но был крупный финансовый счет в банке, и не в одном. И этот счет совсем не тянул на название: «на черный день». Там хватало денег на все, что он захочет.

Своевременно закончив рабочий день, в сумерках, олицетворявших зимнюю погоду ранней весны, на автомобиле подъехал к дому, квартиру в котором снимала для него «контора». Припарковавшись, в добром расположении духа вошел в лифт. На седьмом этаже ключом открыв дверь, оказался в «своем временном логове». Не спеша раздевшись, принял душ, хотел предаться незатейливому отдыху, когда услышал звук дверного звонка. Чертыхнулся. Запахнув халат, хотел уже идти отпирать дверь, но спохватился, рука привычно нащупала потайную кнопку, включила электронику видеокамер в квартире. Он стреляный воробей, знает, чем иногда заканчиваются посещения даже «своих». Плохо, что запись ведется без звука, но тут, как говорят русские, издержки производства.