Недосорванные (СИ)

— Закат красивый. И волны… — Киборг задумчиво смотрит на прибой и кучу мусора в воде. — А вон те скалы… Такой интересный оттенок. Хотя, возможно, это кровь.

Репортерша судорожно сглатывает и начинает медленно отползать от киборга. Киборг поворачивается к другому киборгу:

— Мэтт, давай к тем скалам слетаем. Не могу отсюда понять, там труп или живой.

Репортерша, испуганно оглянувшись, находит, как ей кажется, спокойного киборга и пристает с вопросами к нему.

— Нормально тут. Не стреляют. И мин нет. И не холодно.

— Не холодно? — Девушка поглубже уползает в шарф. — А о чем вы еще думаете?

— О кошках. Наверняка их забудут без меня покормить. Нет, вы не думайте, я им корма много насыпал. Но они же скучать будут без меня. А у Лисочки скоро котята должны родиться. Надо побыстрее всех тут спасти и на станцию вернуться.

Киборг встает и уходит кого-то спасать. Репортерша и оператор спешно покидают площадку.

Димка, присев на стул и потягивая кисель, с умилением смотрит выпуск новостей, но на последних словах Васеньки бледнеет и с криком «Какие нах котята?!» уносится в оранжерею. Со стола укоризненно капает разлитый кисель.

В фандоме бродили странные настроения. Авторы пытались убить своих героев. Читатели кидались грудью на амбразуру и требовали всех спасти. Весна, наверное…

Темная комната без окон. Возможно, в подвале древнего замка. Тяжелый дубовый стол. На столе зеркало в бронзовой оправе и две свечи в тяжелых подсвечниках. За столом пять человек в черных мантиях.

— Итак, нам необходимо выбрать жертву. И решить, кто будет убивать. — Первый автор обвел всех тяжелым взглядом.

— Давайте я убью! — предложил второй автор.

— Ну, вот еще, у вас был шанс убить, вы уже им не воспользовались, — возмутился пятый автор. — Лучше я убью. У меня их много. Одним больше, одним меньше. Могу хоть десяток сразу.

— Уважаемые, я обращаю ваше внимание, что у меня рыжий летит со скалы. Я могу его и не поймать, — вежливо сообщил четвертый автор.

— А у меня в тюрьме! Сейчас его как замучают в застенках! Зверски, с особым садизмом! — угрожающе напомнил первый автор. — И друзей его, того, покрошим в боевом режиме.

— А может я убью? У меня две семерки есть на этот случай, — робко предложил третий автор. Пятый автор снисходительно фыркнул, а остальные посмотрели на третьего автора с умилением. — Хотя поздно, уже ожил. Но это все читатели виноваты! Я их боюсь!

— Да… читатели — это зло. Их все боятся, — задумчиво пробормотал пятый автор. — Я вот думаю, что убивать надо резко. Нельзя сбросить с обрыва и уйти пить чай. Читатели не дадут долететь до камней. Вон, например, второй автор. Их там аж целых трое (второй автор задумчиво почесал ухо правой головы, а средняя недовольно скривилась), и все равно не смогли. А все почему? Потому-что сразу сказали — в конце убьем. А надо было обещать, что выживет, женится, купит машину и кактус, а в конце — бах! И с крыши. Все рыдают, все счастливы! Ну, еще можно было конечно устроить романтик по дороге на крышу, прям на лестнице. С молодой и красивой уборщицей! В разных позах. А потом все равно с крыши! И ляпота… А теперь что? Мучаются, пишут продолжение, и все потому, что дали слабину.

Все авторы задумались, то ли о возможной сцене на лестнице, то ли о тяжкой судьбе автора и вечной борьбе с читателем.

— А что делать? Они же запрещённые приемы используют! Картинки рисуют! И стихи пишут! — возмутился второй автор.

— Мы должны быть сильными! — сурово сказал первый автор. — Это трудный бой, но мы победим!

— Ну, давайте мы все-таки сделаем это? Мы же собирались, — предложила правая голова второго автора, две другие посмотрели на нее недоверчиво.

— Вам нельзя, он у вас один. Вот у уважаемого первого автора есть запасной — можно его прибить, хотя я настаиваю, что убивать должна только я. Я могу хоть роту убить, и у меня еще куча останется. Я вон взвод служебных семерок положила, и никто не заметил. А они, между прочим, тоже могли быть потенциально разумными, — сказал пятый автор.

— А еще они требуют оживить! Только убьешь, а они кричать начинают. А как я его оживлю? И будет зомби бродить! — возмутился первый автор. Все грустно кивнули и задумчиво уставились на стол. На черном листе бумаги, лежащем на столешнице, медленно начали проступать кровавые буквы:

«… изломанное тело безвольно лежало на полу. Но вдруг веки дрогнули, глаза полыхнули красным, окровавленные губы приподнялись, обнажая удлинившиеся клыки, ногти пожелтели и вытянулись, кожа лопнула, оголяя вздувшиеся мышцы. И только волосы оставались привычно рыжими…»

— Да ну, жуть какая-то, — испуганно пробормотал третий автор. Лист бумаги резко смялся, а буквы стекли в кровавую лужицу.

— Уважаемые, я напоминаю, что мы должны выбрать жертву, а потом решим, кто будет убивать, — первый автор недовольно посмотрел на пятого. Все остальные согласно кивнули и склонили девять голов над столом:

— Суженый — убиваемый, явись!

Зеркало затуманилось, пошло рябью и в глубине начал проступать нечеткий силуэт с рыжим отблеском в волосах. Все напряглись, вглядываясь. Повисла зловещая тишина. И в следующий момент раздался адский грохот, отлетела в сторону выбитая мощным ударом дверь, и на пороге, в клубах пыли и пламени, ангелом возмездия явилась Художник. Затянутая в черный латекс, в одной руке бластер, в другой огромный шприц.

— А ты что тут делаешь? — испугано выдохнули авторы. — Ты должна быть в подвале! Прикованная. Картинки рисовать!

— Я освободила, — мрачно сообщила Поэт, выступая вперед и небрежно помахивая плазмометом. В коридоре раздавались возмущенные голоса читателей.

— Бежим, — шепнул пятый автор, нашаривая рукой рычаг, открывающий потайную дверь.

После того как я мирно, по-домашнему, убила Танахаси, гуманные читатели взвыли. По заявке добрых читателей и конкретно Itsnotme: «А так хотелось, чтоб эта мразота мучиласьстопицотчасовчтобкровищавлужучтобкишкисвоипополусобиралилегкиевыплюнул. Пойду афобазол приму…»

Марко Бруно висел на цепях. Голый. Руки были вывернуты в суставах и невыносимо болели. Разбитые в кровь губы горели огнем. Один глаз заплыл. Правая нога была сломана, но до пола ноги все равно не доставали, так что не страшно. Левый бок распорот до костей.

Королев подкинул и поймал нож, провел пальцем по лезвию и скривился.

— Ну что, он нам больше не нужен?

— Не, ножом неинтересно! — Белокурый киборг подумал и добавил: — Может его в реактор запихать? Сначала он покроется волдырями, потом начнет слезать кожа, потом мясо…

— Ну вот еще, реактор пачкать, — возмутилась черноволосая девушка. — Выкинь его в космос без скафандра.

— Скучно, — не согласился блондин. — Давайте лучше в скафандре выкинем, и будет у нас личный спутник.

— Нет у вас фантазии, лучше я с ним разберусь. — Высокий черноволосый киборг обошел Бруно, оценивающе посмотрел на него сзади и увесисто хлопнул по заду.

— Ага, у тебя зато фантазия! С виброрежимом!

— Нет, ну если вы хотите мучить, повесьте его вверх ногами хотя бы. — Черноволосый толкнул висящее тело. Бруно завыл от боли, из единственного глаза потекли слезы.

— Ага, можно еще живот вспороть, или кости раздробить. — Русый киборг запрыгнул в кресло с ногами. — Но все равно, как-то скучно. Может его в утилизатор? Живым?

Бруно попытался что-то сказать, но обломки зубов больно царапали язык, а свернутая челюсть позволяла только мычать.

Королев покачал головой:

— И в кого вы такие? Я вас год учил быть хорошими, а вы! Да перережьте ему горло, ну или оторвите голову просто. Ну, на крайней случай — оторвите ему ногу или руку!

— Королев, не порть удовольствие, — скривилась эффектная блондинка. — Пусть мальчики развлекутся. Он сам виноват.

— О, смотрите, что я нашел. «Средневековая книга пыток». — Русый продемонстрировал на большом экране картинки. Бруно затошнило. — Попробуем?