Небесные Властелины

– Да. Офицер Кэплен из третьего батальона.

– Очень хорошо, принято к сведению. Кому ты собираешься продать ее?

– Мы подумывали о мастере цеха Баннионе. Он потерял нескольких стеклоходов.

– О Бэзил, это же чистое расточительства – отправлять ее к Банниону, – робко заговорила женщина. – Такая хорошенькая. Почему бы тебе не купить ее для меня? Я бы сделала ее своей горничной.

– Не говори глупостей, – раздраженно ответил Верховный Канцлер. – Я не позволю тебе держать в горничных амазонку. К тому же мы еще не знаем, не сидит ли в ней зараза. Пусть лучше ею пользуется баннионов сброд.

Женщина покорно кивнула и замолчала. Верховный Канцлер перешел к заявкам на четырех мужчин. Джен расстроилась, услышав, что их продадут разным цеховым мастерам, кем бы эти последние ни были. Ей не хотелось расставаться с минервианцами, пусть даже и мужчинами. Но внезапно чернобородый «хозяин» стал проталкивать ее сквозь толпу, и она почувствовала себя бесконечно одинокой.

Ее привели к широкой двери, над которой была надпись: «ДЕЗИНФЕКЦИЯ». В соседней комнате за столом сидел мужчина с очень белой кожей и скучающим выражением лица. Перед ним на краю стола лежала стопка одежды. При виде Джен в его глазах мелькнула искра интереса. Он ухмыльнулся ей.

– А это у нас кто? Минервианская амазонка?

– Единственная, – сказал Танит. – Остальные бабы предпочли прогуляться на свежем воздухе. Кроме нее осталось еще четыре евнуха.

– Расточительство, – сказал мужчина за столом, неодобрительно покачав головой. – К кому она?

– К Банниону. В корпусную команду.

Бледный мужчина ухмыльнулся, услышав это. Ухмылка была неприятной. Чем больше Джен слышала о Баннионе и его людях, тем тревожнее становилось у нее на душе.

– Как тебя зовут? – спросил он ее.

– Джен, – пробормотала она.

– Ну, Джен, раздевайся. Снимай все.

Этого она боялась больше всего на свете.

– Вы хотите… – она заставила себя произнести это слово, – изнасиловать меня?

Мужчины переглянулись и расхохотались.

– Размечталась, землеройка. Что мы, рехнулись? Кто знает, какие в тебе ползают микробы и паразиты, – презрительно сказал человек за столом. – Мое дело – вычистить тебя хотя бы снаружи. Так что раздевайся.

Медленно и неохотно Джен сняла юбку, рубашку и белье. Ее мучил не только стыд, но и страх. Бомба так и жгла внутри. Казалось, она увеличилась в размерах.

– Ба, ты посмотри на эти мускулы, – сказал мужчина за столом, поднимаясь.

– Амазонки все так сложены – то есть были сложены, – ответил Танит, нарочито небрежным тоном. – Но эта меньше средних размеров.

Мужчина за столом продолжал разглядывать ее. У Джен было два желания – врезать ему по физиономии или потерять сознание.

– Для подонков Банниона слишком хороша штучка, – сказал он Таниту.

– Ага. Слушай, мне скоро надо на пост, так что поторопись, ладно?

– Ладно, солдат, хотя торопиться не хочется. – Он подмигнул Джен и, взяв палку с крючком на конце, поднял ее одежду и бросил в отверстие в стене. Потом дернул за рычаг. Джен решила, что ее одежда улетела вниз, к земле.

– В эту дверь, девушка, пошевеливайся, – приказал он, показывая на узкую дверь в конце небольшой комнаты. Увидев, что Джен колеблется, он добавил: – Иди, ничего плохого тебе не сделают. По крайней мере, там. – Он засмеялся.

Джен с подозрением подошла к двери и открыла ее. За ней была душевая: длинный коридор с кабинками. Джен чувствовала облегчение, что обыскивать ее не стали. Есть свои преимущества в том, что тебя считают заразной дикаркой.

Она вошла и встала под один из кранов. Она в ожидании посмотрела вверх, и вдруг ей в лицо хлынула струя белой жидкости, которая отвратительно воняла и от которой защипало в глазах, Джен охнула и, вслепую, растирая глаза, побрела к двери. Остальные краны изрыгали явно ту же мерзость. Отвратительная жидкость попала ей в рот, Джен начала икать. Наконец она добралась до входа и дернула ручку. Дверь не открывалась. Джен замолотила по ней кулаками.

– Выпустите меня! – закричала она. – Помогите!

Вонь стала совсем нестерпимой. Задыхаясь, кашляя и икая, она опустилась на колени.

Шипение из кранов прекратилось. Со слезящимися глазами Джен огляделась. Белая жидкость уходила сквозь отверстие в полу, но сама Джен была вся покрыта ею. Она встала и вновь подергала дверь, но напрасно. Души снова ожили, и она в тревоге обернулась, но теперь из них текла обыкновенная вода.

Она осторожно подставила руку под ближайшую струю и лизнула ее. На вкус затхлая, но явно вода. Она встала под душ и с удовольствием смыла с себя едкую, вонючую белую жидкость. Когда Джен кончила мыться, вода перестала течь, и дверь открылась.

Она вернулась в комнату. Оба мужчины смотрели на нее с насмешкой. Она сплюнула на пол отчасти, чтобы избавиться от неприятного вкуса, а отчасти, чтобы выразить свой гнев.

– Подонки, – сказала она. – Могли бы предупредить. Что это за мерзость?

Танит подошел к ней и лениво ударил по лицу рукой в перчатке. Удар оказался таким сильным, что Джен упала.

– Правило номер один, – произнес он. – Никаких дерзостей по отношению к Небесным воинам и другим свободным. Со своими приятелями-рабами можешь вести себя как хочешь, но если оскорбишь свободного – тебе каюк. Поняла?

Джен молча кивнула, прижав руку к саднящей щеке. Из рассеченной губы текла кровь.

– Белая жидкость – против заразы. Дезинфекция, – продолжал Танит. – Кожу и глаза несколько дней пощиплет, но от тебя не убудет. – Он нагнулся и помог ей встать.

Подошел второй мужчина, все еще ухмыляясь, с каким-то тряпьем в руках. Он протянул его Джен.

– Надень.

Она развернула одежду и увидела такой же мешковатый комбинезон, как на других рабочих. Пока она натягивала его, удивляясь странной застежке впереди, которая, хотя и не была липкой, склеивалась, как по волшебству, Танит спросил:

– Сколько тебе лет, Джен?

– Восемнадцать.

Он положил руку ей на плечо.

– Всего-то? Что ж, пора тебе познакомиться с другим миром. С местом, где ты проведешь оставшиеся сто восемьдесят два года твоей жизни – если тебе повезет.

Глава 7

Самым первым и самым сильным впечатлением Джен был запах. Она еще никогда не встречала такого скопления немытых тел. Были и другие запахи – все, как на подбор, мерзкие. Она заметила кучи помета животных на соломенном настиле, покрывавшем «дорогу», и удивилась, почему бы его не собрать и не сбросить с корабля.

Если бы не низкий потолок с яркими, как дневной свет, лампами, Джен могла бы вообразить, что идет по главной улице густонаселенного, но невероятно грязного города. Здесь были витрины магазинов и фасады других домов с дверьми и окнами, встроенные, как она поняла, в стены очень широкого коридора. Коридор был к тому же необыкновенно длинным – Джен казалось, что она идет по нему уже несколько часов, хотя она и знала, что с тех пор, как они с Танитом вышли из маленькой передвижной кабинки, которая подняла их вверх из дезинфекционной, прошло не больше пятнадцати минут.

Первое впечатление от того, как живут обитатели Небесного Властелина, потрясло ее. Все ее детские фантазии о жизни на огромном корабле не имели ничего общего с убожеством и грязью, которые встретили ее здесь, на «улице». Кроме толп людей в серых, невзрачных одеяниях – на некоторых были просто грязные лохмотья, – толклось здесь и множество животных: свиньи, козы, куры, даже овцы. К ее удивлению, там попадались и дети самых разных возрастов: оказывается, у небесных людей не было брачного периода…

По дороге на Джен обращали внимание, преимущественно враждебное. Мужчины и немногие женщины смеялись над ней, обзывали «амазонкой», «землеройкой», «пузырем земли» и еще более обидными прозвищами. Раз на их пути встал рассерженный мужчина и спросил Танита, по какому праву он привел в центр их города землеройку, разносящую заразу. Воин положил руку на рукоять меча и велел этому любопытному убираться с дороги. Мужчина последовал его совету, предварительно плюнув в Джен.