Контрудар

- Смир-р-на! - заорал он во всю мощь легких. - Доложить обстановку!

- Докладываю! - подскочил к нему сотник и тут же робко спросил. - А про что докладывать?

Земсков сдержал желание дать по морде подчиненному.

- Что происходит в городе? - вместо этого осведомился он.

Сотник, собравшись, коротко доложил ситуацию

Нетвари прорвались по трем направлениям - через Угимайские ворота и в двух местах через стены. Сейчас основной прорыв ликвидирован. Лейтенант Рудаков с частью гарнизона подтащил к воротам пушки и отсек прорвавшуюся массу нечисти. Остальной периметр держится. Вокруг города, по сообщению дозорных, рыскает несколько стай нетварей, но вражеского войска не видно…

- Это и странно, воевода, - добавил под конец.

Земсков задумался. И в самом деле.

Нетвари были оружием мощным и безотказным до появления в этом мире землян и их бронетехники, но вместе с тем капризным и сложным в использовании. Магия, даже очень мощная, позволяла их удерживать в одном месте и науськивать на врага. Но, будучи “спущенными с цепи”, они становились полностью неуправляемыми и дрались, как подсказывали их звериные инстинкты. Даже просто отозвать их было невозможно. Лишь устав и насытившись, они вновь начинали подчиняться колдунам-бестиалистам.

Допустим, вражеские чародеи где-то прячутся, их, в конце концов, нужно не так много. Но тогда получается, что кто-то рискнул отправить столь ценных “специалистов” в рейд без прикрытия. Или… он потер вспотевший лоб… нашелся способ управлять этой дрянью на больших расстояниях? Но какой же силы должны тогда быть маги? Ведь даже Лабиринты Шеонакаллу не помогали чародеям Сарнагарасахала, и им самим приходилось выходить на поле боя. Но тогда остается предположить, что нетвари всех видов каким-то образом сами сбились в исполинскую стаю и устроили штурм укрепленного города… Бред какой-то!

Сотник тем временем продолжал докладывать.

На площадь прибывает народ - испуганный и растерявшийся. Однако чертовы зверюги захватили не такую уж большую часть города, сама площадь и ратуша пока нападению не подвергались. Правда пару десятков каргихов забежало со стороны Змеиного рынка, но с ними быстро разобрались пикинеры. Во многих местах народ держит оборону в домах и кварталах.

Невесело, ну да могло быть и хуже.

Но вот с кое-чем другим дела обстояли совсем неважно.

- Ты не знаешь самого плохого, господин Ронам, - вздохнув, поведал сотник. - Нетвари не просто пришли. Их впустили…

- Ты уверен, сотник? - пытливо уставился Земсков в глаза собеседнику.

- Это так, воевода, - пожал тот плечами. - Сам подумай, если нечисть перебралась в одном или двух местах, почему она не перебралась сразу везде. Значит, кто-то спустил ей канаты, по которым мелкие хищники смогли залезть в город. И кто-то открыл им ворота. И опустил мост.

Земсков понимающе кивнул. Хотя выгнать горожан на полноценную расчистку рва, не говоря уже об обводнении (для чего пришлось бы копать канал в полкилометра), пока не получалось, но уж предмостные укрепления и барбаканы содержались в отличном состоянии.

Будь у противника какая-то особо здоровенная нетварь в духе легендарных шупшаншов, теоретически способных вышибить костяной башкой окованные медью брусья ворот… Даже тогда она просто бы не подошла вплотную, застряв во рву. Не говоря уже о том, что охрана бы точно подняла тревогу!

А значит, без предательства не обошлось! Черт, но караульных специально на этот случай непрерывно тасуют - место и время ночной стражи определяются по жребию. Хотя…

Достаточно, чтобы в команду затесалось один-два лазутчика. Всыпать яд или снотворное в вино, принесенное с собой, угостить товарищей (не пить на страже местных можно заставить только показательными расстрелами), и делай, что хочешь!

Вглядываясь в светлеющее небо, Земсков вполголоса слал проклятия Аргуэрлайлу, забывшему их тут командованию, магам, нетварям и заодно всем местным богам.

Вторя его ругани, изредка бухали картечницы…

***

Несколько солдат тыкали копьями труп неизвестной нетвари с наполовину размозженной башкой - поработала булава или боевой цеп.

При приближении коменданта они, подобравшись, расступились.

Создание неведомых магов напоминало шестиногую облысевшую пантеру, в складках грубой, как у моржа или буйвола, кожи. Челюсти с черными острыми клыками и один глаз над переносицей - оранжевый, зло блестящий, как будто живой.

Земсков сплюнул на труп и вместе с ополченцами поднялся на башню ратуши.

С высоты в три десятка метров открывался вид на город и окрестности.

Роман насчитал двенадцать больших пожаров и дюжины две горящих домов.

Единственный двухэтажный дом в городе, принадлежащий почтенному торговцу шерстью Афи Рано, полыхал, как солома, даром, что был каменным. Должно быть, горел не только дом, но и припрятанный там товар. По улицам рассыпано множество факельных огней. Горожане сбиваются в отряды и истребляют рассыпавшихся нетварей или отступают туда, где можно укрыться.

Кое-где мелькают подозрительные тени, доносятся малоприятные звуки - вой, хриплый клекот, низкий рев. Звуки, издаваемые нетварями, были разнообразны и всегда неприятны.

Их много, хотя и не настолько, чтобы нельзя было отбиться.

Спустившись, Земсков уже решил, что делать.

Собственно ничего другого не оставалось - рации-то нет…

- Ты! - он ткнул в первого попавшегося полусотника (черт, как его?!)

- Хунг Парвис, - отрекомендовался тот, прижав кулак к сердцу.

- Выбери человек двадцать хорошо сидящих на коне, и пойдешь со мной. Нужно предупредить Октябрьск.

Офицер понимающе кивнул, поворачиваясь. Через полчаса они покинули площадь, ведя коней в поводу…

Десяток пикинеров, столько же стрелков с лупарами, какие местный народ уже называл, в подражании глухому звуку выстрелов, “дудутами”, десятник, а в центре - воевода.

Он успел еще послать к Угимайским воротам курьеров с приказом Кузнецову принять командование.

Втайне Земсков подозревал, что многие сейчас, глядя ему в спину, думают, что воевода просто удирает. Он также понимал, что, наверное, в Октябрьске найдутся те, кто скажет это ему в лицо.

Но… К чертям, наплевать! Потому что нужен кто-то, кто сможет рассказать все, как есть, и предупредить об опасности…

Без помех миновали узкую извилистую Сапожную, вышли на перекресток. Справа, дальше по улице Гнилой догорал здоровенный дом, где жили поденщики-красильщики, из-за которых улица и получила свое название, ибо пахло ремесло красильщиков не особо, чтобы приятно… В таверне “Белый теленок”, пользовавшейся дурной славной и бывшей самым дешевым постоялым двором, судя по звукам, шло пиршество. Да только люди там были отнюдь не в качестве гостей…

Земсков пожалел, что нет огнемета, чтобы спалить все к чертям собачьим.

Они двинулись дальше. В самом начале улицы Ирва Праведника (кто это такой, похоже, не знал никто), возле колодца обнаружились несколько человеческих трупов, растерзанных буквально в фарш.

Кони зафыркали, уж больно крепко тут пахло кровью от черных луж на мостовой. К крови примешивался дух содержимого кишок - звери не просто убивали, а раздирали в мелкие клочки…

- Впереди справа, на крыше! - заорал комендант, не устававший вертеть головой в поисках врага. - Пли!

Десяток стволов грохнули вразнобой, но скудные запасы патронов для тренировок были потрачены видать не зря - несколько больших и черных туш, обсевших галерею заброшенного храма Владычицы Воды, с истошным взвизгом рухнули вниз, прямо на дорогу. Кони попятились -уж больно твари (вернее, нетвари) воняли да и еще дергались в агонии, разбрасывая устрашающие конечности, постепенно затихая. Двух пришлось добить пиками - те довольно бодро пытались уползти в переулок.

- Перезарядить! - зычно скомандовал полусотник. - Сомкнуть строй! Сдерживать лошадей! Рысью марш!..

- Теперь двигаемся к северной окраине - выйдем через ворота и к Октябрьску. Идем вдоль стен - тут должно быть чисто.