Апокалипсис "Фунги" (СИ)

- Неслабо тем, кто уже не встанет, а у меня царапина. - Я храбрился. На самом деле я мог бы упасть в обморок, если бы увидел свою рану.

Лена полила сверху на рану. Перекись зашипела, пожирая мертвую ткань. Осторожно, ваткой смыла присохшую к лицу кровь. Мой глаз наконец-то открылся в полную силу.

- Твои лохмотья нужно отстричь или приложить к ране, может прирастут? - Предложила девушка.

- Я за то, чтобы прирастить. Не хочу плешивиной сверкать.

Лена начала манипулировать рваными краями моей раны. Было почти не больно. Она посыпала рану сверху стрептоцидной присыпкой.

- У тебя черепок проломлен. Прогибается, когда я прижимаю.

- Лучше не говори мне об этом, я могу и замертво упасть.

- Терпи казак, атаманом будешь.

Девушка достала бинты. Сделала тампон, приложила к моей ране и заглянула мне в лицо с улыбкой.

- Что? - Удивился я её реакции.

- А тебя придется бинтовать под челюсть, иначе повязка не удержится. Я просто представила тебя с этой повязкой. Красавчик!

- Меньше всего мне сейчас хочется пленять женщин своей красотой. Делай как считаешь нужным, я стерплю.

Она кропотливо, стараясь не сделать мне больно, наложила повязку. Я был похож на человека страдающего зубной болью. Впрочем, после того, что нам пришлось пережить, мне было глубоко наплевать на то, как я выгляжу.

В тумбочке были таблетки болеутоляющего. Я выпил две штуки и пару пачек сунул себе в карман. Затем присел на кровать и зажал ствол автомата между ног. Немного отпустившая боль позволила задуматься о ситуации в которой мы находились.

Куда нам надо было теперь идти? В город? Вряд ли. Наверняка он полон зомби. Люди если и есть, то попрятались по домам. Зачем им пускать к себе лишние рты. Если идти к военным, то это не меньше пятидесяти километров по полям. Но они мне ясно дали понять, что им никто не нужен. Да и рана на голове очень отчетливо напомнила о их приветствии. Что остается. Лагерь. Почему бы и нет? Здесь есть еда. На двоих ее должно хватить не на один месяц. Патронов и автоматов тоже в избытке. Не мешало бы обработать помещения внутри каким-нибудь фунгицидом и можно жить спокойно.

- Что надумал, Сергей? Вид у тебя был очень сосредоточенный. - Это было сказано с сарказмом. Явный намек на мою перевязанную несерьезную физиономию.

- Я думаю, что нам с тобой пока отсюда уходить не надо. Здесь есть стены, оружие и еда. Пока мы не знаем, что происходит вокруг, рисковать и лезть на рожон не следует. Не знаешь, как нам можно обеззаразить помещение?

Лена озадаченно осмотрела комнату.

- Вообще, я слышала что шашки бывают, которыми погреба обрабатывают. В принципе, всё.

- А как насчет задержаться здесь?

- В принципе, я согласна с тобой. Мне здесь спокойнее, чем снаружи.

- Вот и хорошо. Давай стащим в эту комнату оружие, еду, укрепим ее и будем жить.

Мне хотелось думать, что мой отец выжил, и подчиняясь той же логике, что и я вернется в лагерь.

Первым делом, я занес все ящики с патронами в нашу комнату. Получилось три целых ящика и пара начатых цинков. Забил магазин патронами, сунул за ремень железяку и вместе с Леной вышли во двор.

На улице щебетали птицы, спокойный ветерок обдувал тело, испаряя с него выступивший от напряжения пот. Вполне мирно, если бы не трупы людей, и проросшие грибами зомби.

- Лен, чтобы не случилось, при первых же признаках опасности, беги в здание.

Девушка кивнула головой.

За первую неделю жизни в лагере моя рана успела немного поджить. Теперь она начинала понемногу свербить, заставляя трогать ее руками. Мы с Леной немного обустроили территорию лагеря, стащив все трупы людей в высохший бассейн. Запах вокруг него стоял тошнотворный. К трупам зомби, на всякий случай прикасаться не стали.

Затем, в старом подвале, служившем овощехранилещем в те времена, когда пионерлагерь функционировал по назначению, нашли несколько фунгицидных шашек. Все здание лагеря на сутки было пропитано их дезинфицирующим дымом. После этой обработки мы спокойно разгуливали внутри помещения без респираторов.

Наши отношения с Леной постепенно перестали быть дружескими, что помогало нам не вспоминать родных, а наоборот зациклиться друг на друге. Она готовила еду из оставленных военными запасов, а я искал дрова и обеспечивал безопасность.

Через неделю нашего пребывания в лагере, закончилось бабье лето и начались проливные дожди. Температура упала и в здании стало холодать. Из железной бочки и труб я сделал печку, которая кое-как обогревала небольшую комнату, в которой мы поселились.

За все наше пребывание в лагере нас никто не беспокоил. У меня начало создаваться впечатление, что мы остались одни в этом мире. Мы с Леной часто говорили о своей миссии по возрождению человечества. Не всерьез, конечно, но какая-то мания величия, основанная на ощущении своей избранности появилась. Месяц одиночества еще больше убедил нас в том, что вокруг никого не осталось.

Дожди сменились сухой и морозной погодой по утрам. Теплой одежды у нас не было. Чтобы выйти на улицу мне пришлось сделать из одеяла самодельную одежду, прорезав в подходящих местах дырки для рук и перетянувшись проволокой вместо пояса. Вид у меня был, как у немца под Сталинградом. Покидать лагерь в поисках одежды или другого пропитания, было боязно, и мы наивно полагали, что сможем перебиться тем, что у нас есть.

Нашу идиллию нарушил шум моторов в одно морозное утро в начале ноября. Я проснулся от этого звука и мое сердце тревожно забилось. Вроде бы можно было и порадоваться тому, что вас нашли люди, но я не чувствовал никакой радости. Чувство опасности заставило меня схватить автомат и броситься к выходу.

Метрах в тридцати от ворот стояли три автомобиля. Первым стоял 'УАЗик' в охотничьем обвесе. Позади него стояли две 'Нивы'. Возле первой машины стоял вооруженный мужчина в охотничьем камуфляже и смотрел на лагерь в бинокль. Мне не понравился этот кортеж. Ясно, что времена изменились и никто без оружия на улицу не выйдет, тем более в одиночку. Но я чувствовал, что от этих людей исходит угроза.

- Лен! Просыпайся! К нам гости пожаловали, не нравятся мне они! - Я растормошил подругу, которая спросонья никак не могла ничего понять.

- А? Что? Где? - Лена села на кровати и терла глаза.

- Собирайся, говорю! Там на трех машинах к нашему лагерю подъехали! Неприятные какие-то типы.

До нее наконец, дошло и Лена принялась одеваться, а я снова побежал к входной двери, через которую хорошо просматривались подъезды к лагерю. Возле машины уже суетились несколько человек. У каждого имелось оружие. Они обсуждали что-то друг с другом показывая рукой в сторону лагеря. Наверняка они уже увидели нашу трубу торчащую из окна и догадались, что в лагере живут. Тогда, какого лешего им обсуждать. Если место занято, пусть катятся дальше, ищут себе другое прибежище. У меня появился соблазн подстрелить одного из них. Но голос совести не позволил мне этого сделать. Я решил дождаться что они предпримут первыми.

Какое-то время вооруженные люди обсуждали, постоянно тыча стволами в сторону лагеря. Меня это сильно напрягало. Люди с добрыми намерениями уже давно бы озвучили цель своего приезда. Мне было невдомек, что на просторах страны человеческие отбросы уже сформировали мобильные банды с целью добычи продуктов питания у слабых. Засады на автомобили на дорогах, грабежи деревень стало для них основным занятием в условиях изменившегося мира.

Видимо вооруженные люди пришли к какому-то мнению. Они сели в машину и подъехали к воротам. Я закручивал ворота на толстую проволоку, и просто так их было не открыть. Из первой машины вылез мужчина и осмотрел мой запор. Второй стоял за открытой дверцей автомобиля и держал свое оружие стволом в сторону лагеря. Мне в голову вдруг пришла мысль, что они знают сколько нас здесь. Наверняка, они ведут себя так уверенно, потому что знают, что в лагере кроме двух клоунов, одетых в одеяла с дырками больше никого нет. Мне стало страшно. Я был не готов к этому морально. Что мне оставалось делать? Вступить в бой, защищая Лену и себя, и пасть в этом бою со стопроцентной вероятностью? Пустить людей к себе и отдать им продукты, Лену, а напоследок получить пулю между глаз, за ненадобностью? Или же дать деру, схватив все самое нужное? У меня были секунды на размышление и я выбрал последний вариант. Чтобы отсрочить проникновение вооруженных людей на территорию лагеря я несколько раз выстрелил одиночными в сторону машин. Мужчина, открывающий ворота, упал на землю и выстрелил в обратную. Из других машин выскочили остальные и тоже открыли стрельбу. Пули пробили дверь и завизжали рикошетами от стен.