Приговор судьи

Густой туман не позволял разглядеть следы отчетливо. Для того чтобы это сделать, нам пришлось присесть. Сперва мы изучали отпечатки молча, ну а когда первая оторопь улетучилась, Леший почесал затылок и пробурчал:

– Вот думаю я и никак не могу решить: хорошо все это или плохо?

– Да уж… – согласился я.

Мы оба глядели на чередующиеся отпечатки человеческих рук и ног. Судя по всему, кто-то ковылял что называется на четырех. Это было странно. Но в тупик ставило совершенно иное. Одна из ног путника была обута в достаточно новый, оставляющий глубокий четкий след кирзовый сапог, а обе руки имели только четыре пальца.

Глава 5

– Отсюда он вылез, больше неоткуда!

Леший вновь и вновь оглядывал массивную крышку люка, врезанного в небольшую платформу. Эта металлическая плита размером примерно три на шесть метров, сантиметров на тридцать возвышалась над поверхностью земли. Именно к ней нас и привели следы диковинного существа.

– Бесполезно, – я разочарованно махнул рукой. – Изнутри закрыта. И металл толстенный. Граната для него, все равно что комариный укус для слона.

– Что же все-таки это такое? – Андрюха встал с колена, отряхнул руки и вопросительно поглядел на меня.

– Ты об этом чудике или о люке?

– И о том, и о другом.

– Существо может оказаться обитателем этого мира…

– В сапоге из нашего, – бесцеремонно перебил меня ФСБшник. – Или ты полагаешь, они здесь наладили нелегальное производство кирзаков?

– Сапоги могли попасть в этот мир случайно, так же как мы с тобой или этот корабль.

– И сразу стали хитом сезона, новинкой в мире моды. Причем столь популярной и любимой, что аборигены согласны носить их даже по одному.

– Твой вариант?

– Мутант, – Загребельный рубанул словно увесистым боевым топором.

– Мутант? – я поежился. – И под воздействием чего этот бедолага так преобразился?

– Мне просто дико хочется, чтобы имелась какая-то особая, конкретная причина. Пусть это будет что угодно, только не общее воздействие этого мира, – Леший скривился. – Иначе…

– Иначе все это ждет и нас, – я закончил за приятеля.

– В любом случае у нас не так много времени.

Подполковник стал оглядываться по сторонам, хотя делал это скорее чисто автоматически. Ведь плотность тумана не изменилась. Он и здесь оставался все таким же плотным и непроницаемым.

– Куда пойдем дальше? – я вновь задал самый популярный сегодня вопрос.

– Сперва здесь осмотримся.

– Здесь?

– Так точно. – Загребельный покосился на меня. – Что по-твоему это такое? – При этих словах подполковник пнул носком ботинка наглухо задраенный люк.

– Ну-у… – я стал подбирать варианты.

– Это подземный объект, – опередил меня с ответом чекист. – А любой подземный объект имеет определенную инфраструктуру: запасные выходы, вентиляционные колодцы и так далее.

– Это по-нашему с тобой представлению, – остудил я приятеля. – У тех, кто все это построил, могут быть совсем иные стандарты.

– Попытка не пытка.

После моего замечания Андрюха помрачнел, но от планов своих не отказался. Да я и не настаивал. Ведь его план – это хоть какой-то план, это в любом случае лучше, чем ничего.

Осмотр местности проходил по довольно нехитрой схеме: мы выдвигались в одном из произвольно выбранных направлений шагов на триста, а затем по собственным следам возвращались назад, к железной плите с люком. В ходе трех таких вылазок ничего интересного обнаружено не было, а вот на четвертой…

Мы наткнулись еще на одну извилистую цепочку странных следов. Притом не просто следов, а довольно свежих следов. На этот раз человек шел на двух ногах. Он был бос. Плюс ко всему этому добавлялась еще одна не большая, но довольно неприятная тонкость. По отпечаткам в желто-серой пыли было отчетливо видно, что на ногах у него по четыре длинных растопыренных, словно у птицы, пальца.

Немного поразмыслив, взвесив все за и против, мы с Лешим решили отправиться по этому, вновь обнаруженному следу. Из двух вариантов: идти веред или назад, был выбран первый. Решающую роль здесь сыграла Андрюхина наблюдательность, которая подсказала, что этот путь совпадает с направлением ветра. Таким образом, экспедиция в составе полковника Ветрова и подполковника Загребельного продолжала свой нелегкий поход на юго-запад, если мы, конечно, не сбились, и этот самый юго-запад здесь действительно существовал.

Продвигаясь вперед, оба мы были чернее ночи. Не очень-то и приятно выслеживать больного человека, которого возможно… Да какой там возможно! Почти наверняка придется грохнуть. Ведь теперь он и не человек вовсе, а скорее дикий зверь, которому между прочим надо чем-то или кем-то питаться.

К этому гадкому чувству, к этим жестоким мыслям примешивалось еще и ощущение того, что охотимся мы чуть ли не на самих себя. Да, именно на самих себя! Ведь задержаться в этом проклятом месте означало стать точно такими же монстрами. Я уже сейчас не мог отделаться от ощущения, что внутри моего тела что-то происходит, что там все ломается и перекраивается на новый, чуждый человеку лад.

Чтобы хоть немного встряхнуться, разорвать тягучие и липке путы страха, я постарался сосредоточиться на чем-то ином. Это оказалось легче легкого. Страх перед смертью завтрашней легко заглушает боязнь сыграть в ящик уже сегодня, сейчас. Чувствуя именно это, я покрепче сжал автомат и во все глаза стал вглядываться в грязный желтый занавес впереди. И, цирк-зоопарк, я кажется действительно увидел.

– Там! – хрип сам собой вырвался из моей пересохшей глотки. – Красный! Мигнул!

Леший поднял глаза от следов, за которыми неотступно следил, а затем глянул градусов на двадцать левее нашего курса, то есть именно в ту сторону, куда я и указывал. На несколько секунд он замер, а затем согласно кивнул:

– Точно. Есть такое дело.

– Ну, так давай… Двинули туда!

– Свет никуда не денется, – протянул Андрюха задумчиво. – А вот следы… Они меня сейчас интересуют куда больше.

Услышав эти слова, я вдруг понял: все то время, пока танкист Ветров копался в своих ощущениях и страхах, чекист Загребельный думал, анализировал сложившуюся ситуацию.

– Тогда выкладывай, – я слегка придержал приятеля.

– Понимаешь… – Андрюха раздраженно отмахнулся от особо плотного сгустка осточертевшего уже тумана, который назойливо лез в глаза. – Этот человек, по следам которого мы сейчас идем… Он ведь отличается от того четвероногого, чьи следы мы встретили первыми?

– Не знаю, – я пожал плечами.

– Отличается, – на этот раз Леший не спрашивал, а утверждал. – Тот наверняка вообще потерял человеческий облик, раз встал на четвереньки. А вместе с обликом и разум.

– Куда это ты клонишь?

– Похоже, тот первый выскочил из люка и гасал тут по всей округе как в жопу раненый. А этот нет. Этот куда-то шел, целенаправленно шел.

– Думаешь? – я поглядел на уходящую в туман цепочку следов.

– Уверен. Ведь именно он довел нас сюда… на эту, блин, улицу красных фонарей.

– Фонарей? – по слуху сразу резануло множественное число.

– Вон там еще несколько, – Андрюха указал вперед.

Я пригляделся и действительно смог разглядеть легкое, едва заметное покраснение на теле тумана. Оно тянулось вдоль земли и напоминало мясную прослойку в гигантском куске старого, уже слегка пожелтевшего сала, которым в былые времена так любили приторговывать украинские гастарбайтеры.

– Мы оказались там, где вошли? – я перевел взгляд на Лешего и, не дожидаясь его ответа, выдвинул свою собственную гипотезу: – Там Земля, дом. Этот человек просто хотел вернуться!

– Чего тут гадать? Идем, посмотрим, – в тоне подполковника ФСБ не слышалось и намека на согласие.

По мере приближения к красной границе туман все редел. Это было чертовски приятно – прозреть, из беспомощного близорукого слепца вновь превратиться в нормального, полноценного человека, который способен заранее разглядеть врага, а затем вогнать в него полдюжины разогретых кусков стали. Однако пока ничего подобного нам делать не требовалось. Странным образом враги куда-то запропали. Все, что открывалось взгляду, так это вереница горящих высоко над землей красных огней.