Смертники доброй воли (СИ)

— Ты Бельфегора-то об этом спрашивал? — усмехнулся хорон.

— Пока нет, но он не откажется. Разве не видно, какие вокруг него тучи ходят? Всё небось гадает, за что его отец в ясли-сад сослал, да ещё и с охраной. Ты-то как?

— Ну пошли, я за день как раз успею подготовить планы для лекций.

— Вот это серьёзный подход! — рассмеялся Эрих, шумно прихлёбывая чай, и Джей вежливо улыбнулся, продолжая наблюдать за своими подопечными. Похоже, Адамас был прав: его пребывание здесь с ними и вправду начинает смахивать на наказание, а не повышение…

Покидали столовую они всё той же весёлой компанией, в которую по ходу завтрака вовлеклось ещё четверо, из интернатов МД, и Адамас, слушая их перешучивания с удивительно легко вписавшимся туда Кристианом, выходил последним. Стоило переступить порог, как возникшая слева тонкая женская рука ухватила его за ткань футболки и рывком утащила за угол — он даже не успел сообразить, что происходит. Пару секунд, и хорон лицом к лицу оказался с той самой девчонкой, которая обхаживала Беккера, — и очень, очень рассерженной.

— Ну и что ты себе позволяешь? — грозно спросила она, и Адамас, намётанным взглядом оценив её пропорциональную фигурку с округлыми формами, ровное овальное личико с острым подбородком, большие медные глаза в тёмно-рыжих ресницах и копну наполовину белоснежных, наполовину бронзовых волос в двух едва держащихся хвостах, ухмыльнулся:

— А что не так, куколка?

— Я тебе не куколка, понятно? А Беккер не козёл отпущения! Не знаю, откуда ты со своими понятиями о жизни в коллективе вылез… и как вообще с ними сюда попал, но тут тебе не гетто, ясно? Оставь его в покое!

— Ты такая милая, когда злишься, — Адамас взял её за подбородок, притягивая к себе лицо, и она вырвалась, зашипев, как разозлённая кошка.

— Руки убери! Ты что, считаешь, тебе всё можно?!

— А почему нет? — хорон крепко схватил девушку за руки и, резко развернувшись, прижал к стене. — Ты же всё равно никому не расскажешь. Знаешь почему?

— И почему же? — с вызовом поинтересовалась хорони.

— Потому что захочешь повторить, — подмигнул Адамас и, удерживая её, потянулся к губам, больше пугая, нежели действительно желая с ней целоваться: всё-таки она была совсем не в его вкусе. Девушка дёрнулась, не в силах хоть как-то ослабить хватку, и Адамас, пожалуй, достиг бы намеченной цели, если бы сзади вдруг не окликнули:

— Сати?!

Хорон нехотя отпустил её и обернулся, чтобы увидеть, как Сати торопливо отходит к Беккеру, сверлящему его взглядом.

— Что он с тобой сделал? — спросил рейтер у хорони, и та замотала головой.

— Ничего. Не успел.

— Отверженные должны держаться вместе, да? — хмыкнул Адамас, приваливаясь к стене столовой. — Сати, а ты осознаёшь, что ты отверженная только потому, что общаешься вот с этим доходягой? Со мной тебе было бы куда веселее!

— Ты уж извини, но пустышки меня не интересуют, — фыркнула Сати, и Беккер добавил:

— Лучше вообще к ней не подходи, Матиас.

— Да я и не подходил, — пожал плечами Адамас. — Она сама меня тут к стенке припёрла. Явно захотелось хотя бы минуту пообщаться с нормальным парнем, а не каким-то художником.

— То, что ты уложил Токкина, «нормальным парнем» тебя не делает, — съязвил рейтер, и Адамас оценивающе посмотрел на него.

— А ты храбрый для полного провала в физической подготовке. Значит, есть повод ещё пообщаться. Пока, козлы и козочки, заходите, если что!

Спрятав руки в карманы, он, насвистывая, миновал их обоих, проследив, как Беккер заслонил собой Сати, закатил глаза и не торопясь отправился разыскивать своих. Кажется, кому-то здесь пришла пора показать его место. Ни ту ни другого сломать труда не составит — им же будет полезно подготовиться к той суровой жизни, что ждёт их за воротами этого лагеря.

Вплоть до вечера они большой компанией шатались по базе, прервавшись лишь дважды: на обед и недолгие занятия по военной подготовке, чтобы, как выразилась ведущая их Табита, «не расслаблялись». Адамас и Кристиан отлично вошли в стан мужской половины воспитанников, наряду с Токкином став её духовными лидерами, и Адамас уже незаметно начал форматировать новое общество под себя. Они и правда были здесь все неконфликтные и вполне себе дружелюбные, даже по отношению к Беккеру, которого до появления младших Страховых просто незлобиво гоняли по разным мелким поручениям, однако разозлённый их с Сати отпором хорон был твёрдо намерен сделать его жизнь адом — чтобы знал, на кого ни в коем случае нельзя тявкать.

Уже к вечеру шутки к Беккеру, усиленно прятавшемуся от основного состава барака, перестали стараниями Адамаса быть просто подколами и начали превращаться в завуалированные оскорбления, и хорон не собирался на этом останавливаться. Пока старшие мелькали то тут, то там, он не решался хорошенько повалять его в грязи, однако с наступлением будней подобная возможность должна была представиться, оставалось только подождать — так что пока он скрупулёзно продумывал место, время и сопутствующие обстоятельства. А заодно что можно устроить его подружке Сати.

После ужина до отбоя было полтора часа отдыха, в который курсанты собирались в комнате отдыха между столовой и санузлом — там хватало развлечений, чтобы хорошо провести время. Отряд Бельфегора весь день предпочитал развлекаться у себя (и, кажется, в основном спортом), так что не только Адамас с Кристианом, но и почти все собравшиеся в комнате удивлённо замолчали, когда на её пороге вдруг появились близнецы-Шштерны.

Адамас, Кристиан, Токкин и Эхсан с Иларио оказались к ним ближе всего, и именно к ним слегка оторопевшие от такого приёма близнецы и обратились:

— Ничего, если мы к вам присоединимся? Со старшими скучновато, а у вас даже есть компьютеры.

— Вам не кажется, что вы немного не из этой оперы? — съязвил Кристиан, всегда болезненно относившийся к нарушениям личного пространства. — Вас сюда развлекаться, что ли, прислали? Идите, охраняйте командира, служба не ждёт!

— Командир как бы отбыл вместе с вашими преподами в город, некого охранять, — хмыкнул стоящий справа терас, отличавшийся от левого, похоже, только одной деталью одежды: они оба были в одинаковых чёрных майках и бледно-голубых джинсах с яркими вставками, даже цепочки на шеях и браслеты на руках совпадали, вот только у одного кеды были оранжевыми, а у другого салатовыми.

— А вас-то что не взяли? — полюбопытствовал Токкин. — И представиться не хотите?

— Прошу прощения, — широко улыбнулся стоящий слева терас в оранжевых кедах. — Я Десмонд Шштерн, а это мой брат — Доминик.

— Вы — родственники Дилайлы? — поразился Иларио, и близнецы синхронно кивнули.

— Она наша двоюродная тётя, так как её отец нашему приходится дядей.

— Ого, так вы — сыновья Цезаря Шштерна, командира личной гвардии Аспитиса?! — подлетел к братьям кейер Захария, выходец из интерната МД. — А можно автограф? И вообще — поболтать?!

Доминик уже открыл рот, чтобы ответить, но Кристиан опять подал голос.

— О, да что вы с ними рассусоливаете? — раздражённо проговорил он. — Раз известные родители, ножки теперь целовать надо? Так может, выйдете для чего посерьёзнее?

— Злой ты какой-то, — дружелюбно хмыкнул Десмонд, и Кристиан скривил губы.

— У нас тут всё по-простому, ясно? Здесь известных родителей ни у кого нет, так что ищите себе кого-нибудь своего круга!

Близнецы одновременно удивлённо вскинули брови, и Адамас уже было приготовился защищать своего несдержанного на язык кузена, как откуда-то с конца комнаты раздалось гневное:

— Слушай, может, ты уже заткнёшься, сынок неизвестных родителей?

В ту же секунду точно в лоб Кристиану прилетела тяжёлая книга, и он рухнул со стула — прямо под ноги материализовавшегося как будто из пустоты Герберта, которого — Адамас прежде был уверен — в этой комнате не было. Переступив через хорона, эрбис шагнул к терасам, обменявшимся насмешливыми взглядами, а Кристиан, потирая лоб, бросил: