Обратная сторона времени

— Вчера Рен Од рассчитал одну. Надо ею воспользоваться.

— Конечно, мы ею воспользуемся, но если мы хотим наладить настоящую работу на этой дикой планете, нам понадобится постоянный портал.

Зал, в котором месяц назад проводились испытания машины времени, стоял опечатанный следователем, ведущим дело об исчезновении профессора Северцева. Иногда его приходилось открывать для очередной представительной комиссии из министерства.

После одного из таких посещений директор института распорядился, чтобы в зале провели уборку, поскольку толстый слой пыли, покрывавший приборы, вызывал неприятные эмоции у высоких посетителей.

Если бы не это его распоряжение, коробка, появившаяся на платформе машины времени минуту спустя, после того как последний член комиссии покинул зал, была бы замечена на следующий день дежурным и попала в руки ученых. Но этого не случилось.

Времена стояли трудные, постперестроечные, и уборщица Марина Степановна, второй месяц не получавшая зарплату, проявила к яркой коробке, перевязанной подарочной лентой, нездоровый интерес.

Она справедливо решила, что подарочной коробке не место среди приборов и прочего научного хлама, заполнявшего платформу.

Внутри коробки оказалась всего лишь игрушка. Но игрушка яркая, прекрасно сделанная, выглядевшая как модель, в точности повторяющая настоящий паровоз. Ее внук Вова давно уже не получал подарков ко дню рождения, а если и получал, то те жалкие вещицы, которые она могла для него купить, не доставляли мальчику никакого удовольствия.

Вот так и случилось, что модель паровоза, появившаяся на платформе неведомо откуда, перекочевала из коробки в пустое ведро из-под мусора, а затем, присыпанная сором, благополучно миновала институтскую проходную.

Вова получил свой замечательный подарок.

Прошло не так уж много времени, и жители поселка Вахруши были потрясены никогда не виданным зрелищем.

В день, когда первый осенний ливень обрушился на поселок, калитка изгороди, за которой жила семья Марины Степановны, разлетелась вдребезги. Из ее двора на улицу вышел погулять небольшой паровоз.

Очевидцы рассказывали потом, что, хотя потоки ливня мешали рассмотреть подробности происходящего, а появление паровоза посреди главной улицы поселка настолько потрясло их, что никто не решился покинуть свой наблюдательный пост за занавеской, паровоз двинулся вперед, перешагивая через лужи, используя колеса вместо ног, словно это была какая-то лошадь.

С каждой минутой странная игрушка увеличивалась в размерах. В конце поселка она уже достигла длины двух метров, и с боков ее поднимались густые облака пара, как будто потоки дождя соприкасались с раскаленным металлом.

У железнодорожного переезда форма и размеры таинственного гостя начали меняться. Постепенно паровоз превращался в танк, снабженный орудийной башней, и все еще продолжал увеличиваться.

Тяжело перевалив через рельсы, танк выполз на трассу, ведущую к столице, и, оглушительно взревев мотором, унесся по ней со скоростью, которую трудно было предположить в этой неуклюжей серой громадине.

А в столице занималось обычное серое утро. Как всегда, накрапывал дождь. И стада машин, задыхавшиеся от собственного перегара, неслись по Замоскворецкому мосту, с трудом втискиваясь в отведенные им четыре полосы.

Два рыбака, в серой невыразительной одежде, полностью сливавшейся с окружающим пейзажем, сидели под мостом на деревянном ящике из-под тары, забыв про удочки, поплавки которых давно ушли под воду от поклевок.

— Тебя не было целых три дня. Что-то случилось? — спросил Алексей, всматриваясь в осунувшееся лицо своего друга.

— Ничего особенного, небольшое путешествие в Другое измерение.

— Ну и как там?

— Нормально.

— Может, расскажешь, что с тобой стряслось?

— Ты все равно не поверишь.

— А ты попробуй.

— Как-нибудь в другой раз, когда я сам в это поверю.

— Ну, как знаешь… — Алексей замолчал, не скрывая обиды, но Сергей не обратил на это внимания. Слишком свежи еще были впечатления от его плавания на фантастической яхте, вновь превратившейся в обычную игрушку, едва он сошел с ее борта на подмосковном водохранилище.

На грудь ему давила небольшая коробочка телефона, воспользоваться которым он пока так и не решился. Его старая привычная жизнь, уборка мусора, в подворотнях и вот эта рыбалка с отравленной рыбой воспринимались им после этого путешествия как некая иллюзия, сон, из которого никак не выберешься. Бывают такие сны, в которых увязаешь, словно в болоте…

— С того момента, как начался этот странный дождь и ураган, после которого ты исчез на целых три дня, хотя раньше не пропускал ни одного утра, так вот, с тех самых пор меня не оставляет ощущение несчастья. Что-то надвигается на нас. Что-то смертельно опасное… И мне почему-то кажется, что ты имеешь к этому какое-то отношение, — проговорил Алексей.

— Ты всегда чувствовал опасность острее, чем я. И ты прав. Кое-что действительно случилось…

Сергей уже совсем было решился рассказать Алексею обо всем, что с ним произошло, но их неторопливая беседа неожиданно была прервана звуком тяжелых уверенных шагов.

Двое милиционеров, не спеша, вразвалочку, спускались к ним сверху по лестнице, ведущей от верхнего пролета моста до самой набережной.

— Ну, сейчас начнется… Жаль, поздно заметили этих гадов, теперь уже не смотаешься…

— Зачем их сюда несет?

— Пока тебя не было, вступило в действие постановление Московского правительства, запрещающее отлов рыбы в Москве-реке.

— Так у нас же еще нет никакой рыбы!

— Что с того? Зато удочки есть!

Милиционеры приблизились к угрюмо сидящим на ящике рыбакам. Тот, что шел впереди, с толстой красной рожей и какими-то значками, свидетельствовавшими о доблести в деле захвата уличных торговок и умелом получении мзды с недавних соотечественников, ставших иностранцами из ближнего зарубежья, помахивал резиновой дубинкой, время от времени ударяя ею о ладонь, словно проверял на прочность.

Он был широк в плечах, самоуверен и нагл той самой наглостью, которая вырабатывается в людях, привыкших унижать слабых и неспособных к сопротивлению клиентов.

— Опять ты здесь? — обратился он к Алексею, нарочито игнорируя присутствие Сергея. — Я же предупреждал тебя в прошлый раз. Надеюсь, ты все понял? Приготовил штраф?

Алексей не шевельнулся и даже не встал с ящика, когда толстая туша милиционера нависла над ним. Его неподвижность и молчание вызвали на потной роже стража порядка багровые пятна гнева.

Сергей тоже не сдвинулся с места, хотя и по другой причине. Он почему-то чувствовал себя простым наблюдателем, а не участником событий и сейчас с интересом рассматривал обоих милиционеров, ожидая, чем закончится их визит, так, словно его самого все происходящее совершенно не касалось.

Второй милиционер, худой и длинный, сжимал в руках видавший виды «Калашников» с облупившейся краской и потертым ложем. Он держался слегка поодаль от старшего по званию сержанта и старательно изображал огневое прикрытие на случай возможных инцидентов.

— Ты что молчишь, падла! А ну встать! — проорал страж, замахиваясь дубинкой. Замах был несерьезный, сделанный скорее для острастки, но он подействовал на Алексея, как пороховой запал.

Дальнейшие события развивались в стремительном темпе. Алексей резко вскочил, заставив Сергея последовать за ним, ногой отбросил в сторону ящик, на котором они сидели, и, уставившись в заплывшие от жира глазки стража порядка, очень спокойно, тихим голосом произнес:

— Если ты, гнида, сейчас же отсюда не уберешься, я сделаю из тебя бифштекс.

— Что ты сказал?! — Неожиданность фразы, сама недопустимость ситуации, когда ему, вооруженному и находящемуся «при исполнении», смеет грубить какой-то бомж, на секунду лишила сержанта способности соображать, и эту секунду Сергей использовал для того, чтобы попытаться взять ситуацию в свои руки. Он почему-то не сомневался, что, если этих двоих немедленно не остановить, прольется кровь.