Бессмертный мятежник

ва сдержался, чтобы не заплакать.

- Сын мой, - человек слегка наклонил голову, заглядывая подростку в глаза, - осознал ли ты греховность сего поступка, прежде чем совершить его? Ибо грех прост в совершении, но искупление его требует великого труда...

- Осознал... - В Игоре откуда-то появились силы говорить с незнакомцем. - Я просил Господа не разрешить мне делать это, но так получилось...

- Не объясняй... - Длинными узловатыми пальцами мужчина извлек из-под майки паренька кетчуп и вернул его на полку, на виду у подходящего охранника. - Этот юноша пойдет со мной, - сказал он, прежде чем усатый успел открыть рот. - Да пребудет с вами благословение Господне. Творите Добро и не держите зла в сердце своем.

Он взял Игоря за руку и повел к выходу, сильно хромая на правую ногу.

- До свидания, отец Ираклий... - промямлил усач. - Вот только зря вы связываетесь с этой шпаной. Тюрьма по ним плачет, ей-богу! Горбатого могила исправит...

* * *

- Батюшка, позвольте вам все объяснить... - Игорь искал нужные слова. Хотя какой в том был смысл? Этот человек не собирался обвинять его ни в чем. - Я не виноват...

Они вышли из магазина. Игорь бросил косой взгляд на злополучную парочку новых своих врагов, которая молчаливо подпирала стену неподалеку.

- Не называй меня "батюшкой", сын мой. - Ираклий улыбнулся. "Батюшка" - это лишь обычное обращение православных к своим священникам. Я не являюсь представителем православного христианства в ортодоксальном смысле этого слова. "Отец" - это слово более всеобъемлюще, оно не ставит тебя в зависимость от твоего наставника, оно только подчеркивает твое духовное родство с ним. Вне зависимости от твоих религиозных убеждений. А я привык считаться с убеждениями других.

- Хорошо... Отец... - Игорь кивнул. - Я просто хочу сказать, что мы с вами не в безопасности. Может быть, нам обратиться в милицию? Дело в том...

- Не объясняй, сын мой. Ты имеешь в виду тех двух негодяев? - Ираклий вытянул палец, открыто показывая на обидчиков Игоря. - Они понуждали тебя к краже. Они совершили, таким образом, насилие над твоей душой.

- Откуда вы знаете? - Игорь смотрел на человека открыв рот.

- Мне ведомо многое в этом мире. Ты и в самом деле не виноват, и греха на тебе нет. Жаль, конечно, что ты не смог сопротивляться злу в одиночку. Но один человек слаб. Негодяи сбиваются в стаи. В стадности - их сила. Что же мешает нам, приверженцам Добра, собраться в единую армию? Индивидуализм. ЭГО - вот что мы ставим превыше всего! Мы лелеем свою исключительность, тонем в душещипательном солипсизме, а ублюдки, варвары разрушают культуру, дух нации, пользуясь нашей беззащитностью! Зло должно быть наказано! Более того, сын мой, Зло должно быть убито! Истреблено до последнего своего зародыша! И лишь тогда спокойствие и гуманность воцарятся в мире людей!

Отец Ираклий говорил убежденно, спокойно, не повышая голоса. И в словах его чувствовалась такая твердая сила, что Игорь прямо-таки загорелся желанием немедленно